Генри Каттнер - Джарел из Джойри
Пав улыбнулся ее словам, как взрослый мужчина улыбается несмышленому ребенку.
- Ты даже не представляешь, о чем ты просишь, - ответил он, затем, чуть поколебавшись, добавил: - Возможно, мой нынешний облик не позволяет тебе понять, кто я на самом деле. Все твое воинское искусство бессильно против меня.
- Тогда дай мне оружие!
Голос Джарел слегка задрожал от страстного желания освободиться, найти выход и уйти от невыносимой черноты его глаз, избавиться от его присутствия. Пока эти ужасные глаза смотрели на нее, она чувствовала, что силы ее тают с каждой секундой, что ее сопротивление слабеет, что, если она не покинет Пава как можно скорее, силы вновь оставят ее, и она безвольным мешком бессмысленной плоти свалится к его ногам. Чтобы заглушить охвативший ее ужас, Джарел грозила богу-демону, и голос ее звенел:
- Дай мне оружие! Не существует неуязвимых людей. Я найду твое слабое место, Пав, король Ромны, и смогу победить тебя. Ну, а если не смогу тогда бери меня.
Усмешка Пава растаяла. Он стоял молча и смотрел сверху вниз на свою пленницу, и во взгляде его бездонных черных глаз была такая немыслимая сила, что Джарел не выдержала и, уставившись вниз, стала рассматривать черный бархат своего одеяния.
- Хорошо, иди, - проговорил Пав. - Если это принесет тебе удовлетворение, ищи способ победить меня. Но если это тебе не удастся, помни - ты обещала признать меня своим повелителем.
- Если это мне не удастся! - К горлу Джарел подкатил комок. - Если это мне не удастся!
Он опять усмехнулся, и всю его огромную черную фигуру окутало облако разноцветных светящихся пылинок, которые мелькали и кружились в фантастическом танце. Со страхом и трепетом Джарел смотрела, как таял он в этой радужной круговерти, смотрела, застыв на месте, пока последние радужные пылинки не растаяли в темном воздухе. Она осталась одна.
Глубоко вздохнув, она сбросила мучительное оцепенение. Какой бесконечной легкостью наполнились ее тело и душа теперь, когда она освободилась от нечеловеческого могущества Пава, его силы, неуклонно разрушавшей ее сопротивление, теперь, когда ей не требовалось концентрировать все свои силы на отчаянном противостоянии его воле. Она повернулась и пошла прочь от того места, где Пав растворился в радужном облаке, пошла по темной земле Ромны, думая о том, что если она не найдет ни выхода, ни оружия, то уж смерть-то точно откроет ей путь из Ромны и другой мир. В ужасном могуществе Пава таилось что-то такое, что заставляло содрогаться ее человеческое существо. В тот тягостный миг, когда ее бесплотная душа пылала жарким пламенем, глядя на безжизненное и покорное чужой воле тело, Джарел почувствовала, что любое сопротивление попросту бессмысленно. В том адском пламени, на котором Пав сжигал ее беззащитную душу, сгорело что-то очень важное для нее, так что теперь она инстинктивно знала, что скорее умрет, если понадобится умереть, но не сдастся на его милость. Тело Пава было телом мужчины, но интуитивно женщина-воин чувствовала, что повелитель Ромны хочет обладать ею не как обычный мужчина женщиной, нет, ему нужно было забрать с собой в темную бесконечность ее душу, и она содрогалась при этой мысли.
Глава 3
Джарел беспомощно огляделась. Она стояла на камнях, и ее черные бархатные юбки касались черной зубчатой скалы, которая отлого спускалась к отдаленной линии деревьев. Между ними она разглядела блеск темной воды, а вокруг и позади покачивавшихся крон деревьев неясно вырисовывались темные горы. Нигде не было ничего, хотя бы отдаленно похожего на зал, в котором она видела исполинского идола, сидевшего на троне. Нигде вокруг нее не было ничего, кроме пустынных скал, темных равнин да деревьев, в кронах которых не пели птицы.
И вновь она ощутила себя в плену близких темных границ горизонта. Эта Ромна была на удивление узкой землей. Джарел чувствовала это интуитивно, несмотря на то что вблизи нет никаких видимых непреодолимых стен. В ясном темном воздухе даже отдаленные черные вершины гор были отчетливо видны.
Она повернулась в сторону гор, раздумывая, как далеко те могут находиться. В мозгу Джарел родилась мрачная мысль - если она действительно не найдет выхода из Ромны и не сможет избавиться от Пава, горы подарят ей то избавление, которое она готова будет принять, если это потребуется. Она сможет спрыгнуть с одной из тех высоких отвесных скал...
Какая-то пелена внезапно окутала черные вершины, но это не были слезы. Джарел в изумлении продолжала всматриваться вдаль и даже протерла глаза. Ошибки быть не могло - вся земля Ромны таяла вокруг нее подобно туману или облакам. Темные деревья с озером между ними, каменистая земля - все расплывалось и покрывалось дымкой до тех пор, пока сквозь эту дымку не показались те далекие горы. Теперь они оказались рядом, возвышались прямо над ней. Ошеломленная непостижимым, она, словно изваяние, стояла среди обрывков исчезающей рощи у самого подножия тех гор, которые еще мгновение назад высились вдали, у самого горизонта. Пав сказал правду - Ромна была странной землей. И еще он что-то говорил об иллюзии.
Пытаясь вспомнить слова Пава, Джарел посмотрела вверх, на темные склоны, высившиеся над ее головой. Высоко наверху, на голом каменистом уступе, она разглядела серые ползучие растения, которые свешивались с обеих сторон скалы, и качающиеся кроны высоких деревьев. Гадая, что же скрывается там, за увитыми диким виноградом скалами, она всматривалась в камни. И вот...
В зыбком темном тумане горная гряда растаяла перед ее глазами. Когда туман рассеялся, перед Джарел лежала равнина, обрамленная виноградными лозами и густо заросшая огромными деревьями. Джарел стояла на самой кромке этой равнины, а за ее спиной зиял черной раной головокружительной высоты обрыв. Но не было никакой тропы, по которой она или иное существо могли бы добраться до этого заросшего густым лесом плато.
Джарел оглянулась и посмотрела назад и вниз на расстилавшуюся перед ней землю Ромны. Эта земля простиралась теперь до самого горизонта - с черными скалами и черными качавшимися верхушками деревьев, с бесцветными холмами, отчетливо видными в чистом темном воздухе Ромны. Нигде не было ничего, кроме скал, холмов и деревьев, ясно различимых до самого горизонта в поглощавшем все цвета темном воздухе. Никакие признаки человеческого присутствия не нарушали мрачности открывшегося перед ней пейзажа. Может быть, того огромного черного зала, где сидел на своем троне черный исполин в пламеневшей короне, и вовсе не существовало?
Что-то настойчивое и необъяснимое отвлекло ее внимание от созерцания земли, простиравшейся внизу. Безотчетно повернувшись к лесу, она застыла на месте, и ее рука непроизвольно метнулась к поясу, туда, где на сей раз не было привычного кинжала, - среди деревьев показалась какая-то фигура.
