Дмитрий Янковский - Чистилище. Бросок обреченных
Зарядив ружье, Борис соскочил в песок и укрылся за передним колесом буера. Уже само по себе то, что атака предполагалась с севера, было до крайности странным. Колонну буеров отделяло от озера километра два с половиной, а это означало, что противник еще ближе к воде, то есть в непосредственной близости от мутантов. Прицельный выстрел из винтовки возможен довольно далеко, но для недостаточно подготовленного стрелка поражение ростовой мишени возможно на дистанциях двести – триста метров, не более. Другой вопрос, откуда вообще у диких оружие старого времени и кто их научил из него стрелять. В принципе, можно было предположить, что стрелявший является прямым потомком владельца винтовки, умевшего хорошо стрелять из него. Любой человек мутировал не пересекая границу десяти лет после гормональной перестройки или с момента заражения. И выходило, что отец какого-то дикого мог быть первично зараженным. Заразился, допустим, лет в двадцать пять. Зачал ребенка уже будучи зараженным и потом десять лет его воспитывал, зачал еще одного и мутировал. Возможно такое? Запросто. И вот получается, что есть два брата. Одного отец десять лет воспитывал и кое-чему научил. Ну и винтовку оставил в наследство. Другой родился, когда первому было примерно десять. Значит, когда первый мутировал через десять лет после гормональной перестройки, ему могло быть двадцать пять, а второму пятнадцать. И при этом с дня заражения человечества прошло, грубо говоря, двадцать пять лет. А на сегодняшний день прошло тридцать. Значит, второму брату сейчас может быть двадцать, он еще не мутировал, у него на руках отцовская винтовка и навык стрельбы, полученный от брата.
Такое предположение было хоть и на грани возможного, но, статистически, вполне попадало в зону допустимой вероятности. И его нельзя было сбрасывать со счетов. Конечно, с таким навыком и таким оружием в среде диких можно без проблем стать главой племени. Скорее всего, так и было.
Борис хотел подозвать Макса, чтобы поделиться с ним догадкой, но тот как раз забрался на буер и пытался установить связь со штабом через цепочку радистов, оставленных в пустыне через каждые семь километров.
– Мне некогда играть в эту эстафету! – раздраженно кричал он кому-то в микрофон. – Просто передайте ему, что мы атакованы из винтовки. Юр погиб. Заняли оборону.
– Ты бы хоть пригнулся! – посоветовал ему Борис.
– Вот же зараза… – Макс посчитал разумным последовать совету и укрылся за консолью. – Что мы вообще можем противопоставить винтовке?
– Винтовку в руках Джамиля, – с недоброй усмешкой ответил Борис. – Ну и орудия.
– Это хорошо в теории, – со вздохом ответил Макс. – А я о практике. Для практики нужно понимать, в кого стрелять, где он и все такое.
– Это факт, – согласился Борис. – Они потому и завалили Юра, что ему сверху все видать. А нас к песку прижали, что я из такого положения в бинокль разгляжу? И заросли тростника за котлованом… Отвратительная видимость. Отходить надо, наверное.
– Время дорого. Я думаю, что если особо не высовываться, один стрелок с винтовкой нас не перещелкает. И тогда будет два варианта.
– Первый: они пойдут в атаку толпой, когда поймут, что мы залегли и винтовкой нас не взять.
– Верно. Второй вариант: снайпер попробует сменить позицию на более высокую, чтобы хорошо нас всех видеть в прицел.
– А, это пожалуйста. – Борис фыркнул. – Ближайшая высокая точка – это как раз отель с мутантами в подвале. Милости просим.
– Это и хорошо, и плохо, – ответил Макс, перевалившись через борт и ползком продвигаясь к Борису. – Хорошо, потому что противник не займет эту крайне выгодную огневую позицию, а плохо потому, что и Джамиль ее не сможет занять.
Он добрался до Бориса и тоже укрылся за колесом.
– Для нас лучше, конечно, первый вариант, – произнес Борис. – Он более предсказуем. И если противник попрет толпой, мы сможем применить артиллерию.
– Есть еще и третий вариант, – пробурчал Макс. – Это если они уйдут втихаря, а мы тут будем лежать, задницы солнцу показывать, боясь высунуться.
– Какой тогда им смысл было валить Юра? – удивился Борис.
– Имели возможность, вот и завалили. Дикие, что с них взять?
– У диких нет огнестрела. У обычных диких, я имею в виду. Если у этих есть хоть одна винтовка, значит, у нас в любом случае могут возникнуть проблемы. К тому же противник хорошо представляет, с чем столкнулся, а мы вообще в неизвестности.
– Это хуже всего, – согласился Макс. – У тебя рация включена?
– Нет. Зачем аккумулятор сажать, если на буере работает?
– Включи. На буер забираться – значит подставляться под снайпера. А Кир может через радистов депешу отправить. Он умный, может, чего посоветует.
– Хорошо.
Борис перевернулся на бок, снял мешок и включил в нем рацию. Подумав, достал бинокль и принялся внимательно разглядывать ближайшие недостроенные здания. Но безрезультатно. Никаких признаков активности противника видно не было.
– Дай мне. – Макс взял бинокль. – Да. И видно не далеко, и не видно ничего. Может, рискнуть, забраться на стену вон того строения? Какая ни есть, а высота.
– Ага. Там тебя снайпер и щелкнет.
– Стоп. Погоди! – возбужденно произнес Макс. – Что за хрень? Кто-то идет!
Борис забрал у Макса бинокль и сам посмотрел в указанном направлении. Действительно, по песку, между двумя недостроенными отелями, огибая кучи строительного мусора, шел парень в пестром арабском халате с непокрытой головой, а его белая куфия, подобно флагу, развевалась на острие поднятой вверх алебарды.
– Это же белый флаг! – уверенно заявил Борис. – Знак перемирия или капитуляции.
– Да брось. Они сдаются, что ли?
– Или хотят переговорить.
– Никому не стрелять! – приказал Макс. – Ахмед, ко мне! Только осторожно! Пригнись!
Вскоре к буеру подполз Ахмед. Борис понимал, зачем он понадобился. Потомки русских переселенцев прекрасно читали по-арабски, неплохо писали, но говорили и понимали устную речь хуже, чем потомки местных. Похоже, Макс отвел Ахмеду роль переговорщика, так как единственным языком, который могли понимать дикие, был местный диалект арабского. При этом переводить речь не было никакой необходимости. Все всё способны были понять. Но вот сформулировать лучше мог именно носитель языка, хотя он безупречно говорил и по-русски.
Парламентер, держа над головой импровизированный флаг, осторожно обогнул котлован. Он прекрасно понимал, что на него смотрят стволы ружей. И Максу, и Борису было ясно, что в данной ситуации послали, скорее всего, самого никчемного члена племени. Что называется, на убой. Посмотреть, как противник отреагирует.
