НОРМАН СЕЙМОН - Воины Королевы
Фольш скрылся. Олаф медленно прошел через свою клетку – табурета уже не было – встал перед смертоносцем.
– Он солгал, Чанжа?
«Нет,» – паук чуть вздрогнул. – «Тшер сказал правду.»
– Но ведь смертоносцы и шатровики – не одно и тоже! Вы только внешне похожи, а внутри совершенно разные! – сотнику почему-то стало очень обидно. – Вы не такие, как другие насекомые!
«Самка ничем не отличается от наших. Неразговорчива, не привыкла общаться. Но ничем не отличается. Ты заставляешь меня говорить об этом, я переступаю табу.»
– Я скорблю, – привычной формулой извинился Олаф. – Но это важно для меня! Я хочу понять.
«Это важно и для меня. Зов не преодолеть. Самка шатровика ничем не отличается от самки смертоносца. Самцы другие, они глупы, они неразумны.»
– Но самка шатровика тоже неразумна!
«Не более неразумна, чем самка смертоносца. Ее желание – закон, но самки не способны подчиняться. Поэтому самка не может быть Повелителем. Самка боится за потомство, она зла, она то напугана то раздражена,» – Чанжа встал, он подрагивал всем телом. Пауки не говорят о таких вещах с человеком, но Олаф был единственным близким существом, а восьмилапый очень страдал без общения. – «Самка смертоносца ничем не отличается от самки шатровика. Но закон позволяет мне убивать диких самок, они чужие. Когда мы с Плоком оказались здесь, то стали ее семьей. Потом… Она пожрала Плока, убила и пожрала. Так часто поступают самки смертоносцев, так поступают и самки шатровиков. Тогда тшеры лишили нас яда, всех, вырвали Старой самке и мне клыки. Но и тогда я не был в безопасности, шатровики всегда убивают старших самцов, когда вырастает потомство. Нас разделили. Так лучше.»
– Не понимаю, – Олаф уселся на пол, обхватил голову руками. – Так отличаются чем-то шатровики и смертоносцы или нет? Кто правит городами?
«Самцы отличаются, самки – нет. Один вид, но все зависит от того, чье потомство. Последствия Мутации… Не все самцы вида несут в себе ген разума. Некоторые Повелители хотели уничтожить всех шатровиков, но их много и это не война…» – Чанжа говорил все тише. – «Эти молодые самцы – смертоносцы, Олаф.»
– Почему же тогда они не говорят со мной? Почему так себя ведут?
«Потому что Старая самка раздражена. Они выполняют ее желание, они не станут общаться с тобой. Но они – смертоносцы, вросшие вне города. Они не знают Повелителя, не знают законов. Думаю, им не стать такими же, как я или Плок. Слишком поздно, им уже два года.»
– Они как дурачки, да? – догадался Олаф. – Смертоносцы, которые не знают всей мудрости вида, так?
У восьмилапых знания передаются куда более простым путем, чем у людей. Не нужно ничего пересказывать потомкам, боясь что-то позабыть, не нужно писать книг. Достаточно открыть свою память молодому смертоносцу, и он возьмет ее сразу всю, почти мгновенно. Пауки никогда ничего не забывают.
Каждый смертоносец знает столько же, сколько Повелитель. Но его разум – самый старый, самый могучий в городе, он лучше умеет распорядиться своими познаниями. Но самые первые передачи, которые происходят еще в Запретных Садах, где самки выводят потомство – самые важные. После этого восьмилапый становится неотделимой частью города, огромного сообщества, не способный предать своего Повелителя, как не мог бы предать себя. С юными пауками из соседней клетки этого не произошло.
– Они поступили с тобой жестоко, да? – тихо спросил Олаф.
«Они отняли у меня потомство!» – крик Чанжи едва не оглушил сотника. – «Мои потомки отняты у Повелителя, они не будут служить ему, не будут служить городу Трофис! А теперь пришел ты и сказал, что города больше нет… Я ненавижу тшеров, я укусил бы себя, если бы мне не вырвали клыки.»
– Потерпи, – попросил сотник. Другого союзника у него пока не было. – Ты пробовал сломать клетку? Прости, я сказал глупость, конечно ты пробовал.
«Я дважды ломал лапы, но прутья слишком крепки. Я пытался бить тшеров гневом, но ничего не добился. Они несколько раз усыплял меня, это было страшно. Олаф-сотник, твой Повелитель считал тебя равным смертоносцам. Попробуй ты обмануть тшеров, у людей есть хитрость. Ты должен суметь, иначе может возникнуть угроза виду. Тшеры ненавидят нас.»
– Я постараюсь, – пообещал каратель и пошел вокруг клетки, подергивая прутья.
Шатровики при его приближении опять впали в бешенство, попытались просунуть лапы из клетки, дотянуться до человека. Олаф задержался, рассмотрел их. Ему было их жалко… И жалко всех смертоносцев. Неужели они – всего лишь насекомые, пережившие таинственную Мутацию? Их разум необычайно силен, но не искусен, передается от поколения к поколению всего лишь через обучение, хотя и быстрое. Если убить Повелителей, разрушить города, они уже не смогут подняться, останутся дикими навсегда. Полчища шатровиков… Но ведь однажды смогли объединиться!
– Как началась история вашего вида, Чанжа?
Этот вопрос был неприличен. История вида смертоносцев – святая тема, не касающаяся двуногих. Но Чанжа знал ответ, как и любой восьмилапый, и он ответил.
«Первые, их еще много среди Повелителей. Они пережили самый мощный период Мутации. Потом произошел регресс, но Первые успели вырастить потомство. Потом они разошлись и основали города… Так все началось, Олаф-сотник. Проклятие нашего вида в том, что все может однажды кончиться. Шатровик – не соперник людям и другим видам, он глуп и беспомощен. Даже если станет чуть умней… Они подчиняются Старой самке, это их традиция,» – Чанжа сделал паузу чтобы человек понял смысл последнего слова. – «Это нерушимо. А самки пожирают старых самцов и убивают знание. Если тшеры поймут это, им достаточно будет облететь мир и разрушить города, убить Повелителей своим колдовством. Потом – только ждать.»
«Я думаю, Чанжа, они это уже поняли,» – мысленно ответил Олаф, хотя вряд ли это могло помочь. – «Они умеют читать мысли не хуже смертоносца… Они все знают.»
«Ты лишаешь меня последней надежды,» – сотника залила исходящая от паука волна скорби. – «Тогда мы обречены… Они сделают это, как только сочтут необходимым. Не понимаю, почему не сделали этого раньше.»
– Нам трудно понять их действия, – пожал плечами сотник. – Тшеры так отличны от нас…
Он поймал себя на том, что говорит «мы» о людях и смертоносцах, противопоставляя их собственным предкам. Но так и обстояли дела: разумные пауки, жуки-огневики и даже стрекозы были для сотника куда ближе, понятнее, роднее странных, лишь внешне похожих на людей существ. Тшеры…
– Не совсем понимаю, чего они хотят от меня, – Олаф открыл Чанже свой разум, чтобы смертоносец узнал обо всех его разговорах с Фольшем. – Не понимаю, зачем лжебог бунтует людей, а потом позволяет карателям убивать их. Зачем похитили тебя… Ничего пока не понимаю. Помоги мне. Ты улавливаешь смысл в их действиях?
