Коллектив авторов - Млечный Путь №1 (1) 2012
Вот и тогда я сидел на этом самом месте с этим самым стаканом и смотрел в окошко. За большой стол я потом пересел, когда все началось. Со своего места я отлично увидел, как все началось. Сначала на улице как бы смерчик обозначился, пыль закрутилась, клочки сена. Не торнадо, конечно, но с чего бы это в полном безветрии сор крутится? А потом из самой середины этого дурацкого смерчика вышел невысокий господин, прилично, хотя и странно одетый. Сюртучок хорошего сукна, но кургузый до непристойности. Строгий галстук, завязанный самым простым узлом, какой приличен только похоронному агенту. Однотонные брюки со слишком широкими штанинами и, что характерно, без штрипок. А на ногах – лаковые штиблеты, словно у ковбоя, собравшегося жениться.
Ты, наверное, думаешь, что я портной, раз такое внимание уделяю костюму. Нет, у меня совсем другая работа, так что внимание я уделяю любой мелочи.
Так вот, этот смехотворный тип заходит в салун, ставит на край стола свой саквояж и громко, словно коммивояжер, произносит:
– Внимание, господа! Моя фамилия Эйваноу, я помощник федерального судьи. У нас в производстве находится уголовное дело, по которому необходимо вынести вердикт. Найдется ли среди вас двенадцать джентльменов, уважаемых и не состоящих под судом и следствием, которые могли бы выступить в качестве присяжных? С материалами дела я ознакомлю вас прямо сейчас, и, думаю, вам потребуется не более часа, чтобы выработать окончательное суждение.
Если бы парень был коммивояжером, он бы вылетел на улицу с такой скоростью, что в дверях образовался бы еще один смерч. Но представитель закона требует уважения, как бы нелепо ни выглядел его сюртук.
Жизнь в городке не балует нас развлечениями, так что через несколько минут нашлось двенадцать желающих рассудить по чести и совести поступки незнакомых нам людей, чьи прегрешения обещал объявить мистер Эйваноу.
Все мы, и я в том числе, уселись за длинный стол, а летающий помощник федерального судьи начал свою речь.
– Прежде всего, я должен ознакомить вас с фигурантами дела. Во-первых, это Алекс Петришев, двадцати восьми лет, в прошлом военнослужащий. Воевал и имеет награды. Под судом и следствием не состоял. После увольнения из армии постоянно не работал, перебиваясь случайными заработками. Следствием неопровержимо установлено, что в июле прошлого года Алекс Петришев похитил… э-э… чужого коня, ворвался на нем в ближайший поселок, схватил двенадцатилетнюю Кристину N и умчал ее в лес, где жестоко надругался над ней, лишив девственности, а следом и самой жизни…
* * *Мощный «Харлей» ревет, с трудом вписываясь в повороты и выбрасывая из-под колеса песок и мелкий гравий. Девчонка, напуганная скоростью, уже не бьется, лишь повторяет неслышно: «Дяденька, пусти!»
Ничего, ластонька, сейчас я тебя пущу по принадлежности…
Поворот на лесную тропинку, мотоцикл прыгает по сосновым корням, двигатель храпит, выплевывая синий форсажный дым. И девчонка сама жмется к моей груди. Вот это жизнь! Вот это кайф! Это – настоящее!..
На очередном, совсем уже ноголомном ухабе мотоцикл таки завалился на бок. Успеваю отпрыгнуть от упавшей машины и даже девчонку не придавить. Та слабо дергается, заученно повторяя: «Дяденька, пусти!»
Вытащил нож, попытал пальцем острие. Люблю хорошо заточенные ножи.
– Ну что, звездочка, видишь, я тебя отпустил, так что ты раздевайся сама. И побыстрей, у меня уже сил нет терпеть.
Сжалась в комок, смотрит мокрыми глазами. Ладно, сейчас помогу малышке… Шагаю вперед, одним движением ножа распарываю платьишко сверху донизу.
* * *– Следствию, несмотря на все усилия, в тот раз не удалось найти преступника. Розыск продолжался целый год, и за это время Алекс Петришев повторил свое преступление. На похищенном транспортном средстве… проще говоря, на угнанном коне, он ворвался в один из поселков, схватил четырнадцатилетнюю Лидию и умчал ее в лес, где жестоко надругался, лишив девственности и самой жизни.
Вот этого я понять не могу. Случись у меня в графстве такое, разве я сидел бы в салуне со щербатым стаканом в руке? Я бы объездил все ранчо, поговорил с каждым погонщиком, любому поденщику заглянул бы в глаза, выслушал миллион сплетен, но вычислил бы любителя быстрой скачки на чужих лошадях. Меня не проведешь, я повидал на веку немало кристально-лживых глаз и бесстыжих взглядов всяческой дряни, мнящей себя в безопасности. Приходилось видеть и тупые буркалы, где душа давно утонула в дрянном виски. И у каждого через эти дырки в голове я выволакивал на свет правду.
Будьте уверены, я бы его нашел, прежде чем он умчал в лес юную Лидию. А потом я бы выбил из него все необходимые доказательства и с легким сердцем отправил бы его на виселицу. Может быть, кто-то скажет, что работа у меня грязная. Плевать, мне не перед кем рядиться в белое. Зато юные девственницы ходят по нашим улицам, не опасаясь, что кто-то умчит их в чащу иначе, как с их доброго согласия.
Кургузый меж тем продолжал свою скорбную речь:
– Следствием достоверно установлено, что восьмого августа сего года означенный Алекс Петришев, по обыкновению скрыв лицо за маской, ворвался на угнанном коне в один из поселков и, схватив на глазах матери одиннадцатилетнюю Анну, умчал ее в лес…
– Да что вы нам сказки рассказываете! – не выдержал бородатый Марк Брайен. – Повесить этого типа – и дело с концом! А шерифа, который его столько времени ловил, на соседней ветке вздернуть, другим в назидание!
– В нашем законодательстве, – постно произнес кургузый, – нет смертной казни. Всякий человек имеет право на жизнь, и отнимать ее – недопустимо!
От таких слов поневоле в затылке зачешешь. Нет, я и сам не против красивой болтовни, а Перси Бичер, старый сутяга, сидящий от меня через человека, такие речи загибает, что всякого поневоле берет оторопь. Но сказануть такое, как наш гость, это уже слишком. Получается, что какой бы вердикт мы ни вынесли, мистер Петришев останется жив и будет благоденствовать в федеральной тюрьме, сладко вспоминая, как мучил когда-то несчастных девочек. А каково будет родителям знать, что убийца их детей жив и при этом живет за их счет? Я – законопослушный гражданин, но такое государство не получило бы у меня ни цента налогов. Мне чужда идея мести – ветхозаветное «око за око», я полагаю, что преступника надо казнить без гнева и злорадства; просто повесить или просто пристрелить, как стреляем бешеных собак. Никому ведь не приходит в голову мстить зверю, погубившему человека. Таких просто убивают. Хотя, если бы родители девочек поймали убийцу прежде меня и расправились с ним самым жестоким образом, я бы не слишком старался найти виновников.
