Герберт Франке - Стеклянная западня
Майор извлек из пояса еще несколько пуль, вынул магазин и задумчиво заполнил его. Потом снова вставил обратно. Взвесив пистолет в руке, он тихо засмеялся.
-- Как здесь спускают курок? -- спросил он.--Грустно видеть такую замечательную вещь без спуска, без рукоятки. Вот как это делается! -- Он быстро прицелился и нажал курок. Штык со звоном упал со стены. Шнур, на котором он висел, был прострелен.
Майор доброжелательно взглянул на Абеля.
-- Это чтоб вы лучше поняли,-- заметил он.-- На чем я остановился?--Он задумался, потом сказал тихо, но с угрозой в голосе: -- Солдат Абель пятьдесят шесть дробь семь, я вас о чем-то спросил! Итак, на чем я остановился?
Абель молчал.
-- Не хотите отвечать. Ну что ж. Тоже неплохо. Я должен еще объяснить вам назначение канала. Вот что. Вы ведь умник и наверняка сейчас ломаете голову, каким образом из такого пистолета можно поразить на учебных стрельбах цель, так ведь? Ну, тут все очень просто: детонация порохового заряда -- достаточно сложная химическая реакция -- сопровождается световым эффектом. Лучи проникают как раз через тонкий канал и попадают, если вы хорошо прицелились, прямо на мишень. Разумеется, эффект слабый, но он не настолько слаб, чтоб его нельзя было зарегистрировать фотоэлементами. Каждое кольцо мишени является фотоэлементом, Вызванный вспышкой разряда импульс содержит определенный потенциал, щетки снимают его и передают на счетное устройство. Теперь понятно? Есть еще вопросы?
Абель не ответил.
Майор несколько мгновений разглядывал его.
-- Я с удовольствием побеседую с вами еще кое о чем. Абсолютно невероятно, что вы сумели вырваться из моей системы!
Он нажал на кнопку в стене у изголовья кровати. Через несколько секунд в дверь постучали.
-- Войдите!
Вошел сержант и, согласно уставу, вытянулся перед майором. Абель стоял ссутулившись, руки вяло опущены.
-- Отправьте его в музыкальную комнату!
-- Слушаюсь, господин майор! Господин майор! Разрешите доложить? Время утренней поверки.
-- Хорошо, сержант, иду.
Из ящика ночного столика он взял хомутик мегафона.
-- Включите в музыкальной комнате громкоговоритель. Он должен прослушать мое еженедельное обращение.
-- Слушаюсь, господин майор!--выкрикнул сержант. Майор взял фуражку с вешалки у двери. Потом поднял
в приветствии руку и вышел.
Сержант несколько секунд стоял, отдавая честь. Затем повернулся к Абелю:
-- Походным шагом, марш!
14
После обеда сестра Берта отключила на час машину "сердце--легкие". Этот час прошел без осложнений -- осталась только свинцовая усталость. Недавняя беседа с главным врачом утомила Фила, он ощущал свое бессилие, невозможность бороться. Без сил лежал он на надувном матраце, уставившись на темный экран. Ничто там не двигалось, по-прежнему раздавались длинные гудки. Когда он закрывал глаза, они словно становились громче, звучали угрожающе. Хотя от видеоэкрана не могло исходить никакой опасности, он, казалось, излучал ужас. Мука усиливалась оттого, что Фил не знал намерений врача, связанных с его странными приготовлениями. Он охотно отдохнул бы несколько минут, но не мог заставить себя закрыть глаза. Экран магически притягивал его. Он старался отвернуться в сторону, чтоб забыться, но что-то заставляло его вновь и вновь глядеть на серый, матово поблескивающий экран.
Затем гудки внезапно прекратились, и экран засветился -- маленькое бело-желтое пятно в центре быстро заполнило собою весь экран, краски обрели яркость, установилась нормальная резкость, на экране появилась часть комнаты. Должно быть, кто-то включил аппарат по указанию главного врача. Филу обстановка была незнакома, как, впрочем, и во всех остальных помещениях космического корабля, за исключением его палаты. Должно быть, это жилой отсек, чуть, может, больше, чем обычный, впрочем, точно определить это по изображению было трудно.
Фил напряженно вглядывался в безобидную декорацию, словно ожидая в любой момент драматических событий. В помещении стоял низкий столик, черная пластмассовая плита, закрепленная на алюминиевых трубках, рядом обычный стул. За этой нехитрой мебелью виден был угол тахты, застеленной серым покрывалом, на котором валялось несколько подушек. Над тахтой на стене висела, похоже, географическая карта.
Потом по изображению промелькнула тень, словно кто-то прошел возле самой камеры, так что Фил увидел только размытые контуры, зато отчетливо услышал шаги. Сцена вновь опустела... прошло пять или десять минут.
У Фила болели глаза. Когда на экране вновь что-то мелькнуло, он уже сомневался, не обман ли это зрения. В глубине помещения возле стула стоял главный врач. Он был в домашних туфлях и купальном халате. Он что-то доставал, Фил не мог разобрать, что, потом поднес руку ко рту. Взял в рот сигарету. Вспыхнул огонек зажигалки. На экране огонек казался обрамленным черным кантом. Зажигалка погасла. Главный врач затянулся, потом выпустил облачко дыма. Он повернулся влево и прошел чуть вперед. Тихо потрескивал экран. На мгновение Филу показалось, что он смотрит ему прямо в глаза.
Раздался стук в дверь.
-- Да-да! --крикнул врач.
Лицо его было теперь прямо перед камерой. Слегка прищуренные глаза разглядывали объект, находившийся вне поля зрения Фила.
Дверь скрипнула.
-- Ты точна,--сказал врач. Теперь он тоже исчез из поля зрения.--Закрой дверь!
Голос стал заметно тише, он явно отошел от микрофона.
Послышались непонятные шорохи, потом звук поцелуя.
-- Ты пришла по доброй воле?--спросил врач.
-- Да,-- ответил женский голос. Фил прислушался.
-- Ты не была здесь уже неделю,--сказал главный врач.-- Берта пресна. Она мне надоела.
Теперь на экране появились два человека, Фил видел их со спины. У женщины были светлые волосы, они свободно падали на плечи; на ней был халат. Врач подошел к ней сзади, так что Фил увидел его широкую спину. Голова опущена была вниз, руки вытянуты вперед, к женщине. Похоже, он целовал ее.
-- Подойди сюда. Это был голос врача. Женский голос спросил:
-- Но зачем? Раздался тихий смешок.
-- Потому что я так хочу.
В груди у Фила разразилась буря. Он уже догадался и теперь, стиснув зубы, ждал подтверждения своей догадки. И вот это произошло: лицо Крис появилось прямо перед ним. В натуральную величину, в естественных красках, пластичное, почти осязаемое. Он мог разглядеть каждый отдельный волосок в рассыпавшемся по плечам золотом море, черные точечки в карих ее глазах, морщинки губ. Выражение ее лица было удивленным. Должно быть, она стояла прямо перед камерой, но Фила видеть она не могла, он лежал вне поля зрения камеры, установленной в его палате. Он расстегнул ремни, пытаясь сесть, чтобы она увидела его. Но ничего не получилось.
