Ганс Кнайфель - Свет во тьме
Т Гластонбери собрал свои бумаги и незаметно покинул зал; Тьерри фон Найвард стоял и смотрел ему вслед. Он ни разу не улыбнулся, так как сцена для этого была неподходящая. Зал постепенно пустел, повсюду виднелись беседующие- группы людей. Камера повернулась, и в поле ее зрения оказались брат и сестра, неподвижный обвинитель и дверь, закрывшаяся за Абрамсом. Потом блестящие объективы застыли на пустом кресле за судейским столом. Один из роботов двинулся с места и прошел к выходу мимо Анжанет и Рэнделла. Тяжелая металлическая нога наступила на осколки стакана. Они звякнули, раздался хруст, болью отозвавшийся в умах Анжанет.
13
Здесь царила абсолютная тишина, прерываемая через неравные промежутки времени. Щелкали реле, звякали переключатели, отдаленный треск перфоратора бил по напряженным чувствам, как стрела. Из темноты появилась рука, на мгновение замерла в слабом свете приборов, потом повернула переключатель. Клик.
Круглые лампы ожили. Точки света вращались вокруг разделительной черты и застывали, когда их накрывали треугольники иного цвета. Между шкалами, напоминавшими глаза, вниз опустилась красная черта. Овальное отверстие внизу этой черты открылось и сказало:
- Хорошо, Влад! - в этом голосе была теплота.
- Отлично! - воскликнул Влад.
Большая Игра продолжалась. До сих пор прошло четыре периода сна; тридцать два интервала, состоящих из сна, еды, питья и игры. Стальной гроб снова мчался во Вселенной, двигался со сверхсветовой скоростью среди холодных точек бриллиантовых звезд, рассекая диффузную газовую туманность, устремляясь к своей цели.
В р е м я: 23 июня 2236 года по новому времени.
М е с т о : В первой четверти курса, начинавшегося у Земли и заканчивающегося у одного из гигантских солнц.
Имена: Влад Амбарцумов и "Лицо".
Эти слова, произнесенные в жестком, неловком стиле коренастого пилота долю секунды звучали в шаре. Они были из далекого времени... Тогда Влад бегал среди роботов-нянек по лугам и предместьям Алма-Аты. Пилот напряженно сидел в своем специальном тяжелом кресле. С начала новой игры у него сильно болела голова.
- ... и свет, душу дал Один, чувства дал Хенир...
- Щесть! - сказало Лицо.
- У меня болит голова, - ответил Влад.
- Сначала шесть, потом я позабочусь о тебе, Влад! - пообещало Лицо с теплотой в голосе.
Амбарцумов удовлетворенно кивнул и нагнулся вперед. Он поворачивал один из находящихся под его рукой рычажков до тех пор, пока треугольники на круглом светящемся диске не встали вершинами друг к другу. Корабль мгновенно выпал из парапространства.
Сверлящая боль! Влад скорчился, схватился обеими руками за голову и начал массировать виски. Это были жесткие, секущие движения.
- Влад? Возьми себя в руки и займись точками!
- Не хочу!
- Иначе игра не будет продолжена. Я не позволю тебе заснуть! - гремел голос, все еще полный явной благосклонности.
- Хорошо, но не надолго.
Большое окно, расположенное полукругом в верхней части кабины, стало прозрачным. Точки, словно миллионы тонких игл, вонзились в сознание пилота. Он пригнулся, чтобы избежать натиска чуждых имтгульсов, но голос тотчас же вырвал его из этого состояния.
- Смотри на точки, Влад! Это относится к правилам игры!
Пилот услышал приказ, в котором теперь звучала неприкрытая угроза, и снова посмотрел на точки, успевшие сгруппироваться. Не было только связующих линий, которыми он мог манипулировать при помощи своих мыслей и рычагов. За крошечными точками вращалась вуаль, образуя контуры, теряющиеся на заднем плане. Боль в его черепе усилилась. В его сознании, не покидая его, рвалась и царапалась какая-то штука. Было довольно трудно дать человеку то, что у него уже было до сегодняшнего дня. Зазвучала струна. Клик.
Пилот все еще неподвижно взирал на миллионы светящихся глаз, угрожающе, холодно и неподвижно окружавших его, словно здесь было чудовищное зеркало, в котором отражался рой искр его мыслей. Из горла Влада вырвался сдавленный стон, потом он заплакал.
Звезды беспощадно взирали на него. Мчалась цепная реакция раскованных желаний, мыслей, надежд и чувств: ненависть, страх и любовь стали одним... точки пылали... мозг, казалось, изменился, как бы перекипел, и было ощущение, что он вот-вот лопнет. Амбарцумов громко закричал и задрожал.
Безумие Кабина напоминала ад. Друг за другом смолкали акустические сигналы, отключались шкалы и указатели, гасли контрольные лампочки. Наконец в кабине воцарилась полная тишина, нарушаемая только беспомощным всхлипыванием пилота. Он лежал в своем контурном кресле-ложе, пристегнутый широкими пластиковыми лентами, обвивающимися вокруг запястий и лодыжек.
Отражение созвездий было настолько колюче резким, что Влад подумал, будто между Вселенной и его глазами нет даже воздуха. Он скорчился, неспособный оторвать взгляд от блестящих точек. Спустя примерно полчаса он наконец затих, глаза его расширились, завеса с его сознания спала... дух его освободился.
Влад умер и родился вновь в течение десятой доли секунды.
В течение полных десяти лет Влад Амбарцумов летал во Вселенной и видел звезды бесчисленное количество раз, но он не знал, что это были звезды; для него не существовало этого понятия. Влад был монголоидным кретином, слабоумным существом из России, воспитанным на одной из десяти психологических станций Империи, а теперь...
Теперь он больше не был самим собой. В его мозгу что-то разорвалось и спала какая-то завеса - путь к знанию был свободен.
- Залаял пес Гармр у пещер Гнипахэллира, - бормотал Влад. - Узы расторгнуты, вырвался волк... - он замолчал -от внезапного осознания того, что ему понятна половина смысла сказанных слов. Что это? Лицо, помоги мне! - громко сказал он и попытался подняться. Лицо молчало. - Лицо! - крикнул он во внезапном понимании. - Твоя игра продолжается? Я снова здоров - боль ушла.
Молчание. Клик. Часть пульта сдвинулась назад и вместе со всеми рычажками и указателями исчезла. Вспыхнул свет, появился белый четырехугольник, и одновременно с этим ленты освободили запястья и лодыжки Влада. Он был свободен.
В углублении пульта управления находилась книга. Влад знал, что это за книга и для чего нужна; со своим скудным словарным запасом в семьсот слов он мог читать, но только простые тексты.
Нагнувшись вперед, он взглянул на титул и прочитал: "Для Влада Амбарцумрва". Человек еще раз медленно прочитал эти слова. Его язык скользил по согласным. Из отдельных слов возникло осмысленное предложение. Это была инструкция для него!
Для него одного! Так было здесь написано. Мозг его, затуманенный в течение тридцати четырех земных лет,- просветлел. В этом свете было ясно видно, насколько он пуст. Нужны были отдельные шаги к знанию, чтобы заполнить его. Влад открыл твердую обложку.
