Алексей Калугин - Лабиринт
– Эй, что случилось? – спросил, остановившись, Кийск.
Всхлипывания прекратились, и облаченная в серое фигура сжалась в еще более плотный комок.
– А ну-ка…
Легко подавив слабые попытки к сопротивлению, Кийск схватил колониста за руку и отдернул окровавленный рукав. Ладонь была удивительно маленькой и узкой, с тонкими, длинными пальцами, но с обломанными ногтями, и вся измазанная перемешанной с кровью серой грязью. Внешнюю сторону кисти рассекал глубокий, местами достающий до кости, неровный разрез.
– Кто это сделал? – спросил Кийск, не выпуская руки из своей.
– Я сама, – ответил из-под капюшона тихий, тонкий девичий голосок. – Когда работала в поле.
– И что же ты здесь сидишь? Рану нужно немедленно обработать и зашить. В поселке есть врач?
– Помощь страждущим оказывает Провозвестник. Но до вечера он занят.
– Да уж, у вашего главного святоши дел невпроворот. И лечит он, должно быть, только заговорами и наложением руки. Обойдемся без него.
Кийск расстегнул куртку и оторвал от края майки широкую полосу, которой и перевязал пораненную кисть. Подхватив под локти, он поднял девушку на ноги.
– Пойдешь со мной, – повелительным тоном сказал он.
– Но я должна работать в поле, – робко возразила девушка.
– Много ты с такой рукой наработаешь?
– Нет.
– Ну так и говорить не о чем. Есть здесь у вас старший, которого надо предупредить?
– Нет.
– Значит, старший я. Идем со мной.
Пока Кийск держал девушку за руку, она покорно следовала за ним. Однако, заметив, что они направляются к красному куполу Храма, она сделала попытку вырваться и убежать.
– Спокойно, – крепче ухватил ее за руку Кийск. – Что тебя беспокоит?
– Посвященные, – едва слышно произнесла девушка.
– Ну и что с того? Что они тебе сделают?
– Меня могут снова отправить на перерождение. Я уже один раз прошла через обряд. Это страшно.
– Что он из себя представляет?
Голос девушки сделался ровным, бесстрастным, как у сомнамбулы.
– Я умерла. Умерла очень быстро. Боль была мгновенной, и я почти не помню ее. Ужасным было пробуждение, когда я поняла, что снова жива, но у меня нет тела. Я находилась в каком-то странном, нереальном помещении со множеством входов и выходов, но, куда бы я ни пошла, я все время оказывалась перед огромным темным зеркалом, в котором ничего не отражалось. Внезапно что-то толкнуло меня в эту пустоту. Я падала бесконечно долго. Ужас пронзал меня, но у меня не было голоса, чтобы кричать… Я снова очнулась в своем теле. Но оно было как будто уже не совсем моим. И сама я стала другой. Все вокруг было знакомым, но мне казалось, что я вижу это в первый раз; хотелось все потрогать, почувствовать, все заново узнать и понять… Иногда я не знаю, кто я на самом деле? Почему я должна делать то или иное?..
Девушка умолкла, словно захлебнулась своими собственными вопросами.
– Как тебя зовут? – спросил Кийск.
– Сестра Дана, – ответила девушка.
– А можно без «сестры», просто Дана?
– Не знаю, – неуверенно произнесла девушка. – Наверное…
– Эй, Игорь! – замахал зажатой в руке пилоткой заметивший их первым Кабонга. – Тебе удалось с кем-то подружиться или ты просто взял заложника?
Двое дежуривших у входа в Храм посвященных, увидев Кийска с девушкой, двинулись им наперерез.
– Останови их! – крикнул Кийск Кабонге.
Не задавая вопросов, Кабонга спрыгнул с вездехода и, оказавшись перед посвященными, преградил им путь.
– В чем дело, ребята? У вас какие-то проблемы? Тогда поделитесь ими со мной.
Посвященные попытались каждый со своей стороны обойти неожиданно возникшее препятствие. Кабонга, раскинув в стороны мускулистые руки, сделал шаг вперед, и оба колониста полетели на землю.
Дана снова попыталась вырваться и убежать. Кийск подхватил девушку на руки и, добежав до вездехода, бросил на сиденье.
– Извините, ребята, – склонившись над поверженными противниками, Кабонга с раскаянием приложил руку к груди. – Я порой бываю так неловок.
Вскочив на ноги, посвященные кинулись к вездеходу. Но там Лаваль и Глизон направили на них парализаторы.
– Извините, господа, – учтиво произнес Лаваль. – Но вездеход является собственностью армии, за которую лично я несу материальную ответственность.
Рука одного из посвященных скользнула под балахон.
– Не доводи до греха, покажи мне свои ручки, – в спину ему уперся парализатор Кабонги.
Посвященные отступили к куполу. Один из них, сделав другому какой-то знак, скрылся в дверях Храма.
– Не хватает им выучки, – констатировал, убирая оружие, Глизон.
Лаваль согласно кивнул.
– Ну, Костакис, – облокотился на борт вездехода Кабонга. – И кого же ты к нам такого привел, что приходится хвататься за оружие?
– Это Дана, – Кийск по локоть закатал рукав на поврежденной руке девушки и снял с кисти пропитавшуюся кровью полоску материи. – Я просто хотел подлечить ей руку. Сато, подай аптечку.
– Дана, а вам не душно под капюшоном? – спросил Лаваль.
– Капюшон можно снимать только в помещении, – ответила девушка.
– Почему?
– Так говорит Провозвестник.
– Однако сам он ходит с непокрытой головой, – заметил Кийск.
– Потому что он Провозвестник, – не очень уверенно произнесла Дана.
Кийск открыл поставленный Сато на сиденье серебристый чемоданчик аптечки и бросил окровавленную тряпку в приемник для использованных материалов.
– Но взглянуть-то на вас можно, – Кабонга пальцем отвел от лица девушки скрывающий его край капюшона. – Да она симпатичная! – радостно воскликнул он. – Если ее еще хорошенько отмыть, то она, наверно, окажется побелее меня. Когда ты последний раз умывалась, Дана?
– Кончай, Кабонга, – остановил его Глизон.
– Нет, она правда симпатичная.
Неожиданно девушка рассмеялась и откинула капюшон на спину. Ей было лет двадцать или чуть больше. Густые темные волосы коротко острижены. Чумазое продолговатое личико с острым носиком делали необычайно привлекательным большие, чуть раскосые, полные грусти глаза.
Глядя на приоткрывших рты десантников, Дана беззаботно улыбалась, но, как только в поле зрения ее глаз попала мрачная серая фигура, замершая у входа в Храм, лицо ее мгновенно осунулось, помрачнело, и она молниеносным движением снова накинула на голову капюшон.
Кийск тем временем промыл рану на руке сильной струей антисептика, смешанного с анестезином, залил в рану раствор эпидермального фактора роста, наложил швы и повязку.
– Знаешь, Игорь, если бы меня спросили, чего ты не умеешь делать, я бы надолго задумался, – сказал наблюдавший за ним Сато.
