Игорь Винокуров - Ужас. Иллюстрированное повествование о нечистой силе
Чёрт в Курмыше
Не обходил полтергейст своим вниманием и Россию. Иногда вызванная полтергейстом цепь событий приводила к судебным разбирательствам. Материалы таких процессов, бывало, удавалось обнаружить — нередко десятилетия спустя после того, как они состоялись. Один из таких случаев — судебное разбирательство по делу о проделках курмышского чёрта.
Начну с конца: в субботу 28 февраля 1814 года состоялось решение Курмышского уездного суда «предать суду Божию» дело о невидимом голосе, необъяснимых стуках и бросаниях камней, кирпичей, лаптей, поленьев и прочего в избе вдовы П.Ф.Раздьяконовой. Некоторые материалы судебно-следственных действий, связанных с этим делом, к счастью, сохранились. Они вообще могли бы кануть в Лету, если бы не любознательность М.Куроптева, направившего 21 мая 1874 года письмо в журнал «Русская старина», которое было напечатано в его майском номере за 1878 год.
Куроптев сообщает, что, приехав в город Курмыш в 1867 году, он, знакомясь с бытом горожан, неоднократно слышал — «как подтверждение неразвитости их», что в начале XIX столетия в Курмыше производилось «следствие о чёрте». Заинтересовавшись, он стал расспрашивать местных жителей, а также обратился в разбиравшийся тогда городской архив присутственных мест. В последнем, как пишет Куроптев, «особых дел по этому следствию не отыскано, хотя по описям 1813 и 1814 гг. Курмышского уездного суда таковое дело и значилось, но против него была сделана отметка, что оно взято губернским чиновником (интереснейшее, видимо, было дело! — И.В.). В докладном же регистре Курмышского городнического правления на октябрь месяц 1813 года и журнале Курмышского уездного суда 1814 года найдены доклады, опросы и постановления по «сказанному следствию», которые Куроптев и приводит «в дословных выписках».
Другой источник сведений — расспросы курмышан — также позволил получить любопытные данные. Куроптеву удалось отыскать престарелую внучку вдовы П.Ф.Раздьяконовой, «в доме которой жил сказанный чёрт». От этой внучки Куроптев узнал, что «в келье, на дворе бывшего дома диакона Прокопьевской церкви,…что против дома городской думы, у старухи Раздьяконовой жило в 1813 г. невидимое существо, которое говорило самым тоненьким голосом, так, как будто голос слышался из-за стены кельи. Он особенно любил старушку, жившую вместе с хозяйкой, и называл её «Баушка чёрный платочек», а не любил и мучил дворовую девку Анастасию, данную хозяйке кельи в услужение дальними родственниками… Невидимое существо про себя говорило, что оно — сын богатого московского купца, умершего ещё в детстве его, и что у него жива только мать, которая его прокляла за то, что он очень любил девушек и гулял по трактирам. Когда невидимое существо стало очень мучить Анастасию, то приходил в келью производить дознание бывший тогда городничий Иван Иванович Субочев».
Не менее интересным оказалось и содержание дословных выписок. Так, в докладном регистре Курмышского городнического правления за октябрь 1813 года отражены материалы следственных действий, проводившихся в период с 20 по 22 октября. 20 октября дворовая девка Настасья (Анастасия. — И.В.) Сергеева «показала, что в доме Прасковьи Фёдоровой Раздьяконовой в течение сего месяца дней с шесть со двора в стену и в самой избе неизвестно от кого стук и бросание камнями происходило, и 14-го числа октября вечером, во время бытности в доме Раздьяконовой, каким образом упал с потолка кирпич — не видела, но от стука оного, лежавши на полатях, проснулась». Из «резолюции» (решения. — И.В.) по этому допросу вытекает, что следователь не верил Настасье ни на грош: «из оного допроса видно, что дворовая девка Сергеева учинила в кинутии с полатей кирпичом, а также в разном стуке запирательство и сообщников в намерении причинить зло вдове Раздьяконовой никого не открывает». Следователь предписывает «отобрать показание» у посланных им полицейских служителей «для раскрытия, каким образом происходили стук на дворе и от находящихся, когда брошен был с полатей кирпич во время бытности моей для разведывания, а также и от понятых сторонних людей, которые при мне и уездном стряпчем находились в избе». Оказывается, следователь лично посещал эту «нехорошую» избу «для разведывания» и, вполне вероятно, не только в силу служебной необходимости, но и по собственному любопытству, что по-человечески вполне понятно. Не будем осуждать его за это.
«Резолюция» следователя стала проводиться в жизнь в тот же день. 20 октября 1813 года «полицейские служители Свешников, Лукьянов и Чамалин показали, что сего месяца 11, 12 и 13-го чисел для присмотру около дома вдовы Раздьяконовой в секретных местах с 8-го до 1-го часу ночи находились, и точно стук и бросания камнями слышали». 22 октября мещанин Максим Малюгин показал, что «в доме вдовы Прасковьи Раздьяконовой 12, 13 и 14 чисел бросание камней происходило». А вот жителям города Курмыша «Михаилу Полякову со товарищами, всего 12 человек», не повезло: они «удостоверяют» 21 октября, что «по бытности их в доме Прасковьи Раздьяконовой 15-го числа сего месяца с господином городничим и стряпчим с 8-го до 1-го часу ночи никакого стука и бросания камней не происходило». Из материалов всех этих показаний следует, что после 14 октября всё затихло, как это обычно бывает при полтергейсте, на неопределённый срок. К тому же нечистая сила, как известно, нередко стесняется проявляться при большом скоплении любопытных.
Наконец, 22 октября 1813 года была допрошена вдова Раздьяконова, которая показала, «что господину городничему о происходящем в доме её неизвестно от чего стуке, бросании камней, чулок и лаптей, а также и о девке Настасьи Сергеевой, что находится в болезни, сказывала». Видимо, она «сказывала» и о своих подозрениях в отношении Настасьи: всё это, мол, — её проделки. Следствию, думается, эти подозрения пришлись по сердцу. Для Настасьи, к тому же «находящейся в болезни», это было как нож острый. На показание Раздьяконовой наложена такая «резолюция»: «Оное показание приобщить к делу и, сделав особое постановление, сообразя всё дело по порядку, отослать в рассмотрение и с подозревающейся девкой в уездный суд… Самое дело отметить решённым». Итак, следствие закончено, и теперь больной и ни в чём не виновной Настасье предстоят тяжкие судебные хлопоты.
О том, как и чём закончился весь этот кошмар, повествует выписка из журнала Курмышского уездного суда 1814 года. Суд состоялся в субботний день 28 февраля. В этот день в суде «слушали выписку, учинённую о бывшем в доме вдовы, экономической крестьянской жены Прасковьи Раздьяконовой… ночью, часу с 8-го до 1-го, стуке с улицы и внутри самой избы, бросании камнями, чулками и лаптями несколько ночей». Чем же закончилось это уникальное для истории отечественного полтергейста судебное заседание? Решение суда заслуживает того, чтобы привести его почти полностью:
