Север Гансовский - Три шага к опасности (сборник)
Самсонов покачал головой. Он тоже поймал кузнечика и разглядывал его.
— Ничего похожего. Обыкновенной кузнечик. Они и стаями никогда не собираются — вот такие.
Вдвоем они еще с минуту смотрели на траву, кишащую светлыми точками.
— Странно, — сказал геолог. — Действительно, все насекомые взбесились тут, в предгорье. Муравьи, и теперь вот эти…
Они были теперь на сырте — одной из приподнятых равнин, характерных для гор Джунгарского Алатау. Справа вниз уходила степь, слева высился увенчанный ледниками хребет.
Солнце клонилось к закату. Пора было думать о ночлеге.
Но только через час Мухтар поднял наконец руку:
— Здесь.
Метрах в ста от тропинки у холма стоял полуразрушенный глинобитный дом. За ним виделись остатки деревянного загона для скота. Все было покинуто, и площадка перед домом заросла травой. В зарослях журчал ручеек.
Пока Мухтар с Самсоновым расседлывали лошадей, Сергей пошел наломать курая для костра. Вскоре Самсонов услышал его голос.
— Петр Иванович! Петр Иванович, идите сюда!
Позади дома на вытоптанной полянке торчал грубо вытесанный невысокий каменный столб, окруженный оградой из жердей. На жердях висели разноцветные ленты.
Подойдя ближе, геолог и Сергей увидели на земле несколько кучек монет. Лежал и бумажный рубль, придавленный камнем. У самого же столба был привален плотно скрученный и перевязанный веревкой отрез материи.
— Что это?
— Святыня, — ответил Самсонов. Он поднял отрез, повертел в руках. — Это религиозные старики приносят. Старухи…
Позади они услышали покашливание. Подошел Мухтар.
— А кто же это все забирает потом?
— Кто забирает? — Самсонов покосился в сторону казаха. — Да уж кто-нибудь забирает. Так не остается.
— Хазрет, — сказал проводник. Он холодно посмотрел на обоих русских и пошел к дому.
— А что такое хазрет?
— Святой. Святой забирает. — Геолог положил отрез на прежнее место. — Да, интересно все это. Посмотрим, что дальше будет.
После ужина они легли спать в доме на полу, расстелив потники и положив под голову седла. Когда Сергей засыпал, ему показалось, будто кто-то встал и вышел из дома. Потом он услышал конский топот. Ему хотелось подняться и посмотреть, кто это поехал, но тут сон непоборимо сморил его.
Проснулся он среди ночи от какого-то жжения на шее. Подняв руку, он нащупал на коже твердые живые соринки.
Геолог уже сидел на полу и торопливо шарил по карманам, стараясь найти электрический фонарик.
Проводника в комнате не было.
Фонарик наконец обнаружился. В круге света на полу двигались сотни белесых точек.
— Опять муравьи!
Но это были термиты. Густой колонной они вылезали из щели под стеной, пересекали комнату и скрывались в другой щели.
Почти два часа Самсонов и Сергей просидели в дальнем углу помещения. Потом колонна наконец прошла, геолог и Сергей, недоверчиво осмотрев пол, легли и заснули.
Проснулись они, только когда луч солнца из маленького окошка уже спустился со стены на пол. Геолог первым вышел из дома с мылом и полотенцем в руках.
Сергей услышал его голос:
— Сережа! Сережа, скорее сюда!
Сергей выбежал наружу, обогнул дом и ахнул.
Перед ним лежала дорога. На траве. Кусок ровного бетона шириной метра в два и длиной в пять. Бетон начинался сразу у дома и шел к «святыне».
Впрочем, при ближайшем рассмотрении дорожное покрытие оказалось не бетонным. Это был состав, похожий на глину, но тверже.
Вчера дороги не было, а сегодня она появилась. Как если бы кто-то всю ночь выкапывал канаву, а потом залил ее раствором.
— Фантастика, — сказал геолог. Он встал на покрытие и потопал ногой. — Дорога. Твердая.
— Действительно, поверишь в святыню, — отозвался Сергей. Он посмотрел на столб и окружающую его ограду. — Посмотрите, денег уже нет.
И на самом деле, ленты, отрез материи и деньги исчезли.
За их спинами послышался стук копыт, и оба обернулись.
— Пора, — сказал Мухтар. — Лепп ждет.
— А далеко еще до него? — спросил геолог.
— Козы кош, — ответил проводник. — Перегон ягнят — пять километров.
— Одну минуту, — сказал Лепп. — Минуточку.
Он выскользнул из комнаты, оставив Самсонова и Сергея сидеть на стульях.
Они переглянулись.
Прошло уже полдня, как они были у Леппа, и одна нелепость следовала за другой.
Когда они вместе с Мухтаром приехали сюда утром, Лепп, высокий, тощий, с тонкой шеей и узкими покатыми плечами, встретил их на пороге дома. Здороваясь, он протянул руку Сергею и как-то забыл убрать ее обратно. Сергей пожал ее раз и другой, а она продолжала нелепо висеть в воздухе, вялая, почти бескостная. Удивительным было и лицо Леппа. Длинное, нездоровое, бледное, оно ежесекундно меняло выражение. То становилось веселым, то — без всякой видимой причины — печальным.
И дом Леппа производил странное впечатление — глинобитная постройка, массивная, тяжелая, притаившаяся в уединенной долинке у подножия хребта. Во всех трех комнатах окна почему-то были забраны решетками, а на входной двери Сергей увидел французский замок.
За домом лежала большая утоптанная площадка с сараями по краям. В центре ее высилась пятиметровая деревянная мачта с каким-то сооружением наверху, похожим на маленький радиотелескоп. С мачты спускался толстый обрезиненный кабель, который уходил в дом.
Уже два раза Сергей заговаривал о цели приезда. Но когда он впервые спросил о записях киевской лаборатории, лицо Леппа сделалось грустным-грустным, и он сразу как бы перестал слышать Сергея. Уголки губ у него опустились, взгляд потускнел и остановился. Это была такая удивительная перемена, что Сергею стало как-то стыдно, и он покраснел. Потом, через две или три минуты, Лепп очнулся и безо всякой связи с предыдущим сказал, что очень мучается без газет и журналов и был бы не прочь подписаться хотя бы на журнал «Природа». После этих слов он пригласил геолога и Сергея обедать. Обед был очень вкусным — бешбармак с сюрпой, заправленной лавровым листом и другими специями. Сергей опять заговорил о Киеве и о погибшей группе, но Лепп отмахнулся: «Потом, потом».
Когда с бешбармаком было покончено и Мухтар собрал тарелки, Лепп поднялся и сказал, что в соседней комнате прочтет сейчас лекцию.
Не замечая недоуменных взглядов Сергея и Самсонова, он под руки вежливо провел их на другую половину дома и усадил на два стула, поставленных у окна.
Теперь они ждали, когда он вернется.
— Чудеса, — сказал геолог. — Похоже, что хозяин не совсем в норме. — Он уселся поудобнее и положил ногу налогу.
