Кристофер Сташефф - «Если», 1996 № 01
— У тебя ничего не выйдет. Я остановлю тебя!
— Ты гарантировал мне добавочные пятьсот лет без какого-либо вмешательства с твоей стороны. Ну и, кроме того, поскольку я записал истинную историю грехопадения на пленку и Люцифер вскоре пронюхает, по чьей вине люди узнали правду, ты, надо полагать, будешь очень-очень занят.
Сиир вытаращил глаза. И исчез, оставив по себе лишь запашок серы. А я отправился к репортерам, изнывающим от нетерпения услышать от меня Вещее Слово.
Перевел с английского Олег БИТОВ Публикуется с разрешения журнала «Asimov's Science Fiction» (Ныо-Йорк).Наталия Сафронова
ВЕРТИКАЛЬ ЭВОЛЮЦИИ
Похоже, туман, которого напустил в теорию эволюции старик Лаплас, и не думает рассеиваться.
Гипотезы, одна смелее другой, посещают умы.
Фантасты, разумеется, на могут оставаться в стороне, отыскивая недостающее Дарвиново звено то в недрах плейстоцена, то на далекой планете. Оригинальная версия Дона Уэбба занимает достойное место в этом ряду. Однако есть и вполне реальные научные изыскания.
С ними читателя знакомит эта статья.
МЫСЛЬ ИДЕТ ИЗДАЛЕКАБиблейская версия сотворения Вселенной, Земли, всей жизни на ней и человека в том числе, все еще имеет в мире сторонников и адептов. Как подсчитал епископ Ушер, живший в XVII веке, свой план Создатель завершил 12 октября, в 9 утра, что в 4004 году приходилось на субботу. Возможно, правда, некоторое расхождение в датах, поскольку не совсем понятно, в каком лето- и времяисчислении были сделаны Ушером расчеты.
Теперь католическая церковь, которая недавно сняла давнее свое обвинение с Галилея, признает естественное происхождение человека. Римский папа Пий XII сделал еще в 1950 году довольно смелое для духовного иерарха его ранга заявление. Церковь не запрещает эволюционного учения. Происхождение человеческого тела из уже существующей живой материи возможно, если это докажут ученые. (К тому времени — расцвет биологии, открытия генетики — они уже доказали, открыв механизмы создания белка.) Однако папа напомнил: вера обязывает придерживаться взгляда, что души созданы богом. Большего церковь позволить себе не могла.
В могуществе творца, однако, за сто с лишним лет до признания Пия XII усомнился студент из Кембриджа Чарлз Дарвин, готовящийся стать священником и не ставший им. Путь к «ереси» начинался вполне невинно — с коллекционирования жуков. Рассматривая свои находки, Дарвин изумлялся разумности устройства насекомых. Все части этих живых существ были точно предназначены для определенных целей. Поиски ответов на многие вопросы, связанные с целесообразностью устройства живых организмов, их удивительным разнообразием, отвлекли студента от теологических штудий. Да, совершенство органов и частей тела живых существ наводит на мысль о создавшем их разумном начале Но геологическая летопись говорит о том, что миллионы таких же существ уже исчезли с лица земли. Как это может быть соотнесено с деятельностью столь могущественного и исполненного знания творца Вселенной? «Предположение, что благожелательность бога не безгранична, отталкивает наше сознание, ибо какое преимущество могли бы представлять страдания миллионов низших животных на протяжении почти бесконечного времени?» — таким вопросом, содержащим и ответ, задается Дарвин. Интересно, что здесь нет осуждения бога, который не мог бы позволить наличия страданий, будь он разумной первопричиной всего в мире. Но по каким законам развивается этот мир?
Попытки найти некий порядок в разнообразии живых существ, как и представления об изменчивости органического мира, восходят еще к античности. Фрагменты текстов Гераклита, Эмпидокла, Демокрита, Лукреция, Аристотеля и других мыслителей древности говорят об этом. Идею эволюции высказывали некоторые философы и естествоиспытатели XVII–XIX веков еще до Дарвина, но развитие определенных представлений происходит по горизонтали, пока не явится… гений. Тогда сразу обозначается резкая вертикаль — теория познания делает скачок вверх, переходит на другую ступень. Выход основного труда Чарлза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», замеченного в 1859 году сравнительно небольшой группой ученых, знаменовал переворот не только в биологии, но и в наших представлениях о мире.
Если мир появился в результате специального акта творения, у него нет ни прошлого, ни будущего. Одно настоящее. Все сотворенные виды останутся неизменными в мире, не имеющем конца. Но они изменяются!
Как остроумно заметит наш современник, выдающийся генетик-эволюционист XX века Ричард Левонтин, известная библейская строка: «И сказал Бог: «Да будет свет». И стал свет» — это всего лишь язык хроники, а не истории. История требует причинной теории, как и почему одна форма стала другой. Теория эволюции Дарвина, провозгласившего вид единицей эволюционного процесса, в основе которого лежит принцип естественного отбора, и превратила хронику в историю.
НЕОБХОДИМЫ ВАРИАНТЫДо Дарвина все теории органической эволюции исходили из принципа трансформации. Ж. Б. Ламарк, считающийся тоже создателем теории эволюции, считал, что виды организмов изменяются во времени. Эти изменения носят закономерный характер — от простых к более сложным формам, что Ламарк назвал градацией. Ее движущей силой является «стремление природы к прогрессу». Но что такое прогресс, по каким критериям можно определить, почему один вид прогрессивнее другого? Вот по сложности челюсти крокодила значительно превосходят человеческие. Значит, не всякая сложность — знак прогресса. Сам по себе он не может считаться законом жизни, прогрессивное развитие связано с приспособлением к условиям среды. От просто сложности — к сложной простоте. Такова генеральная линия эволюции.
Все додарвиновские системы пытались уложить в одну шеренгу многообразие форм живой природы, создавая нечто вроде известной «лестницы Боннэ» (по имени французского натуралиста Шарля Боннэ, предлагавшего такую последовательность сущего: кораллы, растения, животные, ангелы, архангелы). Дарвин дал материалистическое объяснение органической целесообразности: виды прогрессивно эволюционируют лишь тогда, когда более высокая организация может обеспечить успех в жизненной борьбе. Эволюция вовсе не самоцель — жесточайшую отбраковку производит внешняя среда, оставляя наиболее приспособленную к ее условиям часть потомства. Отбор создал приспособленность через уничтожение неприспособленных. Внутри каждого вида есть огромное число вариаций. Оно возрастает или уменьшается вследствие различного выживания и воспроизводства уже существующих форм.
