Сезон охоты (СИ) - Царенко Тимофей Петрович

— Ты пытаешься понять. Потому до сих пор жив.

Своеобразная похвала…

Катер мягко опустился на бетон. Дверь ушла вверх, и передо мной открылось людское море. Люди молчали. Я слышал лишь гул камер. Ни слова, ни приветствия. С непонятным для самого себя усилием я встал на ноги.

За моими плечами встали полицейские, и неожиданно каждый из них положил свою руку мне на плечо.

— Её звали Рейчел. Наша мать, Живой.

Я повернулся на пятке, скидывая руки.

Лицо Молчуна закаменело. Я пытался сказать хоть что-то, но чёрт возьми, я никогда не был в такой ситуации! Мир крутился в разных диапазонах, что-то надо было сказать, что-то надо было сделать…

А потом меня толкнули в грудь. И меня подхватили чьи-то руки.

— Рыжий Эл.

— Тайвен.

— Ингрид, я её любил…

— Звездочёт.

— Товарищ Пак.

— Карл сорок шестой.

— Калгарон.

Имена лились и лились, их шептали, произносили, кричали те, кто не смог ко мне прикоснуться.

Водоворот чужих прикосновений всё не кончался и не кончался. Попало чувство времени. Пропало всё… это было ошеломительное, новое…

— Хедрикс, ты на связи?

Голос Лизи вернул меня в реальность. Я стоял на своих двоих. Вокруг нас шли люди, я видел улыбки. Искренние улыбки.

— А?

— Пойдём, нас ждут.

Жрица вцепилась мне в локоть и потащила за собой.

— Что происходит?

— Триумф. Твой Триумф, Кель.

— Тебе не кажется, что это как-то слишком? — я наконец-то облёк эмоции в слова.

— Это мне говорит человек, который устроил футбол в грязи тремя остывшими трупами?

— Я развлекался, — отмазка так себе…

— Вот и тут кто-то развлекается. Возможно, даже мы.

Я наконец обратил внимание на свою спутницу. Глаза жрицы влажно сверкали от возбуждения. Девушка раскраснелась, я ощутил запах пота.

А потом навалились все остальные ощущения от мира. Гул камер, влажный, густой воздух с запахом озона и йода. Тонкие струйки запахов и дыхания, сотни, тысячи… Кайнозой-сити ударил по органам чувств так, что на мгновение стало сложно дышать. Странные чувства для того, кто может часами обходиться без кислорода.

— Что это… что со мной?

— Сенсорная перегрузка. Первая награда.

— Что это? Что за…

Параметр Человечность: 10 000.

Единственное сообщение от системы. А ещё оно сверкало золотом.

— Вспоминаешь каково это, быть живым?

— Я… что за срань?

Я остановился и рухнул на колени.

— Всего лишь кусочек Келя Хендрикса. Человечность — самый страшный параметр Игры. Это не какой-то рейтинг, это то, что ты отнимаешь у себя.

Вокруг нас столпились люди, они молчали, а их глаза горели любопытством. Посыпались на землю камеры, наблюдатели устроили давку на ручном управлении.

— Это ад! — руки скребли грязный бетон.

— Это Рай, Кель! Это настоящий…

— Тогда я заживо горю в РАЮ!

Жрица расхохоталась.

— Как… как она это делает?

— А тут уже ничего интересного. Метка станции, которую ты принимаешь, когда входишь. Крохотное семечко, технология двадцатого поколения. Око Титанов даёт возможность каждому быть тем, кем он хочет быть.

— Ты то, что ты ешь! — изрёк я глубокомысленно и встал на ноги.

— Хорошая шутка, Кель. Пойдём, нас ждут в ратуше, а потом Француз желает лицезреть твою синюю рожу.

— Не хочу к Французу. Он меня в жидком азоте купать будет.

— Спокойствие, Кель, сегодня жидкий азот только в маленьких коктейльных стаканах.

— Маленьких — не маленьких, но утопиться в них я сегодня попробую.

— Будешь хорошим мальчиком, составлю тебе в этом деле компанию.

— А что входит в обязанности хорошего мальчика? — обмен мне показался выгодным.

