Владимир Васильев - И тьма не объяла его...
… А черные летуны всей толпой ринулись в пещеру. Куда?.. Ох, как некстати! Мои Я уже почти нашли общий язык со своими подопечными. Я даже понял уже, что не только из чувства красоты они стремятся делать свои пещеры из моих кристаллов. В пещере, где они сейчас живут, слишком темно и сыро, и маленькие летунчики не могут вылупиться из яиц…
Вот и Большой показывает светящуюся розово-голубым пещеру из моих кристаллов. Вернее, небольшой ее отсек, где его встречает еще один летун поменьше и двое визгливо пищащих летунчиков. Кажется, эти двое обращаются к нему, но это уже почти на пределе слышимости, что-то похожее на свист сквозняка в паутине: «Й-й-йс… Й-й-йс…». А потом произошло совсем непонятное. Что-то звенело, рушилось, падало… А потом он положил в маленькую пещерку из моих камней тех, кто его встречал: летуна поменьше и двоих летунчиков под его крыльями. Плотно закрыл все щели, смазав их чем-то. И то ли от заходящего солнца, то ли от чувств, раздиравших летуна, эта странная маленькая пещерка полыхала печальным, безысходным черно-багровым светом…
… А черные летуны столпились в зале Большой Ловушки и мечутся по нему, что-то резко выкрикивая. В эмоциональном поле страх и злоба, злоба и страх… И еще слабое звучание раскаяния…
Но что… что… что они делают?!.. Они суют свой грязный свет в мою Большую Ловушку, и он с жадностью начинает пожирать ее!.. Какой противный едкий запах!.. Надо спасаться! Бежать в Большую Пещеру! Там никого не видно… А мои пленники?! А летун, который много знает обо мне!?.. Оставить их на съедение грязному свету?.. В конце концов, это черные летуны напустили его на мою ловушку. И это послужит им хорошим уроком… Но они же, по моей вине, бессильны спастись! К тому же мы почти поняли друг друга… Свободу! Свободу всем!.. И скорей!..
Мои Я, которые опекали пленников, бросились разгрызать ловушки. Еще один Я ринулся к летуну, застрявшему в перегородке. Бедолага уже почти не дышит… Нет, надо же! Еще пытается сопротивляться! Вот дурной… Остальные девять одевают крылья и вылетают наружу. Надо приготовить сеть для тех, кто не успеет надеть крылья, если придется прыгать, а не выходить из пещеры!
Большого удалось освободить почти мгновенно. А ловушки для остальных пленников я сплел слишком тщательно! Мои Я и черные летуны кромсали их одновременно, стремясь навстречу друг другу. Но поддавались они очень медленно!
Угораздило же меня… Научи дурака ловушки плести… А грязный свет становится все более яростным и прожорливым. Дышать почти невозможно… Пещера заполнилась утробным гулом… Стало горячо. Неприятно запахла моя шерсть… Ну же! Осталось совсем чуть-чуть!.. Скорей… Скорей… Жар становится нестерпимым… На кончиках шерсти и на перьях летунов появились огоньки… Осталось совсем немного… Несколько ниточек… Последний взмах крыла, последнее движение жвал — и мы падаем друг на друга в полном бессилии… А гул становится оглушительным, боль от прикосновения грязного света — нестерпимой!.. Пронзительно вопят летуны, крылья которых на глазах начинают укорачиваться…
Большой летун, которого сразу выбросили из пещеры, очухался, набрал высоту и кружит рядом с моей пещерой… Приближается к вылетевшим моим Я… Неужели нападет?.. Нет, опасности от него не ощущается… Ну где же, где же мои оставшиеся Я?… О-о-о! Как больно!.. Мне кажется, что мои безмолвные Я ревут от боли, перекрывая гул пламени… Да, я вспомнил, как называется этот грязный свет — пламя. Но это грязное пламя!.. Мои я тянут за собой почти бессознательных летунов, тоже визжащих от боли. Их крылья уже почти полностью охвачены пламенем… И в этом есть своя жуткая красота, которую я, как это ни дико, успеваю заметить… Бросить? Все равно их уже не спасти… Но они еще живы!.. А пока есть жизнь — есть надежда… К тому же нас уже не разъединить… А выход совсем близко!
С крыльями не успеть — придется прыгать! Только бы хватило сил… О, как безжалостны жвала пламени, перемалывающие мою плоть!.. Нет, все, не успеть! Пламя обгоняет меня, все заполняя собой, и я падаю на каменистое дно пещеры… Последнее, что я вижу, — десять моих Я держат на весу перед входом сеть… непроглядный мрак проглатывает мое сознание…
И вдруг я увидел черного летуна, парящего на одном уровне с моими Я. Он пытается подарить мне надежду… Неужели он думает, что я смогу вернуться в ЭТУ ПЕЩЕРУ?.. К тому же сейчас из нее вылетят остальные летуны и довершат начатое дело… Наверное, это было бы наилучшим выходом — разве возможно жить дальше?..
Но я слышу его зов… Куда ты зовешь меня, черный летун?.. Знаешь ли ты сам?.. Он показал мне строй полета, где на острие угла — он, а по сторонам — мои Я. Что ж, мне уже все равно — и я последовал за ним… И не знаю — в благодарность или в отместку показал ему, как умирали мои Я, спасая летунов…
И тут я совершенно четко услышал вопрос:
— А зачем вы это сделали?
— Чтобы понять вас, — ответил я.
— Разве могут понять друг друга охотник и жертва? — усомнился он, не ожидая ответа. Я и не стал отвечать, а только сказал самому себе: «Я ведь хотел поговорить с ними и отпустить». И это показалось мне похожим на правду… Не знаю, поверил ли мне летун…
— И как вы их поймали? — спросил он.
Я показал ему все с самого начала.
— Ловко, — оценил он. — Но мы не хотели причинять вам вреда. Тем более, что нам трудно было бы обходиться без нити…
— Я этого не знал, и хотел разобраться…
— О, Мать Мира! — воскликнул он, по-моему, не мне, но я услышал. Почему путь к Твоей Истине проходит сквозь страдания и смерть?!..
— К кому ты обращаешься? — спросил я.
— К той, что создала этот мир!
— Разве существует тот, кто создал этот мир? — удивился я.
— Не знаю, но существовал, — спокойно сообщил черный летун, как будто это была самая рядовая информация!.. Ведь тот, кто создал этот мир, создал и меня?! Значит, он знает обо мне все?!.. И я тоже хочу знать о себе все! Где же тот, кто создал этот мир? — нетерпеливо воскликнул я.
— Не тот, а та — Мать-Создательница. — уточнил летун. — Но где Она — я не знаю.
— Но где ее искать, ты знаешь?
— В себе…
— Не понимаю! Объясни! — потребовал я.
— Я не могу тебе объяснить, мы слишком разные…
— А кто может?
И он показал мне то странное существо, которому Громадный Паук делал крылья из нити.
— Кто это? — спросил я.
— Учитель.
— Я хочу его видеть!
— Ты хочешь, или все вы хотите? — уточнил летун.
— Все? — удивился я. — Было двадцать Я — и это был я, осталось десять Я — и это тоже я…
— Теперь я не понимаю, — признался летун, хотя я сказал совершенно элементарную вещь. — Но надеюсь, мы еще узнаем друг друга получше. Хочешь жить в моей пещере? — и он показал мне серую пещеру, освещенную грязным светом. Она была довольно велика, и мне хватило бы там места, но… Это была чужая пещера.
