Александр Силецкий - Легендарь
Всю несравненную прелесть полета на эдакой доисторической посудине Фини-Глаз смог оценить в первые же секунды после старта.
Неистовая сила припечатала его к изрядно жесткой спинке кресла, расплющила, оглушила, так что он, едва успев выругаться, мигом погрузился в сладкую истому обморока, а когда пришел в себя, с немалым изумленьем обнаружил, что тяжести никакой в помине нет, что вокруг него роятся всяческие незакрепленные предметы, норовя непременно тюкнуть по голове, и что, по всей видимости, летит он сейчас по инерции, либо удаляясь от Земли, либо вращаясь на одной из орбит вокруг нее, л ибо катастрофически падая обратно.
Навигационные ракетные приборы, по причине своей фантастической древности, почти все добросовестно не работали, а если и работали, то исключительно для виду, показывая невесть что; ярко раскрашенные шторки на иллюминаторах ни под каким предлогом не поднимались и не опус кались, в результате чего Фини-Глазу оставалось лишь сидеть взаперти, отмахиваться отлетающей мелочи, коей здесь, кстати, оказалась уйма, да гадать, куда его несет, принесет ли вообще и чем, в лучшем случае, вся эта затея может завершиться. Тут — без малейшей связи с его нынешним бедственным положением — ему на память пришла клятва, которую он дал в кабаке на Цирцее-28.
Если не считать сущего пустяка, а именно полной неясности касательно траектории этого сумасшедшего полета, клятву свою он сдержал!
На одной из древнейших земных ракет он все же стартовал и полетел в Открытый Космос, вопреки грозному предписанию плаката над самым пультом управления: «Пользование ракетой по назначению категорически…» (дальше надпись была кем-то заботливо смыта).
Стало быть, Спигону он выиграл. Что ж… Это радовало и немного утешало.
Было бы просто немыслимо и даже унизительно — без всяких преувеличений — не видеться с нею целый год!
Но затем взволнованные мысли Фини-Глаза отвлеклись от любимого образа и перекочевали в другую область, именуемую проблемной.
Влип, подумал с неожиданной тоскою Фини-Глаз. И еще как влип! Этот болван Архимед… Возомнил о себе невесть что! Ну, кто его за язык тянул?!. Во мне ведь тоже любовь к родине имеется. Не только в Музее сидят патриоты. И я никому не дам свою Цирцею-28 оскорблять! Трепло… И совершенно правильно, что я ему челюсть набок своротил. Впредь не будет… М-да… Вот именно — не будет… Хилый какой, однако, оказался — пальцем не тронь! Ученый!.. Зажрался совсем на этой Земле! Не чета нашим… А мне теперь отвечать — человека прибил. Да кто ж мог знать?!. Уже, поди-ка, ищут, в погоню послали… А может и не послали. «Улетел, — скажут, — и ладно, больше не прилетит». И то верно: чтобы я еще хоть раз!.. Умолять будут, на коленках ползать: мол, вернись, а я им — шиш! Гори огнем ваша Земля, обман сплошной, а не планета. Дурь и пакость. Стыдно даже! Вот вернусь и расскажу!.. Х-м, а куда я, собственно, лечу? Сколько мне в этой коробке торчать? Хорошенького понемножку! Ох, влип… И, главное, так по-дурацки!.. Но вообще-то я — герой. Определенно! На разбитом корыте, можно сказать, рискуя жизнью, в Космос — шутка ли! Ты, Фини-Глаз, в историю войдешь…
Внезапно над самым левым ухом у него что-то заквохтало, зачмокало, паскудно завздыхало, и кастрюльный, без малейших интонаций голос произнес:
— Фини-Глаз из сектора Jloc-Пензюки, ты жив еще?
— Живой, живой, как не фиг делать, — раздраженно буркнул Фини-Глаз, в момент смекнув, что это с ним пытаются по радио связаться.
Никаких поблажек им, решил он. Я — с порядочной планеты, а не из какой-нибудь дыры. Куда лечу — туда и прилечу. Ас ними знаться не желаю!
— Притормози немного, Фини-Глаз! — скомандовала рация. — Вторая ручка справа.
— А вот выкуси!
И Фини-Глаз — спокойно и торжественно, как будто кто и вправду мог заметить это, — выставил в зашторенный иллюминатор знатный кукиш.
— Не усугубляй свою вину! Задумайся о будущем своем. Ты ж умный человек! Еще не поздно… Сдайся по-хорошему! Запомни, Фини-Глаз…
— А мне плевать! Я вот ни чуточки не верю вам! И не хочу! Пугать вы можете, я знаю. Только зря стараетесь, вам это не Земля. Я нынче — где?
Я — в космосе! Теперь я, значит, гражданин Вселенной! Так-то!
— Ошибаешься! Ты разве не слыхан о Правиле Тысячемильного Пространства? Околоземной Спасательный Патруль вот-вот тебя настигнет, и тогда…
— Вот и ловите, развлекайтесь! — огрызнулся Фини-Глаз. — Теперь мне нечего терять. Кроме ваших музейных цепей!.. — гугукнул он.
Дальше препираться он не захотел.
Он с наслажденьем дернул ручку тяги на себя (посередь пульта управления напротив этой ручки на староземном языке, уже забытом всеми, красовалось: «Ускорять!»), усилил истекание горючего из баков — и вновь его вдавило в кресло, как тогда, при старте.
— Б-га, на Луну лечу! На Луну!., — заорал истошно Фини-Глаз и с упоением протренькал на губах пробудку. — Догони, попробуй! Дуля, дуля!..
Тут в двигателе что-то жутко ухнуло, в лицо пахнуло нестерпимым жарким перегаром, ракета кувыркнулась пару раз, вильнула бешено кормой — и взорвалась.
Корыто разватилось…
21. Долгожданная встреча
Прямо с Космодрома Крамугас направился в редакцию, чтобы отчитаться о проделанной работе и получить напутствие перед визитом к Фини-Глазу. Ему казалось: без напутствия он — как без рук, процесс творения статьи немедленно замрет…
По пути он выяснил в Справочной точный адрес Фини-Глаза и заодно на всякий случай уточнил, а дома ли сейчас намеченный герой.
Все получалось очень складно…
Однако в редакции царила сущая неразбериха, а на стуки посетителей заяц либо вообще не отвечал, либо выкрикивал дурным голосом:
— Проверят и скажут… И не отвязаться… К черту, к черту, я боюсь!
Сообразив, наконец, что здесь ему делать совершенно нечего, Крамугас вздохнул, еще раз перепроверил в Справочной, чтобы запомнить назубок, домашние координаты Фини-Глаза и, полный решимости сей же час сотворить великое дело, отправился, на свой страх и риск, наносить исторический визит.
Фини-Глаза он повстречал на дороге.
Тот стоял на обочине, огромный и великолепный, босиком, в диагоналевых штанах на штрипках, в ярко-оранжевой рубахе до колен, перепоясанной витым шнурком с кистями, и, будучи в слегка особенном расположении души, вслух считал ворон, что кружили над полем.
— Вот и свиделись в итоге… Добрый день! — сказал Крамугас, сердечно кланяясь и улыбаясь.
— Двадцать восемь, двадцать девять… не мешайте! — буркнул Фини-Глаз, не обращая на гостя ни малейшего внимания. — Э-э… тридцать… Тридцать? Х-м… Тридцать один… Или, нет, теперь уже — тридцать четыре. Хотя… почему же?.. Что-то многовато… Нет, так не пойдет! Наверное… Вот, сбили меня со счету! Придется с самого начала… А они — летают! Уследи-ка!.. Помогайте мне! Чего стоите?
