Вячеслав Пальман - «На суше и на море» - 71. Фантастика
— Здесь, — шепнул Руми и стал раздеваться.
Василий Кузьмич только пожал плечами: дескать, делай, как знаешь; но опустился в траву рядом с ним. Тревога спутника передалась ему. Снова слышал потрескивание веток, чувствовал на спине чей-то следящий взгляд.
Трава была мокрой от росы, даже сквозь одежду проникал сырой холодок. Немного впереди Василия Кузьмича бесшумно стлался по траве, как ночной хищник, Руми. Его мокрая кожа блестела, будто чешуя.
Они передохнули не больше пяти секунд и снова поползли. Первые розовые лучи пробились сквозь листву, пробежали по траве. И когда Руми развел рукой кусты, — сверкнули кровавые капельки. Можно было подумать, что он сильно поранил руку — и на кусты брызнула кровь.
Руми сделал несколько быстрых движений и стал срывать ягоды губами и есть их. Василий Кузьмич с минуту наблюдал за своим помощником, затем решительно вышел на поляну. Сорвал несколько ягод и попробовал их.
Его губы запрыгали, брови поползли вверх от изумления. Потом он оглушительно захохотал. Ученый видел удивленные, осуждающие глаза Руми, но не мог остановиться: смех переходил чуть ли не в истерику. Он всхлипывал, пытаясь произнести какое-то слово, но звуки сливались, и ничего нельзя было разобрать. Наконец, первый заряд был израсходован, и Василий Кузьмич проговорил, все еще давясь смехом:
— Зем-ля-ника!..
Руми, продолжая есть ягоды, с недоумением поглядывал на него.
— Да, да, обычная земляника! И за ней — идти на Памир?
Василий Кузьмич кое-как справился со вторым приступом смеха и сказал:
— Великое открытие, а? В любом справочнике по лекарственным растениям сказано, что земляникой лечат желудочные заболевания, в том числе язвы. Естественно, лечение длится годами и не всегда приносит результат. Позабавился над нами ваш предок! Остроумным человеком, однако, был Сейкил!
Руми невозмутимо продолжал поедать ягоды.
— Да полноте вам, Руми! Пора и в обратный путь. Будем вспоминать эту экспедицию как забавный анекдот, рассказанный с помощью древнего юмора. Пошли!
Но прошло еще более часа, прежде чем Руми наелся ягод и нарвал их в корзину на три дня пути, как советовал старый Сейкил. Василий Кузьмич продолжал посмеиваться над парнем, но, чем больше времени проходило, тем серьезнее становился ученый.
Руми менялся на глазах. Пот больше не бежал по его лбу, судороги страданий не искажали лицо.
«Самовнушение», — думал Василий Кузьмич, но для самовнушения такой результат был слишком эффективным. Изменилась даже окраска лица Руми: исчезла синева и характерная желтизна.
А когда они добрались до города, рентген и исследования показали, что язва начала зарубцовываться.
Василий Кузьмич вертел в руках фотопленку, глядя то на нее, то на Руми.
«Что же произошло? — напряженно соображал он. — Была острая язва. Исцеление за три дня, о которых говорилось в древнем рецепте? Обычная земляника и самовнушение?… Погоди, старина, не спеши! Вспомни еще раз рецепт…»
Слабый свет догадки заколебался в его мозгу: «Земляника, растущая на горе. Там, где имеются выходы медной руды. Может быть, у той земляники есть особые свойства, связанные с местом, где она растет? И еще — особые условия, в которые нас поместил старик Сейкил: трудный путь, опасности, нервное напряжение на пределе… Возможно, именно это учитывал древний мудрец. Весь комплекс. То, о чем иногда забываем мы. И потом удивляемся, почему выращенный на плантациях женьшень не приносит того эффекта, который ему приписывали умудренные опытом лекари. И обвиняем древних в излишней фантазии…»
Василий Кузьмич вынул записи Сейкила, перечитал их. Он так увлекся, что забыл о присутствии Руми, и опомнился лишь, когда услышал его голос:
— Если идешь по тропе мудреца, выполняй его советы.
Василию Кузьмичу вдруг захотелось возразить то ли Руми, то ли себе. Он уступил «бесу противоречия»:
— Не все советы надо выполнять. К чему, например, Сейкил требовал раздеваться на поляне и ползти?
— Там была роса. Она тоже лечит, — уверенно сказал Руми.
«Он умеет думать, этот человек. Я не ошибался в нем. И кто знает, кем бы он стал, если бы избрал другой путь в жизни и учился? Но речь сейчас не о нем. И не о Сейкиле, который не мог ставить научных опытов, доступных нам, но умел чувствовать глубокое единство человека и породившей его природы. Речь о нас — обо мне, о моих коллегах и товарищах. Неужели все дело в том, что мы научились ставить опыты, но зато разучились наблюдать? Вернее, у нас уже не хватает времени на наблюдения, на пристальное созерцание природы. А ведь она ставит в миллионы раз больше опытов, чем мы! Каждое ее движение и дыхание — опыт. А мы так заняты экспериментами в своих лабораториях, что у нас едва остается время, чтобы осмыслить их результаты. И те большей частью незримые связи, которые делают всех нас гигантским единым организмом, невероятно сложным, живущим и дышащим в одном ритме со всей Вселенной. Добиваясь объективности, мы делаем свое познание слишком субъективным, оставляя ему один-два пути и отсекая все иные. Где же выход? Терять и приобретать, приобретать и терять — и всегда терзаться сомнением: не теряем ли мы больше, чем приобретаем?…»
Он поднял взгляд на Руми, будто надеясь услышать от него ответ на свой немой вопрос. А Руми с любопытством ожидал, что скажет ученый человек о его чудесном исцелении. Впрочем, таком ли уж чудесном?…
Об автореРосоховатский Игорь Маркович. Родился в 1929 году в гор. Шпола Черкасской области. Окончил Киевский пединститут им. М. Горького. Литератор и журналист, член Союза журналистов СССР. Работает литсотрудником редакции газеты украинских пионеров «Юный ленинец». Автор свыше ста научно-популярных статей и ряда книг: сборника стихотворений «Мост» сборника рассказов о милиции «Два куска сахару», а также сборников фантастического жанра «Загадка акулы», «Виток истории», «Встреча во времени», «Дело командора». В нашем альманахе публикуется второй раз. Впервые выступал в выпуске 1965 года. В настоящее время работает в соавторстве над очерковой научно-фантастической книгой «Кибернетический двойник» для издательства АН УССР «Наукова думка».
Олег Гурский
БЛИЖЕ, ЧЕМ ДУМАЮТ ЛЮДИ
Около пяти часов утра меня разбудил далекий гул, доносившийся откуда-то с вышины. Словно басовые звуки гигантских струн прокатились над лесами.
Выбежав из дому, я посмотрел вверх. В бездонной синеве висело круглое светящееся облако. Оно ритмично пульсировало, озаряясь изнутри всеми цветами радуги. Через несколько секунд из него выплыл огненный шар. Медленно и бесшумно он опускался на Лысую сопку.
