Брайан Олдисс - Весна Гелликонии
Но даже в этом крупном поселении люди не знали, что такое искусство, которое могло бы украсить, внести разнообразие в их монотонную жизнь. Хотя народ и танцевал в праздничные дни, музыкальных инструментов, кроме хлопушек и колокольчиков, у них не было. Религии как таковой не существовало. Был лишь страх перед злыми духами и стоическое смирение перед лицом холода, болезней, смерти. Так что Юлий в конце концов стал настоящим священником. Он пытался внушить людям, что в жизни есть и духовное начало. Многие отвергали его учение, потому что он все-таки был чужаком. А другие были слишком неразвиты, чтобы воспринять его доктрины. Он учил людей любить небо во всех его проявлениях.
И все же Юлий и Искадор никогда не теряли надежды, что настанут лучшие времена. Видение, представшее перед взором Юлия в пропасти, навсегда врезалось в его память. Он был уверен, что существует иная жизнь, где нет места тревогам, унынию, чего так много в их теперешней жизни.
Тем не менее Юлий и прекрасная Искадор старели и с течением времени все острее чувствовали холод окружающего мира.
И все же они любили то место, где они жили. И в память о прошлом, и в ожидании будущего, они назвали его Олдорандо.
Вот и вся история о том, как пришел Юлий, сын Алехо и Онессы.
Рассказ о его потомках и о том, что случилось с ними, займет гораздо больше времени. Никто из них не подозревал, что Фреир все время приближается к их холодному миру, ибо в туманных писаниях, которые отверг Юлий, была захоронена истина. Истина о том, что в положенное время ледяное небо превратится в небо огненное. Только спустя пятьдесят гелликонианских лет после рождения их сына настоящая весна началась в том суровом мире, который знали и в котором жили Юлий и Искадор.
Новому миру предстояло вот-вот родиться.
Эмбруддок
И Шэй Тэл сказала:
— Вы думаете, что мы живем в центре вселенной. Я говорю вам, что мы живем на заднем дворе. Мы живем в такой темноте, что вы не можете даже вообразить этого.
Я расскажу вам все. В прошлом, очень далеком прошлом, произошла какая-то катастрофа. Это было так давно, что никто не может сказать о ней ничего — ни какова она, ни откуда пришла. Мы знаем только то, что она на длительное время принесла тьму и холод.
Вы пытаетесь жить как можно лучше: Это хорошо. Живите дружно, любите друг друга, будьте ласковы. Но не делайте вид, что катастрофа не подействовала на вас. Пусть она случилась очень давно, но она отравила каждый день вашей жизни. Она старит нас, отнимает красоту, отрывает наших детей от нас. Она делает нас не только невежественными, но принуждает любить невежество. Мы заражены невежеством.
Я хочу предложить вам охоту за сокровищем, поход, если хотите. Поход, к которому может присоединиться каждый из вас. Я хочу, чтобы в вас проснулось осознание собственного падения и чтобы вы постоянно помнили о нем. Мы должны собрать все, что еще осталось на этом холодном заднем дворе, и постараться сделать все, чтобы катастрофа больше не обрушилась ни на нас, ни на наших детей.
Вот такое сокровище я предлагаю вам. Знание. Истину. Я знаю, вы боитесь ее. Но вы должны стремиться к ней. Вы должны повзрослеть и полюбить ее.
Глава I
Смерть патриарха
Небо было черным, и люди с факелами вышли из южных ворот. Они были закутаны в меховые одежды и шли, высоко поднимая ноги, так как в долине лежал глубокий снег. Святой человек пришел! Святой человек пришел!
Юный Лейнтал Эй спрятался у крыльца разрушенного замка. Его лицо светилось возбуждением. Он смотрел на процессию, двигающуюся между старых каменных башен, восточные стены которых были облеплены снегом, выпавшим днем. Он заметил, что единственный цвет, который можно различить, это цвет горящих факелов, цвет кончика носа святого отца и цвет высунутых языков собак упряжки, которая привезла святого отца. И это был красный цвет. Тяжелое свинцовое небо, в котором был погребен Беталикс, стерло все остальные цвета.
Отец Бондорлонганон из далекого Борлиена был толстым, а меха, в которые он был укутан, делали его еще толще. Таких мехов в Олдорандо еще никто не носил. В Олдорандо он приехал один. Те, кто его сопровождали, были местные охотники. Они были все знакомы Лейнталу Эй. И все свое внимание мальчик сосредоточил на лице святого отца. В селение редко приезжали гости. Он был совсем маленьким в дни последнего посещения святого отца.
Овальное лицо святого отца было изрезано глубокими морщинами, в которых скрывались острые глаза. Казалось, что морщины превратили его рот в длинную горизонтальную щель. Он сидел в санях и подозрительно осматривался вокруг. Ничто в его облике не говорило о том, что он с удовольствием вернулся в Олдорандо. Взгляд святого отца скользнул по полуразрушенному замку. Он знал, что несколько поколений назад здесь отвергли его. Его беспокойный взгляд скользнул по мальчику, стоящему между двумя колоннами.
Лейнтал Эй тоже смотрел на него. Ему показалось, что взгляд жреца был жестоким и расчетливым, но вряд ли он мог думать хорошо о том, кто приехал провести похоронный ритуал над его умирающим дедом.
Он почувствовал запах псины, когда упряжка проезжала мимо, и запах горящих факелов. Процессия повернула и направилась к главной улице, удаляясь от замка. Лейнтал Эй колебался, идти ли ему за нею вслед? Он видел, что люди выходят из своих домов к прибывшей упряжке, несмотря на холод.
Возле большой башни, где жила семья Лейнтала Эй, процессия остановилась. Рабы занялись собаками — распрягать их и отводить в конюшню внизу башни, — а святой отец соскочил с саней и поспешил в дом.
В это время от южных ворот к замку подъехал охотник. Это был чернобородый человек по имени Аоз Рун, независимостью которого мальчик всегда восхищался.
За ним шел на поводке старый раб — фагор Мик.
— Хэлло, Лейнтал, я вижу, что из Борлиена приехал святой отец. Разве ты не хочешь приветствовать его?
— Нет.
— Почему? Разве ты не помнишь его?
— Если бы он не приехал, мой дед не умирал бы.
Аоз Рун хлопнул его по плечу.
— Ты хороший парень. Когда-нибудь ты будешь править Эмбруддоком. — Он использовал старое название для Олдорандо, название, которое было еще до прихода сюда Юлия, за два поколения до теперешнего Юлия, лежащего сейчас на смертном одре в ожидании последнего ритуала.
— Я бы предпочел, чтобы дед остался жить, чем править этой страной.
Аоз Рун покачал головой.
С — Не говори так. Никогда не следует упускать возможности стать правителем. Я бы не упустил.
