Боб Шоу - Судный день Орбитсвиля
В частности, Джим ждал Дани Фартинг. Он разработал новый план в отношении этой особы. План был рассчитан на долгий срок, но обладал одним достоинством – унижение Дани должно было стать максимально полным.
При этой мысли Никлин ускорил шаг. Он подошел к подножию холма и начал взбираться по склону. Прокладывать путь сквозь заросли стало легче –холм в изобилии покрывали каменные дорожки и ступени, в точности, как в том памятном сне. Джим шел по спиралеобразной тропинке, пока не наткнулся на Монтейна и Кингсли, стоявших у края широкой ямы.
Под верхним слоем почвы гробокопатели обнаружили панцирь из спекшейся земли и расплавленных камней. Он, с одной стороны, замедлял работы, но с другой, служил прекрасной защитой для корабля. Семьдесят лет во влажной земле – нелегкое испытание для любой металлической конструкции, даже изготовленной из особых сплавов.
– Привет землекопам, – крикнул Джим.
Монтейн оторвался от чертежа и самым дружеским образом поздоровался с Никлином. Он находился в обществе Джима уже три месяца – все то время, пока они искали наследников Вэса Фугаччиа и вели переговоры о покупке поместья – и решил, что лучший вид вражды – показное дружелюбие. Кингсли, толстый фермер, не отягощенный подобными проблемами, ограничился неразборчивым ворчанием.
– Вот вы инженер, – кивком подозвал Джима Монтейн, – взгляните-ка на этот чертеж и скажите, что вы об этом думаете?
– Я привык иметь дело с миксерами и пылесосами, – ответил Никлин. –Космические корабли не мой профиль.
– И все-таки взгляните.
Никлин пожал плечами и подчинился. Фотокопия была старой и измятой, но сам оригинал, с которого ее сняли, выглядел еще хуже. Чертеж был издан компанией "Ниссан-Викерс", Биркенхед, Англия. Корабль имел классическую конфигурацию: три цилиндра, параллельных друг другу и связанных между собой. Один из цилиндров выступает вперед почти на половину своей длины. Отличие от стандартных аппаратов состояло в наличии отделяемой капсулы. Остроносая и обтекаемая, она висела под основным цилиндром. Из подписи к чертежу следовало, что это общий вид аппаратов исследовательского класса "Лискард". Сам чертеж был использован в качестве основы для более позднего и совершенно иного рисунка. Превосходную компьютерную графику неопытная рука покрыла карандашными линиями, изображавшими зеленый холм над космическим кораблем. Наспех сделанные наброски указывали, где следует проложить дорожки и возвести стены, где высадить деревья, а где – цветы. Монтейн сделал карандашную пометку прямо над носом корабля.
– Я думаю, мы находимся здесь. А вы что скажете?
– Может вы и правы, но мы пока не… – Никлин замолчал и вновь заглянул в чертеж. – Кори, из этого плана не ясно даже, где север!
– Ну и что?
– А то, что мы с таким же успехом можем находиться и над хвостом корабля.
– О! – Монтейн на мгновение смутился, но тут же лицо его прояснилось. – Тогда тем более, сын мой, нам следует убрать грязь. Вооружайтесь лопатой и начинайте копать.
Машины были уже на подходе, и тратить силы не имело никакого смысла, но спорить с Монтейном Джиму не хотелось. Кроме того, за три месяца бездеятельной жизни брюшко, прежде едва заметное, сейчас угрожающе нависло над его брючным ремнем. Немного тяжелой работы пойдет лишь на пользу. Никлин вооружился киркой и принялся крушить низкую каменную стену. Вскоре он обнаружил, что монотонный физический труд – отличное средство забыться на какое-то время. Он крушил и ломал, не думая о том, что находится на самой границе цивилизованного мира.
В четырех километрах к востоку от поместья Фугаччиа находился городок Альтамура. Отсюда он выглядел горсткой цветного конфетти, рассыпанного на необозримых зеленых просторах Орбитсвиля. Город основали более ста лет назад переселенцы с юга Италии. Трудолюбивые земляне ожидали, что со временем, когда этих краев достигнет новая волна эмиграции, их город станет процветающим центром региона. Но реальность и мечта не всегда совпадают – последующие волны так и не объявились. Граница цивилизованного мира даже несколько откатилась назад, оставив Альтамуру на нейтральной полосе, разделяющей познанное и неизведанное.
– Есть много мест, куда может отправиться человек, но людей, готовых туда поехать, гораздо меньше, – философски заметил адвокат семейства Фугаччиа. – Именно поэтому город был обречен уже в момент своего рождения. Адвокат оказался очень словоохотливым и постоянно потчевал Джима рассказами о своеобразии этого места:
– Конечно, это вовсе не означает, что к западу от реки Ирсина не сыщешь живой души. Некие личности, на мой взгляд, довольно странные, время от времени перебираются через реку. Некоторые из них обычные неудачники, профессиональные отшельники. Вы понимаете, что я имею в виду? Но есть и такие, что бегут от правосудия. Они там и поныне. Иногда вдали виден дым. Иногда находят корову или овцу без задних ног… – Он помолчал. – А иногда обнаруживают мужчину, женщину или даже несчастного ребенка, над которым проделывали ужасные вещи… Потому-то люди здесь не расстаются с оружием. Настоятельно советую и вам быть очень осторожными.
Вспомнив эти слова, Никлин подумал, что они плохо согласуются с царящим вокруг первозданным покоем. Разум подсказывал – у Орбитсвиля должны быть темные стороны; там, где люди абсолютно свободны в своем выборе, некоторые способны выбрать образ жизни, угрожающий существованию тех, кто любит спокойно спать по ночам. Но, с другой стороны, он прожил здесь уже тридцать лет и ни разу не сталкивался с этой изнанкой жизни. Отбросив в сторону мрачные мысли, Никлин улыбнулся и продолжил крошить камень. Он напряженно трудился, пока не разрушил около десяти метров стены. Тогда Джим принялся поддевать каменные плиты, которыми была выложена дорожка. Работа была не из легких, но она приносила определенное удовлетворение. Когда Монтейн объявил перерыв, Джим с удивлением отметил, что прошло два часа.
Никлин собрался было пойти в дом перекусить, но Кингсли открыл сумку-холодильник и извлек оттуда чай со льдом, сэндвичи и фрукты. Никлин присел на камень и с аппетитом принялся поглощать припасы хозяйственного Кингсли. Холодный чай, который никогда не относился к его любимым напиткам, показался сейчас подлинной амброзией.
– Думаю, мне пришлась бы по душе жизнь простого труженика, – заявил Джим, насытившись.
– Приятно слышать такие слова. – Монтейн, войдя в роль склонного к шуткам добродушного бригадира, подтолкнул Кингсли локтем. – Вы так долго не вставали с постели, Джим, что мы уже решили, что вы умерли.