— Не нарываться. Покойную плазму не троллить. На пьяные истерики не реагировать. Французу не грубить, он человек тонкой душевной организации.

— Странные… инструкции, крошка.

— Кель, у тебя вернулась способность наслаждаться сенсорными ощущениями, а не совесть прорезалась. Давай обойдёмся без лукавства.

— Колись, что тебе такого Француз сделал, что ты меня так прессуешь? Я же из чистого протеста сейчас его нервировать буду.

— Тогда… давай сначала нажрёмся.

— И тут есть отличный клуб.

Жрица остановилась и одарила меня влажным поцелуем. Люди вокруг захлопали. А мне в мозг ударил эмпатоген. Блин, где она его синтезирует? Что это за дрянь такая, что она даже меня пронять может?

Я уставился на девушку в силах разглядеть строение её челюстей. Через минуту[3] я сообразил, что не знаю, как должно выглядеть нормальное человеческое тело, и снова поцеловал Лизи.

Она подхватила меня под руку и поволокла в сторону ратуши.

Там тоже было полно народа. Из фонтана било расплавленное золото и по площади гуляли блики отражений, единственное городское украшение подсветили мощные прожектора. От этого золотого света на площади наступил солнечный день, как на лучших биосферных модулях пояса Хилла.

Мы зашли в зал, полный народа. Жители города заметили нас и расступились в стороны, и мы шли по коридору из людей. Толпа гомонила. Экран с заданиями при моём приближении стал выцветать, пока на доске не осталось всего двенадцать стикеров с именами. Карточка с именем «Леший» горела золотым светом.

Гомон стих, и я коснулся листа с заданием. Тот неожиданно прилип к ладони. Я подтянул к себе тонкую золотую пластину. На одной стороне надпись с картинкой, на которой был изображён давешний монстр.

Леший.

Человек.

Воинское звание: адмирал.

Статус: пленён игроком Живой.

На обратной стороне листа нашлось гораздо больше информации.

Награда:

Быть человеком.

Параметр Чужеродность заменяется параметром Человечность.

Доступно изменение природы.

1000 очков эволюции.

1000 очков модификации.

Системное.

Завершён квест «Очищение».

Число выживших участников: 5/235.

Дезертировали: 4/235.

Подвиг засчитан.

Системная награда:

Доступ к покупке системного оборудования открыт.

Ограничения рынка на статус «человечность» и «чужеродность» сняты.

Частная награда:

Для получения награды встретьтесь с эмиссаром ордена «Серых братьев».

Я засунул лист в карман.

Кто-то протянул мне початую бутылку, я машинально выпил. В бутылке был растворитель. Я закашлялся под весёлый смех окружающих меня игроков. Они снова окружили меня, и я беспрерывно пожимал руки. Лизи вытащила меня на воздух и потащила за собой.

— Лизи, крошка, что за дичь тут происходит?

Я наконец смог сформулировать для себя проблему.

— Расскажи, что ты видишь?

Голос девушки был серьёзен.

— Меня словно толкают на то, чтобы я присоединился к мятежным игрокам. Всеми, сука, силами толкают! Я должен был удрать в местные леса и жрать там игроков, пока не прокачаюсь до того состояния, когда меня было бы так же тяжело убить, как и любого из списка.

— Вывод?

— Мятежные игроки для чего-то нужны? Система… создаёт ивенты? Битвы между игроками и машинами скучны?

— Да… и нет. Тысячи лет назад, когда люди ещё не научились по-настоящему помнить, у них не было ничего, кроме письменности. Никакой видеофиксации, примитивного эмоционального магнитофона — и того не было. Письменность — это адаптация потребности в общении. Так вот, не все человеческие цивилизации выжили. От некоторых из них остались лишь разрозненные артефакты, таблички с посланиями. Благодаря этим табличкам, мы знаем о чём говорили эти люди. Мы можем прочитать их послания. Но не можем даже приблизительно понять, как звучал их язык. Битвы нужны станции. Но мы, человечество, не знаем для чего. Станция ведёт трансляции и даёт возможность миллиардам разумных найти свою интересную историю. Удалось понять, зачем станции нужен приток игроков. Только вот для чего? К чему адаптировалось Око Титанов?