Raptor - Тенебрариум
Подземная битва завершилась неожиданным поворотом, когда позади личинки выскочила Тинкербелл, которая, совершив длинный, нечеловеческий прыжок, оседлала её сверху, придавив к полу. Примерно так же она когда-то оседлала Флинта. Гиганевра выронила конвульсирующий хвост кункуласпида, после чего попыталась подняться, елозя всеми шестью лапами по гладкому полу, беспомощно стуча жвалами, и распрыскивая впереди себя какую-то жидкость. Мои спутники, в полном молчании, разом сорвались с места, и кинулись на чудовище с двух сторон. Ловко избегая попадания жгучего вещества, они одновременно принялись выгибать и выламывать конечности беснующегося монстра. Первым с ногой гиганевры справился Гудвин, который, избегая острых шипов, с хрустом переломил один из коленных суставов. Следующую лапу оторвал Флинт. Пока они возились с остальными конечностями, Тинка отрезала гиганевре голову, и та, словно шар для боулинга, откатилась к стене, продолжая щёлкать жвалами. Даже мёртвая личинка гиганевры продолжала сопротивляться, и полностью затихла лишь минут через пятнадцать, когда у неё уже не осталось ни одной лапы, а брюхо было изрезано лезвиями ножей. Внутри у твари продолжали светиться останки кункуласпидов. Их разбрызганная кровь тусклым светом озаряла радостные лица победителей.
— Отличная работа, — Гудвин стряхнул с себя студенистые потроха.
— Да. Ради такого определённо стоило лезть в подземелье, — согласился Флинт. — Как думаете, сколько в ней талукана?
— В такой здоровой? Наверняка много. — Погодите-погодите, — поднялся я. — Может кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?
— А, Писатель, мы как-то про тебя подзабыли. Ты всё равно спал. Хотели всё по-тихому сделать, — ответил Гудвин.
— Так вы что, ловили вот эту вот гигантскую медведку, или что это за образина? И не удосужились поставить меня в известность?
— Писатель, милый, не сердись, — ответила Райли. — Всё получилось неожиданно. Тина засекла личинку гиганевры неподалёку от нас, привела сюда кункуласпидов из шахты, и выманила её на них.
— Потому что личинки ими питаются, — добавил Гудвин.
— Можно было, конечно, самим на неё напасть, но ведь она могла и желчью забрызгать. Вон, погляди-ка, — Райли пошаркала по мокрому полу. — Даже подошвы дымятся.
— То есть, это ты заманила её сюда? — всё ещё недоумевая, спросил я у Тинки.
— Ага. Было непросто. Личинка уже готовилась превратиться в куколку, и только брызгалась. Пришлось поймать одного кункуласпида, и потыкать ножиком, чтобы его шипение её раздразнило. Ну а дальше — дело техники. Я от неё, она — за мной. Побегали немного. Я спряталась в комнате с хорошей, прочной дверью. Она долго в неё скреблась, пока ты не потревожил одного кункуласпида. Личинка это услышала, и пошла к вам. Вот так я её и заманила. Правда, я молодец?
— Я… Я просто не знаю, что сказать. Не ожидал от вас такой подставы… И откуда ты узнала, что это я потревожил кункуласпида?
— А кто ещё это мог сделать?
— Вы наверное издеваетесь… Объясните хотя бы, зачем вам сподобилась эта тварь?
— Зачем нам эта тварь? Писатель, да ты чего? — воскликнул Флинт, тем временем кромсавший ножом светящееся брюхо личинки.
— Это же великая удача, — произнёс Гудвин. — В личинках содержится настоящее богатство — талукан. Переработанный ай-талук.
— Они что, жрут ай-талук?
— Да. Причём свежий. Наверное, единственные из всех местных существ.
— Личинки питаются ай-талуком только на данной стадии своего развития, перед окукливанием, — объяснила Тина. — Наверное, он помогает им сформироваться окончательно.
— Поэтому талукан так ценен, — кивал Гудвин. — Его практически невозможно достать. Ведь он содержится только в личинках, которые всю свою жизнь проводят под землёй. А когда они превращаются в стрекоз, и выползают на поверхность, талукана внутри них уже нет. Он целиком перерабатывается куколкой в течение зимы.
— Добровольно лезть за личинками под землю мало кто решается, — Флинт обтёр щёку тыльной стороной ладони. — Даже если найдёшь, велика вероятность принять душ из желчи. Она, по слухам, до костей проедает. Дьявольская хрень.
— Ну-ка, отойди, — потеснила его Тинка. — Ты не умеешь извлекать талукан. Дай, я сделаю.
— Без сопливых справлюсь.
— Дело твоё. Когда вскроешь желчный пузырь, и останешься без рук, не плачься.
— А там ещё много желчи?
— Тебе хватит… Ты что, никогда не разделывал личинку?
— Ты, что ли, разделывала?
— Разделывала.
— Ладно, тогда иди, действуй, — вытирая лезвие об штанину, Флинт уступил место Тинке. — Как делить будем это добро?
— Никак, — отрезал Гудвин. — Это будет дар апологетам. Неизвестно, как они воспримут наши Суфир-Акили, но талукан несомненно смягчит их твёрдые души.
— Нам бы он тоже пригодился, — себе под нос пробормотала Райли.
— Зачем? Наше путешествие подходит к концу. Даже если не брать это в расчёт, талукан было бы выгоднее продать, нежели использовать самим. Латуриэль отвалил бы за него больше, чем за Писателя… Хотя, нет. Писатель стоит дороже. Да шучу я, дружище! — он похлопал меня по спине. — Мы тебя не сдадим. А талукан прибережём для Апологетов. Это самое верное решение.
— Ты прав, — согласился Флинт. — Хотя, соблазн, конечно, велик.
— В чём заключается его действие? Почему он так дорог? — спросил я.
— Ты уже знаешь, как работает ай-талук? — обернулся ко мне Флинт.
— Ну, да.
— Так вот помножь этот эффект на сто, и поймёшь, что такое талукан. Я сам, конечно, его не пробовал, не доводилось, но слышал, что действие у него просто умопомрачительное. Чувства обостряются настолько, что ты слышишь, как совокупляются бактерии!
— Ну это ты загнул, — усмехнулся Гудвин. — До такого, конечно, не обостряются, но то, что сенсорика становится запредельной — это факт.
— А ты пробовал?
Он покачал головой.
— А может, попробуем? — спросила Райли. — Талукана много. Апологетам хватит. Я, например, его тоже не пробовала.
— Поддерживаю, — присоединился Флинт. — Эта штука поможет нам стать сильнее.
— И может разорвать связь между разумом и телом, — кивнул Гудвин. — Вы об этом не знали?
Никто ему не ответил.
— Тогда не майтесь дурью, и смиритесь с мыслью, что это — не наше.
— Успокойтесь, — Тинка вынула из туши гиганевры туго набитый орган, напоминавший вспомогательный желудок. — Я его пробовала. Ничего особенного.
— Вообще ничего? — недоверчиво спросил Флинт.
— Скажем так, его свойства сильно переоценены… Ну? Кто его понесёт?
Все переглянулись.
— Раз добровольцев нет, назначаю ответственной за сохранность талукана… Райли, — распорядился Гудвин.
