Фрэнк Герберт - Мессия Дюны
Когда она в сопровождении охраны приблизилась, двери распахнулись внутрь будто бы сами собой, молчаливое грандиозное действие скрытого механизма. Она вновь узнала иксианскую работу. Сквозь гигантскую дверь Преподобная Мать прошла в большой приемный зал Императора Пола Атридеса -Муад Диба, «перед которым все люди карлики». Теперь она воочию видела воплощение этого популярного изречения.
Приближаясь к сидевшему на троне Полу, Преподобная Мать чувствовала, как подавляет ее грандиозность помещения, его архитектурные детали. Зал был огромен: в нем могла бы поместиться целая крепость какого-нибудь правителя древности. Было видно, что это помещение построено с тщательным расчетом. Фермы и поддерживающие балки за этими стенами, далекий, уходящий ввысь купол превосходили любые постройки, возведенные когда-либо ранее. Все говорило об инженерном гении.
К концу зал незаметно уменьшался, с тем чтобы Император не выглядел на своем троне карликом. Скорее, эффект был противоположным.
Нетренированное сознание новичка, пораженное пропорциями окружающего, воспринимает Императора намного большим, чем он был на самом деле. Цвета обрушивались на незащищенную душу: зеленый трон Пола был высечен из единого куска хагартского изумруда, который символизировал развитие жизни. В то же время в мифах Свободных зеленый — цвет траура. Тот, кто сидит на этом троне, может заставить вас плакать, он сочетает жизнь и смерть в едином смысле. Такое искусное соединение противоположностей оказывало сильное психологи веское воздействие на посетителей. За троном висели занавеси, горящие золотом и оранжевым — цветами, олицетворяющими пески Дюны, с коричневыми вкраплениями — цвет спайса. Для тренированного глаза символизм был очевиден, но на непосвященных он обрушивался, как удар молнии.
Время играло здесь свою роль.
Преподобная Мать рассчитала, сколько времени ей понадобится, чтобы доковылять до трона. Чтобы — подавить личность, нужно время. А попытка сопротивления будет подавлена необузданными силами и большими расстояниями. Начиная долгий путь к трону человеком, полным достоинства, вы заканчивали его мошкой.
Помощники и адъютанты располагались вокруг Императора в определенном порядке — внимательные телохранители у обтянутых черным стен. Эта мерзость, Алия, стояла на две ступени ниже Пола и слева от него. Стилгар, императорский лакей, находился на ступень ниже Алии, прямо под ней, а справа, на нижней ступени от пола, виднелась могучая фигура гхолы плотские остатки Данкана Айдахо. Среди охранников Преподобная Мать заметила ветеранов-Свободных, бородатых наибов с рубцами от стилсьютов на носу, с крисножами в ножнах, прикрепленных к поясам, некоторые даже с ласганами. Должно быть, это доверенные люди, подумала она, раз им позволили держать ласганы в присутствии Пола, конечно же, окруженного персональным силовым полем. Она издали видела его мерцание. Но достаточно одного луча ласгана, и вместо крепости появится гигантский кратер.
Ее стражники остановились в десяти шагах от помоста и расступились, открывая вид на Императора. Преподобную Мать удивило отсутствие Чани и Ирулэн. Говорят, без них не обходится ни одна важная аудиенция.
Пол, выжидающий, молчаливый, кивнул ей.
Она решила обороняться и сказала:
— Итак, великий Пол Атридес решил взглянуть на того, кого он изгнал? Пол сухо улыбнулся, думая: «Она знает, что я от нее что-то хочу. Это неизбежно, поскольку она та, кто она есть». Он знал, что она сильна. Бене Джессерит не может стать Преподобной Матерью по воле случая.
— Может, не будем обмениваться колкостями? спросил Пол.
?Неужели все так просто?" — подумала она, но вслух сказала: — Назовите, что вам от меня нужно.
Стилгар шевельнулся и бросил быстрый взгляд на Пола. Императорскому лакею не понравился ее тон.
— Стилгар хочет, чтобы я отослал вас, — сказал Пол.
— А может, он просто хочет убить меня? — спросила она. — Я ожидала более прямого высказывания от Свободного-наиба.
Стилгар нахмурился и сказал:
— Мне часто приходится говорить не то, что я думаю. Это называется дипломатией.
— Тогда давайте откажемся от дипломатии, — предложила она. — Разве так уж необходимо мне было идти пешком? Я старая женщина.
— Нужно было показать вам, каким бессердечным я могу быть, — сказал Пол. — Так вы лучше оцените великодушие.
— Вы смеете использовать такие приемы с Бене Джессерит?
— В великих деяниях заключен особый смысл, — ответил Пол.
Она колебалась, взвешивая его слова.
— Говорите, что вам нужно от меня, — пробормотала она.
Алия взглянула на брата и кивнула в сторону занавесей за троном. Она знала, чего добивается Пол, но ей это не нравилось. Можно назвать это диким пророчеством: она не желала принимать участие в этих торгах.
— Поосторожнее со мной, Императором, старуха, — сказал Пол.
«Он назвал меня старухой тогда, будучи ребенком, — вспомнила Преподобная Мать. — Он напоминает мне о моей роли в прошлом? Я тогда приняла решение. Должна ли я отступить от него сегодня?» Она чувствовала ответственность момента, ноги ее дрожали. Мышцы кричали об усталости.
— Путь был долог, — сказал Пол, — и я вижу, вы устали. Перейдем в мою комнату за троном. Там вы сможете сесть. — Он сделал знак Стилгару и встал.
Стилгар и гхола подошли к ней и помогли подняться по ступеням. Вслед за Полом все прошли в проход между занавесями. Она поняла, почему ее принимали в Большом зале — зрелище было рассчитано на стражей и наибов. Значит, он их опасается. А сейчас — сейчас он проявляет благорасположение к Бене Джессерит. Она почувствовала чье-то присутствие сзади и, оглянувшись, увидела Алию. Глаза молодой женщины блестели так зловеще, что Преподобная Мать содрогнулась.
Комната за троном в конце коридора оказалась двадцатиметровым кубом из пластали, с желтыми глоуглобами и оранжевыми занавесями пустынных тентов по стенам. В ней находился диван с маленькими подушками. На низком столике стояли хрустальные сосуды с водой. Чувствовался слабый запах меланжа. После огромного зала комната казалась крохотной.
Пол усадил ее на диван и встал перед ней, изучая древнее лицо стальные зубы, глаза, прячущие больше, чем открывающие, кожа с глубокими морщинами. Он знаком указал на сосуд с водой. Она отрицательно покачала головой, причем у нее выбился клок седых волос.
Пол негромко сказал:
— Я буду торговаться с вами за жизнь моей любимой.
Стилгар прокашлялся.
Алия нащупала рукоять крисножа, висевшего у нее на поясе.
Гхола с непроницаемым лицом, с металлическими глазами, устремленными в пространство над головой Преподобной Матери, остался у двери.
