Василий Головачев - Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
– Нет! Советникам из кофе-машины.
– Понятно.
Я пошел в туалет, вылил кофе в раковину, вернулся и поставил чашку на поднос.
– Вы попросили сварить, и я подумала…
– Понятно все с тобой. Вон диван, ложись…
– Я хочу сделать ваш полет приятным!
– …и помолчи!
На этот раз она послушалась. Легла на желтый бархат, вытянула ноги, опустила голову на подушку и улыбнулась.
– Отвернись! – процедил я. – Приятных снов!
Вот так, молодец. А мы пока что позанимаемся.
Я снял рубашку и начал отжиматься.
Сьюзи подарила мне час покоя и тишины. Потом она начала храпеть. Потом проснулась, зевнула и стала потягиваться.
Ну, раз мы уже не спим, почему бы хлопок не добавить?! Убедившись, что я по-прежнему не проявляю к ней интереса, она перепутала меня со своей подружкой и начала плакаться в жилетку. Исповедь проститутки – не мой жанр. Наслушался этого добра в свое время. Хватило. Но совсем уж табуреткой тоже выглядеть не хотелось. Я перестал хлопать и сбавил темп. Болтовня Сьюзи – не самое страшное в жизни. Подумаешь, зудит что-то над ухом! Главное, не кусается. Потерплю. Лишь бы не пыталась выведать мои желания. Рыбка, блин, золотая! Но как поет, как поет!
– Отец ляпнул глупость про Императора. Нас в тот же день лишили гражданства и выкинули на природу. В неподконтрольные территории. Вечером из моей сестры сделали жаркóе. Отца зажарили на вертеле…
Да ну его, это отжимание. Надоело уже. Покачаю-ка я лучше пресс.
– Нас с матерью отвели на рынок и взвесили. Маму купил какой-то шкипер, а меня отдали представителю Минобороны за два импульсных ружья. Думала: перережут глотку или так, живой в морозилку засунут? Но мне повезло. Недельная стажировка – и вот я здесь. Кстати, вы знаете, что Земле на днях присвоят класс «G»? Только никому не говорите. Это секретная информация.
Историю гибели своей семьи Сьюзи рассказывала бесстрастным голосом. Автомат, сообщающий время, выдает больше эмоций. На заученную «легенду» не похоже. Я решил проявить сочувствие:
– Как быстро гниет этот мир! В мое время мальчики просто насиловали девочек, и никаких извращений! А теперь, значит, жаркóе. Докатились!
Но Сьюзи не разделяла моей тоски по старым добрым временам. Промолчала. И даже посмотрела на меня с легким испугом.
Я предпринял новую попытку:
– Министерство уже девчатами приторговывает?
– Они называют это адресной помощью. Мне помогли, и я довольна.
– Случайно не запомнила, как звали шкипера и что у него за корабль?
– Конечно, нет.
– А где этот рыночек?
– Я ничего не запомнила. Только вонь. Мы летели час, а потом нас выкинули прямо из трюма. И тут я услышала эту вонь. Моргнуть не успела – меня уже связали. Они даже не моются. Где-то на природе. Небольшая поляна среди деревьев. Какая разница? Такое повсюду. Не спрашивайте больше. Семью уже не вернуть, а ме́сти я не хочу. Просто к слову пришлось. Вы спросили – я ответила.
– Как знаешь. Дело твое.
– Мама говорила, что зло не истребить жестокостью – только добром.
Я промолчал. Не напоминать же ей, где сейчас ее мама.
Теперь можно и нижний пресс покачать.
– Я тебе не мешаю?
– Нет-нет, занимайтесь. Так даже лучше.
Пять секунд поднимал ноги в тишине.
– А вы не согласны?
– Может быть, твоя мама права.
– Но вы не согласны.
– Не знаю. Сложно сказать. Это к моему полковнику. Он бы тебе все по-книжному объяснил.
– Мне не надо по-книжному. Вы попробуйте своими словами. Вдруг получится?
– Я ведь сам – зло не маленькое. А ты спокойно со мной говоришь и уходить не хочешь. Зло разное бывает. Причины разные. А насчет тех ублюдков, так это не зло, а гниль, и я бы не стал ее удобрять.
Замолчала.
– Напугал?
– Не сейчас – раньше, когда говорили о старых временах.
– Чего их бояться? Сейчас пострашнее деньки настали.
– А что делали вы, когда большие мальчики развлекались: стояли в сторонке или тоже участвовали в процессе… за компанию?
– Я тренировался.
– Не понимаю.
– Тренировочный материал тогда был редкостью, и встречу с такими мальчиками я считал настоящей удачей.
Метнулась ко мне, в руку губами тычется. Чуть не пришиб. На всякий случай в сторону откатился.
– Это еще что за фокусы?
– Это вам благодарность от всех тех девочек.
– Отставить нежности – всю тренировку испортишь!
– А вот мне такой защитник не попался. Ни разу!
Плевать ей было на мою тренировку. Не слышала она меня. Улетела куда-то в мир далеких пугающих воспоминаний и забыла, где находится.
Пришлось вернуть к реальности:
– Иди умойся. Глядишь, полегчает. Полотенце в туалете имеется.
Сьюзи вернулась через две минуты и села на диван.
Молчала, молчала, а потом вдруг спрашивает:
– Вы говорили о своем полковнике. Интересно, какая у него фамилия? Уж не Стрельцов ли?
Я замер.
– Откуда ты знаешь полковника Стрельцова?
– Да все Советники только про него и говорят.
– Какое дело Советникам Императора до простого полковника?
– Вообще-то он генерал. Только разжалованный на время. Отказался вести армию в район Сырцов и попал в немилость. Армию разгромили, а Стрельцова разжаловали в полковники и бросили в пекло. Сначала в антитеррор, потом к «Чертям», а потом к диверсантам. Типа если ты такой умный, то иди и повоюй, как простой смертный. Хватит в штабе отсиживаться! Из военной Академии попробовали изъять его книги, но вовремя остановились: оказалось, ничего лучше по стратегии и тактике никто не написал! А потом началось. Поражение за поражением, неудача за неудачей, потери, потери, потери… Сириус, Центавры, Горящие Кольца… И во всем опять-таки винят Стрельцова. Дескать, если бы он командовал, все было бы по-другому. Теперь Советники стонут и не знают, как его обратно в генералы вернуть. А может быть, я ошиблась? Может быть, просто однофамильцы?
– Мы уже два месяца воюем без потерь. Воевали. И с генералами полковник на «ты».
– Значит, он! Его стиль! Да вы занимайтесь, занимайтесь…
Хватит уже, позанимался. В конце концов, неплохо бы и перекусить.
– Сьюзи, как там насчет обеда? У меня должна быть особая жрачка…
– Знаю! Сейчас принесу! – Она вскочила и побежала к двери.
– И себе не забудь. Вместе пожуем.
Обед оказался вполне съедобным.
Перед посадкой поговорил с майором Габичем и между делом сообщил, что мы со Сьюзи подружились и что я оторву голову любому, кто ее обидит, а поскольку он тут старший, то с него и спрос.
Майор пообещал беречь Сьюзи, как родную дочь.
