Евгений Прошкин - Магистраль
Нарушитель уже оклемался и начал беспокойно шевелиться.
— Копец тебе, фрэнд… — равнодушно произнес Лис. — Вы отчеты накропали? Две операции по одному объекту — это плохо. Но если они в одной точке… это, скорее, хорошо. Лишний раз не мотаться.
— Ему даже в этом халява выпала, — хмыкнул Пастор. — Умеют же люди!…
— На чем писать? — спросила Ася.
— Компы заняты, пишите на бумаге. — Пастор достал несколько чистых бланков и выловил в ящике две гелевые ручки.
Шорохов пристроил листок на колене и быстро, почти не задумываясь, заполнил пустые графы.
— Э-эй… — обронил Лис, просмотрев отчет. — Что ты мне нацарапал? “Дополнительно: объект крайне опасен, склонен к рецидиву, не исключена попытка вооруженного…” Это что такое?!
— Ну?… — не понял Олег.
— С такой характеристикой ему прямая дорога на Север. Его потому и амнистировали, что ты там ведро слез вылил. Пиши, как было, Шорох.
— А как было-то? — озадачился тот. — Ничего еще не было. Я собирался, да…
— Вот и пиши, раз ты собирался. Это же его касается, — Лис указал на Седого, как на предмет интерьера. — Изменишь его судьбу — изменишь всю магистраль. Получится натуральное вторжение. Будешь наказан.
— Но я же… Да нет, мне все равно! — воскликнул Олег. — Мне не жалко. Просто… я ведь того отчета не писал. Только планировал…
— С твоей точки зрения — планировал. С моей — давно сделал.
Нарушитель окончательно пришел в себя и дернул прикованной рукой.
— Учти… Шорох, да? Учти, Шорох, я вернусь за тобой снова, — проговорил он с ненавистью. — Сколько бы мне ни осталось, я всю жизнь буду…
— Твое “буду” уже закончилось, — перебил его Лис. И монотонно добавил: — Поверь мне, я точно знаю. Теперь у тебя только “был”, и ничего больше. А еще одна реплика с места — отправишься в картонной коробке. Замороженным брикетом.
Олег взял новый лист и задумчиво повертел ручку. Если бы Седой не прибыл убивать его в этот же день, если бы они не встретились сразу, то при составлении отчета он обладал бы свободой выбора. Какой-никакой свободой, пусть чепуховой, — да к тому же она и привела совсем не туда… Но она как будто была. Теперь Шорохов ее потерял, и, что еще хуже, он увидел ее иллюзорность. Он не выбирал, а лишь прошел по единственной дорожке, которую принял за одну из многих. На самом деле выбирать оказалось не из чего, и, попробовав отклониться с пути, Олег в этом убедился. Все было так, как он сделал, и никак иначе. Хотя даже и не сделал, а только планировал… Не узнай он последствий, не измени решение — это и не проявилось бы. Ведь он действительно хотел выпросить для Седого амнистию… Но чем он тогда отличается от “замурованных” с их скрытой, но строго установленной предопределенностью? Они — в бетонном столбе, а он?… Где он, если не в таком же столбе?
— Не мучайся, Шорох, — сказал Пастор. — Я уже набрал. Вот. — Он ткнул пальцем в экран, и Олег прочитал:
“ДОПОЛНИТЕЛЬНО. В связи с искренним раскаянием, добровольным отказом от вторжения, а также особыми личными обстоятельствами, прошу рассмотреть вопрос о менее жестком наказании, по возможности — полной амнистии”.
— Нам этот отчет еще в школе показывали, как пример пагубного гуманизма, — потешаясь, заявил Пастор.
— В какой школе, что ты несешь? — вскинулся Олег. — Ты когда учился-то?
— Тебя же не смущает, что наши железки будут изготовлены только через сорок лет? Короче! Ты так написать хотел? Так и написал. “Оператор Шорох”?…
— “Оператор Шорох”… — вздохнув, подтвердил Олег.
Пастор натюкал в конце еще два слова и, сохранив файл, скинул его на мини-диск.
— Забирай, Лис. И с глаз моих долой. И без гостинцев чтоб не являлся!
— Тебе бы все жрать… — Лис спрятал диск в карман и туда же положил Асин отчет на бумаге, вполне предсказуемый и ничему не противоречащий. Затем взял пистолет и отстегнул Седого от стула.
— Давай,… счастливо… — проблеял из-за монитора координатор.
Лис помахал рукой, как бы сразу всем, и, встряхнув нарушителя за локоть, немедленно стартовал.
— Ну и мы, пожалуй… — промолвила Ася. — Тем более тоже с пустыми руками…
— Да что ты, Прелесть! — воскликнул Пастор. — Тебя я завсегда рад видеть. Даже без печенья, Кстати, чай!…
— Нет, пойдем уже, — сказал Олег. — Душновато у вас тут.
— А у вас? — спросил Пастор.
— Свежо, Минус двадцать примерно.
Ася сняла с вешалки шубку — водитель тут же ее отобрал с намерением помочь, но к нему подлетел Пастор. Вероятно, его авторитет был выше, и шуба досталась ему. Олег с иронией наблюдал за этим галантным состязанием — он-то имел возможность одевать Асю ежедневно.
Накинув куртку, он переобулся и сложил летние ботинки в пакет. Туда же попали Асины туфли и сумочка — для зимы у нее была другая.
— Ну… — Шорохов оглядел кабинет, соображая, что бы еще сказать.
— Навещай нас почаще, Прелесть, — напутствовал Пастор. — И ты, Шорох… Если дела какие будут.
— Давайте, счастливо… — не оборачиваясь, проговорил координатор.
Плафон опять мигнул, и трое из чужого отряда пропали, — так Олег воспринял это перемещение. Большой монитор на столе у Лопатина превратился в ноутбук, второй стол оказался чист. Исчезла из угла подставка с чайником, да дверцы одного из шкафов неуловимо быстро закрылись. В остальном комната ничуть не изменилась. Ася, как была в метре от Олега, так и оказалась — в том же метре.
— Вениаминыч ушел, а свет не выключил, — заметила она.
— Это он для нас. В темноте финишировать неуютно. Пойдем?
— Да, девять уже. В приличных местах рабочий день закончился.
Поднявшись по лестнице, Олег открыл железную дверь, и куртку тут же распахнуло ледяным ветром. Шорохов, проклиная погоду, быстро застегнулся. Еще час назад он маялся от жары и мечтал о морозе, но теперь снова затосковал. Зимой принято мечтать о лете, летом — о зиме. Человек редко бывает доволен.
Прелесть беспомощно куталась в короткую шубу. Олег подумал, что какой-нибудь рыцарь на его месте обязательно отдал бы теплую одежду девушке, но Ася, едва на него взглянув, заранее сказала:
— Не надо, Шорох. Заболеешь.
— Загадочная ты… — проронил он. — Иногда похожа на восточную женщину, иногда — на амазонку…
— Считай меня амазонкой с Востока.
— Восточная амазонка Ася…
— Ася — это сокращенно, — ответила она. — Вообще-то меня зовут Асель.
— Асель?… Асель… — повторил Олег. — Асель — Ассоль…
— Грина я читала, мне не понравилось, — небрежно произнесла Прелесть.
— Ассоль — Асель… Красиво. Ты раньше не говорила.
— Ты раньше не спрашивал.
— Так я и сейчас…
— Значит, пришло время познакомиться. Ты ведь должен знать, кто тебя от маньяка спас… Который потому и стал маньяком, что…
