Комарницкий Сергеевич - Всего один шаг
Пленники уже располагались на охапках листьев, вытягиваясь во весь рост. Они, похоже, смирились. Или нет?
Впрочем, что с них взять, с быдла. Вот мне, Ночному Страху, смиряться никак нельзя. Не для того я начал трудное восхождение к вершине власти, чтобы всё закончилось работами в каменоломне, на стройке или на этих вот огородах…
Я ощупываю рукой стену, и один шершавый камень под рукой шевельнулся. Ещё не веря, я пошевелил камень ещё и ещё, и тот неслышно выпал из кладки. Удача, какая удача!
Ладно, сейчас не время. Надо немного отдохнуть, вот что. Пока все угомонятся…
Медленно, медленно тянется время. Кто-то стонет во сне, кто-то бормочет-скрипит. Так, а вот теперь пора.
Дальше всё происходит быстро.
— Эй, часовой, тут у нас помер один!
Раскрывается деревянная решётка люка. Сверху появляется голова стражника. Без шлема, естественно — какой дурак будет спать в шлеме?
— Кто тут орёт?
— Тут жмур у нас, говорю!
— А…
Без лишних эмоций страж спускает верёвку. Пленники, уже привставшие со своих подстилок, замерли в ожидании.
— Вяжи за шею!
— Чего, один потащишь? Не вытянешь!
— Не твоя печаль, раб! Вытяну, тут вороток!
Вместо ответа я с размаху запускаю камнем в лоб этому олуху. Если бы на страже стояли двое, вся затея потеряла бы смысл. А так вполне может получиться.
Глухой удар, и стражник, наклонённый над люком, валится вниз, в зиндан. На этот раз звук куда громче, потому как кинжал ударяется о каменный пол. Я мгновенно подскакиваю к упавшему и бью по голове раз, другой. Выдёргиваю из ножен кинжал и всаживаю в темя. Готов.
— Слушать всем! — я обвожу замерших в призрачно-зелёном тусклом свете пленников глазами. — Меня зовут Ночной Страх. Слыхали? Сейчас мы все уходим. Кому повезёт, будет дома через несколько дней. Кто желает остаться и поработать перед смертью на лесоповале и расчистке?
Ага, дураков нет. Уже неплохо.
— Все за мной!
Я первый выбираюсь наружу по верёвке, держа кинжал убитого стража в зубах. За мной, стараясь не шуметь, выбираются и другие. Да, прокол тут у лесовиков вышел. Никогда нельзя оставлять на таком посту одного стражника, как минимум нужны двое.
Все верёвочные лестницы на ночь убраны, и решётчатые люки закрыты. Это, впрочем, не такое уж сильное препятствие.
— А ну-ка, «пирамиду» мне, быстро!
Молодцы, хорошо соображают, хоть и селяне. А может, ум обостряется в безвыходных ситуациях?
Верёвка уже привязана к поясу. Хотя подо мной «пирамида» в три слоя, я едва достаю до решётки рукой. Задвижка, понятно… Гибкие длинные пальцы проходят сквозь решётку свободно. Ещё чуть… ага!
Подняв люк копьём покойного стражника, я подтягиваюсь и взбираюсь на следующий уровень-этаж. Закрепляю верёвку, делаю знак остальным. Теперь главное — не шуметь, уровнем выше дрыхнут воины гарнизона, да и наши конвоиры где-то тут.
Где же противовесы… А, вот они. Здоровенные мешки с песком, очень удачно. Если бы были корзины с камнями, пришлось бы повозиться.
Я пропарываю все мешки поочерёдно, и песок с тихим шуршанием сыплется вниз. Отлично. Теперь осталось найти механизм опускания-поднимания, но он, очевидно, уровнем выше. Будь со мной пара десятков моих ребят, я бы, пожалуй, рискнул покончить с гарнизоном. Но с этой деревенщиной нечего и думать.
— "Пирамиду"… — шепчу я.
И снова повторяется трюк с решёткой и задвижкой. Я неслышно проникаю на следующий уровень, и замираю — прямо передо мной сидит на полу часовой-дневальный, явно поставленный тут на пост караулить люк. Но всё тихо в башне, и часовой без зазрения совести спит сидя. Я стараюсь не дышать. Спи, малый, спи…
Удар! Кинжал входит в горло по самую рукоять. Дыхательное горло у Разумных достать трудно, оно находится позади пищевода. Но я не мог рисковать, нанося удар в темя. Если этот олух заорал бы, мне конец…
Придерживая трепыхающееся безгласое тело, я оглядываюсь. Так… За ширмами, очевидно, спит старшина. Остальные тут спят, на нарах. Где же механизм?
Я неслышной тенью крадусь меж спящих. Если кто-то откроет глаза… Нет, спят крепко. Спите, ребята, спите…
А вот и механизм управления воротами. Я привязываю к стопорному кольцу всё ту же верёвку, пячусь назад, разматывая её. Спускаю в люк. Ну, поехали!
Я соскальзываю по верёвке вниз, одновременно выдёргивая чеку своим весом. Подъёмный мост-ворота сперва неохотно, медленно, а затем всё быстрее начинает крениться и со страшным грохотом падает на предмосток.
— Бежим, быстро!
Вся ватага со скрежещущим визгом вываливает наружу. Стрел с башни можно не опасаться, равно как и ночной погони. Не такие дураки эти воины, чтобы без крайней нужды соваться в ночной лес, да и какая погоня ночью?
— Держите на север! Уходим врассыпную!
Всё. Дальше пусть каждый выбирается сам. Копьё и оба кинжала, а также сандалии убитого стражника остались у меня, а другого оружия нет. Завтра с утра из форта выйдет погоня, поэтому за ночь надо уйти как можно дальше, и потом ещё идти весь день, чтобы сохранить фору. Да ещё надо не нарваться на вражеский патруль. А, Бездна безумия, чуть ногу не пропорол!
Все Истинно Разумные обладают тепловым зрением, да и просто разумные твари тоже. Но сейчас почти не помогает и оно. В размытых пятнах еле можно угадать просветы между деревьями, да как бы ещё не наступить на какую-нибудь ядовитую гадость…
Сзади меня пробирается ещё кто-то. Гляди-ка, не отстаёт, хотя я двигаюсь быстро, насколько это возможно в ночных джунглях. Интересно, кто это?
— Тебя как звать, малый?
— Меня-то? Длинношей, мой господин!
Ха! Господин… До «господина» мне ещё топать и топать… до первого нашего патруля, как минимум, добраться.
— Внимательней под ноги гляди, Длинношей!
Мы идём и идём, перелезая через поваленные стволы, беспорядочные сплетения лиан и заросли шиптравы, через которые и днём-то пробраться непросто. Я раздвигаю заросли копьём, а мой попутчик палкой, подобранной на ходу. Где-то неподалёку утробно урчит летучая жаба, справа загораются два тепловых пятна — какой-то некрупный хищник пристально разглядывает потенциальную добычу. Нет, не решился — Разумные, да ещё вдвоём, слишком опасная дичь. Сами кого хочешь завалят. Однако, надо вооружить моего спутника. Палка оружие слабое…
— Длинношей! Держи кинжал…
— Спасибо, господин…
— Тихо!
Где-то зародился утробный, низкий звук. Уммм…муммм… Ноги разом ослабели. Этого ещё не хватало…
— Что это, господин?
— Тихо, парень, тихо. Это ночной вампуар, не к ночи будь помянут. Иди молча и старайся не шлёпать лапами.
