Алексей Бессонов - Сожгите всех!
У судьи вытянулось лицо, и Андрей поймал его разъяренный взгляд, обращенный в сторону адвокатов ответчика.
– Вы хотите заявить, что офицеры, находившиеся в приемной шефа-попечителя, позволили себе оскорбления старшего по званию?
– Я хочу сказать, что они крепко помяли мне ребра. И не только это... ваша честь! Как может быть расценено пребывание офицерского караула в канцелярии государственного администратора высокого ранга?
– Мастер Бэрден! – задохнулся судья. – Вы подтверждаете пребывание офицерского караула в приемной вашей канцелярии?
– Подтверждаю, ваша честь.
– Караул был выставлен по вашему требованию?
– Он был выставлен вопреки моим возражениям. Зал заревел. Адвокаты ответчиков яростно шептали что-то Блинову, лицо которого приобрело совершенно трупный оттенок. Хатчинсон сидел на своем месте, отрешенный, как статуя, и смотрел прямо перед собой. Все понимали, к чему могут привести такие заявления. Андрей посмотрел на Бэрдена. Шеф-попечигель нервно кусал губы и приглаживал свои редкие серые волосы. На него смотрел и Даль, в его взгляде читалось искреннее восхищение. В эти мгновения Огоновский понял: Бэрден компенсирует годы, проведенные за терминалами интендантского управления, те годы, когда его товарищи сражались и погибали, а он, читая очередные сводки, точно так же кусал губы, зная, что война проходит мимо него. Наверное, он заваливал начальство рапортами, но его неизменно оставляли на месте – старательного, аккуратного и незаменимого. А вокруг грохотали пушки... теперь ему выпала честь произвести залп главным калибром, и он не упустит своего шанса. Андрею хотелось показать ему поднятый в приветствии кулак, но он понимал, что здесь это делать не следует.
– Тихо! – забарабанил молотком судья Додд. – Какой нервный процесс сегодня, – пожаловался он секретарю. – Тихо, или я вызову приставов! Мастер Огоновский, вы понимаете, что ваши с мастером Бэрденом заявления позволяют мне начать расследование дела о мятеже?
Андрей уже раскрыл было рот для ответа, но тут поймал на себе сосредоточенный взгляд Даля.
– Я не думаю, что нам следует говорить о мятеже, – медленно произнес он, в упор глядя на Бэрдена. – Речь идет о грубейшем, откровенно циничном давлении, которое оказывалось на шефа-попечителя территории Гринвиллоу.
– Что вам известно об этом, мастер Огоновский?
– Мне известно, что мастеру Бэрдену предлагали взятку.
– Протестую! – рявкнул адвокат ответчиков.
– Протест принимается, – кивнул судья.
Трюфо загадочно улыбнулся, а Даль, скорчив ехиднейшую мину, откинулся на спинку своего стула.
– Хорошо, господа. Я хочу спросить у лейтенанта-полковника Блинова, с какой целью он поставил офицеров в приемной шефа-попечителя территории Гринвиллоу.
– Ваша честь! На территории могли находиться бандиты!..
– Но ведь шеф-попечитель Бэрден выражал свой протест по этому поводу?
– Ваша честь, мне казалось, что мастер Бэрден пребывает в состоянии аффекта... Он был так напуган всем происходящим, что мне пришлось отвезти его в канцелярию под охраной.
– Это ложь! – рявкнул в ответ Бэрден. – Я не был напуган! Может быть, вы еще скажете, что я был пьян, а потому не могу отвечать за свои тогдашние действия? Или может быть, вы забыли, как я говорил вам, что офицерский караул в приемной государственного администратора – это нарушение аж трех статей? Или вы думаете, я не видел, как ваши адъютанты дубасили в приемной полковника Огоновского? Ваша честь, я хочу сделать заявление!
– Окажите любезность, ваша милость.
– Ваша честь, я слышал, как доктор Огоновский вошел в приемную. Я видел, как он попытался войти в мой кабинет – он уже почти вошел, но тут его вытащили обратно. Я подтверждаю его заявление о том, что на нем была форменная куртка со знаками различия полковника флотской медслужбы. Я подтверждаю его заявление о том, что его избивали офицеры караула.
– Вы это видели, мастер Бэрден?
– Я это слышал, ваша честь.
Блинов в отчаянии развел руками.Судья поглядел на висевшие на стене часы и шарахнул молотком:
– Прения сторон продолжатся завтра!
Вокруг серого здания суда метались представители прессы. Даль, Маркелас и остальные тут же оказались в плотном кольце людей, размахивающих записывающими видеоголовками.
– Джентльмены, как вы расцениваете поведение ответчиков?
– Джентльмены, каковы, по вашему мнению, шансы компании «Элмер Хиллз»?..
– Сенатор, как вы оцениваете свои шансы?.. Даль величественно обнял Маркеласа и начал вещать:
– Как выразился наш уважаемый судья Додд, главной задачей суда является установление истины. Я обещаю вам, господа, – истина будет установлена. Наша цель – помочь несчастным людям, которых норовят ограбить в их собственном доме...
Морщась, Андрей пробрался к кару. В машине его ждал улыбающийся Иннес.
– Экспертиза подтвердила подлинность записи, – сообщил он. – Завтра будет настоящее шоу.
– Да, – устало согласился Андрей, – они у нас попрыгают.
Машины направились к отелю «Джереми Янг». В лифте, везущем всю компанию наверх, Даль то и дело похлопывал по плечу сумрачного Бэрдена и хитро улыбался Трюфо. Бэрден молчал. После своего выступления он чувствовал ужасающую усталость, такую, словно ему довелось вкатить на гору огромный камень. Андрей понимал, сколько ему понадобилось мужества.
В клубе уже сидел Шэттак.
– Ну вы им и дали, джентльмены, – произнес он. – Я такого и не ожидал, а уж они-то тем более. Не следует педалировать эту тему с мятежом, нам это сейчас не нужно... Мы их и так напугали, завтра мы их свалим. Вы извините меня, мастер Бэрден...
– Да, сенатор?..
– Я позволил себе смелость прослушать вашу запись... – Шэттак проводил взглядом официантку, расставлявшую на столе тарелки с ужином, потом глянул на сомелье, суетившегося с винами, и криво усмехнулся: – Там столько мата, что я просто не знаю, как выставлять ее на всеобщее обозрение.
– Я, кажется, не выражался, – обиделся Бэрден.
– Вы – нет, а вот остальные...
– Мы предупредим судью, – вмешался Даль. – Он не сможет отвести такое доказательство, что бы там ни происходило.
– Не сможет, Вальтер. Но боже мой, я представляю себе, какой поднимется шум! Вы знаете, этот шум может быть нам не очень-то и выгоден.
– Но Момбергер...
– Вот в нем-то все и дело. Просто сейчас я знаю немного больше, чем вы, и никак не могу решить, что нам делать дальше.
– Вы хотите отказаться от демонстрации записи? – поразился Андрей.
– Да нет, доктор. Запись, безусловно, будет продемонстрирована. Я пытаюсь просчитать последствия скандала, который, без сомнения, разразится завтра же.
