Мария Симонова - Третья стихия
— Получите ваше защитное поле. Но учтите, что это ненадолго. — Потом он озабоченно поглядел на Илли. Михаил вспомнил, что ей было велено звать подмогу, хотя никак не мог воспринять это всерьез: кого звать-то, ту самую старушенцию, что ли?..
Илли стояла, закрыв глаза — словно молилась про себя, зажав в кулаке старухин подарок. Остальным было не до нее (за исключением Михаила, которому всегда было до нее): все задрали кверху головы, ожидая результатов последней акции — сиречь плевка, призванного, по словам Карригана, обеспечить им временную защиту. Визуальных эффектов наверху не наблюдалось никаких, просто черная мерзость лезла на невидимый потолок, грозя вот-вот сомкнуться в его центре. Стало быть, что-то ее там наверху удерживало.
Облегченно вздохнув, команда с суеверным выжиданием поглядела на Карригана — что, мол, дальше? «Теперь понятно, за каким таким дьяволом ва — ми заинтересовались имперские спецслужбы», — говорил прищуренный взгляд Петра. Заноза озабоченно тер лоб, недоумевая — с кем же свела его нелегкая в пустыне, занесенной манной?.. А Карриган переводил взгляд с Илли на почерневшие сверх всякой меры небеса, цедя сквозь зубы:
— И где же ты застряла, старая карга, со своей обещанной помощью?..
В магической защите образовалась первая брешь:
над залом угрожающе нависал сплошной потолок угольно-черного цвета, в одном месте с него свисал, на глазах все удлиняясь, черный сталагмит — словно с просачивался сверху в невидимую дырку поток тягучей смолы.
Карриган в сердцах плюнул в том направлении. Сталагмит отдернулся вверх, подобно обожженному щупальцу. Одновременно в двух других местах нерукотворного потолка проклюнулись еще два сталагмита.
— А что, штурман, может, и у нас так получится? — воодушевился Седой и, не дожидаясь дозволения, харканул со всей дури вверх. Плевок, описав сверкающую дугу, так и не задел ни одного из сталагмитов, а на излете попал в Петра — прямо в лоб ему шлепнул, будто птичка нагадила. Неизвестно, почему сверхбыстрый Петр не успел уклониться от дружеской примочки — скорее всего он просто не следил за полетом Серегиного плевка, занятый своими мыслями.
— Да ты что, через мать твою в дырявое коромысло, верблюд приблудный!!! — заорал оплеванный Петр, забывая мгновенно о нависшей сверху реальной опасности и кидаясь ураганом через зал к чересчур меткому сотоварищу. Пока Карриган методом прицельного плевка ликвидировал прорехи в своей защите, в зале назревал внутренний междоусобный конфликт на базе переплева.
Михаил, как всегда, не уследил, что именно Петр с обидчиком сделал, ему показалось, что он его попросту снес, как тайфун дерево: Седой после короткого соприкосновения с Петром отделился от пола, совершил небольшой полет, впаялся всем телом в полки с продуктами и съехал под стойку, осыпаемый разнообразными товарами. Потом, высунув осторожно голову из-за прилавка. Седой примирительно обратился к Петру, оттирающему неподалеку рукавом лоб:
— Да будет тебе, штурман. Извини, я ведь не нарочно…
Собирался ли Петр еще усугублять меру наказания, так и осталось неизвестным: сразу после извинений в зале раздался отчаянный женский крик — кричала Илли, одновременно падая на пол: оказывается, одно из черных щупалец просочилось сквозь Дырку в стене у самого пола, доползло до ее ног, обвилось и, дернув, быстро потащило за собой по полу.
Едва увидев, что происходит, Михаил единым махом оказался с ней рядом — самому ему показалось, что его ноги в этом процессе не участвовали, а он просто вмиг перенесся к ней единым усилием воли. Схватив Илли за руки, он попытался удержать что ему удалось безо всякого труда. Он даже протащил ее немного в обратную сторону. Остановился Михаил, только услышав ее голос:
— Спасибо, хватит! Все в порядке! — Он взглянул на ее ноги: черная петля, захлестнувшая лодыжки, исчезла. Очевидно было, что мастер художественного плева Карриган уже отпугнул вражеского лазутчика метким попаданием.
— Простите… — Михаил отпустил ее руки, запоздало сознавая, что только что впервые к ней прикоснулся, и произошло это совсем не так, как ему мечталось. Ему бы хотелось спасти, вырвать из цепких лап чудовища, еще лучше — вынести на руках, чтобы произошло все это без малейшего участия настырного Карригана.
События между тем не желали стоять на месте, продолжали развиваться с потрясающей быстротой: пока все были отвлечены падением Илли, один из сталагмитов успел достичь пола, пролиться на нею и сформироваться в черного паука человекоядных размеров. Едва обретя форму, паук бросился на первое, что разглядели его только что проклюнувшиеся глазки, — к счастью, это оказался Заноза: кинься паук, к примеру, на Фредди Бедьмонда или на того же Михаила Летина, и небольшая компания почти : наверняка уменьшилась бы еще на одного человека. ; Но у Занозы в руках был лазерник — правда, неэффективный против нечисти, зато вполне пригодный как оружие ближнего боя, чем он, собственно, в недавнем прошлом и являлся.
Паук наскочил на Занозу сзади, сразу его опрокинул и сгреб передними лапами прямо к раскрытым и наверняка ядовитым челюстям. Но в самый критический и сладкий (для паука) момент укуса Кики заехал ему в пасть лазерником, воткнув его туда поперек. Челюсти временно заклинило, у паука произошла небольшая заминка — он освобождал свои жвалы маленькими дополнительными лапками мечтавшими уже запихнуть в ротик кое-чего повкуснее. Внезапно на него напали со всех сторон такие вкусные враги с железными дубинками (бывшими лазерниками), зажатыми у них в передних хватательных ногах. Вкусные враги — Петр, Седой и Рейчел — дубасили бедное насекомое кто во что горазд, и ему сразу стало не до коварного Занозы и даже не до его невкусного карабина, застрявшего во рту, — все ноги понадобились, чтобы отбиваться от врагов, а дополнительные лапки — чтобы защищать от ударов ротик. В это время главный и самый ядовитый враг — Карриган, выбрав удачный момент, послал в паука свой убойный плевок. После этого меткого выстрела паук почувствовал себя дурно, его потянуло в ближайший уголок, куда он, шатаясь, направился и где упал. На этом закончилась, так толком и не начавшись, его карьера оперативника-убийцы.
— У тебя что, вместо слюны — жидкий парализатор? — спросил Седой, утирая рукавом лоб.
— Почти угадал. А вместо крови — серная кислота, — отозвался Карриган.
Они еще разглядывали дохлого паука, когда в помещении раздался новый крик, принадлежавший Бельмонду.
— Смотрите! — воззвал к окружающим Фредерик Афанасьевич, взгромоздившийся после покушения на Илли с ногами на прилавок. Сидя там в весьма неудобной для его комплекции позе турка, Бальмонд тыкал пальцем вверх. Там, наверху, действительно творилось что-то новое и не вполне пока понятное: незримый «потолок» прогибался теперь не так угрожающе, и новых сталагмитов на нем больше не возникало, а по чернильному фону разлившейся Кляксы сновали туда-сюда едва уловимые тени, оставляя за собой нитеобразные следы.
