Михаил Белозеров - Железные паруса
— Нож! Дай нож!
А они стояли с Попом и ждали в полной темноте, среди запахов гниющих водорослей и непонятных, тихих звуков струящейся воды, словно они что-то здесь забыли, стояли и не могли вспомнить, что именно. Теперь побег показался ему самым диким предприятием в его жизни. Он уже и не думал о своем бессмертии. Он ни о чем не думал. Он просто стоял и ждал, как ждал Поп-бригадир, с которым они проработали бок о бок на заводе Мангун-Кале почти целый год, но ни разу не говорили по душам не потому что в этом не было нужды, а потому что так сложились обстоятельства, но это не делало их отношения хуже или лучше, просто они друг друга молча уважали, как могут уважать друг друга мужчины.
— Пошли! — радостно крикнул сверху Пайс и добавил. — В старом колодце старые замки!
Должно быть, им действительно везло, как везло до этого, если не вспоминать, конечно, о Мексиканце, Ван-Вэйе и бедняге Клипсе. Везло еще и потому, что когда они выбрались из трубы, в коридоре никого не было — ни единой живой души: ни пангинов, ни петралонов. Словно их еще не хватились, словно по шахтам еще не шарили сотни злобных и мстительных пангинов, подгоняемых умнейшими петралонами во главе с Сципионом.
***
Они совещались темноте, не видя лиц друг друга, потому что берегли единственный фонарь.
— Нам не выйти здесь, — сказал Пайс. — Будут загонять с уровня на уровень, пока не загонят в тупик.
Они услышали далекие голоса и звуки отпираемых дверей. Их уже искали — прыгающие, ловкие пангины и усердные черно-форменные петралоны.
— Где-то здесь есть карстовые ходы, которые ведут к Черной речке, — высказал предположение Пайс. — Правда, я только предполагаю, где они начинаются, но это единственный шанс…
Это была проверка. Проверка на мужество и сплоченность.
— Я "за", — заявил Поп, выдавая в себе авантюриста.
— И я тоже, — добавил Он, потому что пошел бы за Пайсом хоть на край света.
***
Им повезло. Они нашли люк в недостроенную систему стоков, где было сухо и пахло цементом. Быстрым шагом прошли два колодца до коллектора и остановились. Пайс, хорошо ориентирующийся под землей, выбрал левый коридор, справедливо полагая, что он направлен в сторону Черной речки. Если бы они не спешили, если бы заметили, что попали в старый туннель, если бы обратили внимание, что на полу появился крохотный ручеек, а на стенах — полоса, указывающая, что труба не всегда бывает сухой, если бы Пайс, идущий впереди с фонарем, осветил потолок и увидел в нем отверстия, наверное, они бы вернулись. Но они лишь поняли, что пол имеет небольшой наклон, и вначале не придали этому значения. Даже когда раздался глухой шум, они лишь прибавили шаг. Но когда им на голову хлынула вода, они поняли, что попали в ловушку, потому что уже не могли вернуться назад, а вода только прибывала и через мгновение сбила их с ног. Следующие несколько минут их швыряло и крутило, как щепки. Потом Он понял, что падает куда-то туда вниз, где блеснул фонарь Пайса, и гулкий шум воды, и крики, и полет в бездну слились для него во что-то невообразимое, и в следующее мгновение, вынырнув, Он выплыл из-под водопада, сделал несколько гребков и, наткнувшись на что-то твердое, понял, что это каменная кладка.
— Пайс! — крикнул Он, кашляя, — Поп!
Вдруг прямо под ним появилось пятно света, и Он увидел сквозь буруны воды и пену всплывающего Пайса, и тут же рядом появилось спокойное лицо Попа с седой прядью, прилипшей ко лбу.
— Я думал, нам конец! — прокричал он сквозь шум водопада.
Они вылезли на камни и сгоряча пробежали вдоль грязных маслянистых стен, через какие-то полуразвалившиеся арки по колено в холодной жидкости, из которой с всхлипом вырывались газовые пузыри. Они слышали о Преисподней, но никто никогда из них не попадал сюда, потому что здесь были пробиты бездонные колодцы, ведущие неизвестно куда, и текли подземные воды, неизвестно откуда, и еще потому что бригада мусорщиков именно сюда сваливали отходы жилых зон и здесь было царство больших серых крыс. И поняли, что дальше нет хода — проход сузился и путь преградил водопад. Вода с шумом вырывалась из трубы. Крысы с писком шарахались в стороны.
— Дороги нет, — сказал Поп, с трудом удерживаясь на ногах, и Он удивился его голосу, потому что впервые в голосе Пайса прозвучало сомнение.
Они чудом выбрались на каменный островок и стояли, прижавшись к стене. Фонарь внезапно погас. И тут в первый раз они подверглись нападению. Все произошло стремительно: к ногам подкатила копошащаяся серая волна, и им пришлось отбиваться кулаками. Врагов оказалось так много, что с каждым взмахом руки Пайс, Поп и Он сбрасывали с себя гроздья тел. И только когда Пайс на несколько секунд умудрился зажечь фонарь, ослепленные крысы бросились врассыпную. Но за это время Пайс успел разглядеть, куда им следует бежать: надо было перейти поток и вскарабкаться на бордюр противоположной стены. Через несколько минут они уже бежали вдоль кирпичной кладки, ориентируясь на шум потока так, чтобы он оставался за спиной, и выскочили к грузовой площадке лифта, который, к счастью, оказался рабочим. Им удалось подняться на пять ярусов, — выше он не ходил, — и оказаться в контейнерной шахте, в которую выходило несколько мусорных труб.
И опять им повезло: редкие светильники освещали грязный, черный колодец и переходы, двери которых оказались незапертыми, и они стали подниматься к пищеблоку, обходя пустые контейнеры с остатками гниющих отходов и распугивая толстых серых крыс. Охрана спускалась сюда исключительно только на время вывоза мусора.
В пищеблоке они насмерть перепугали бригаду поваров. Пангины в белых колпаках были беспомощны, как кролики. Они метались между плитами, опрокидывая тележки, котлы и посуду. Внимание Попа привлекли тарелки с мясом и цыплятами. Но на крики перепуганных поваров уже бежала охрана, и им пришлось ретироваться прямо через зал, где поглощали свою пищу избранные петралоны, где играла приглушенная музыка и где они увидели себя в зеркалах — черных и истощенных.
Потом они оказались в жилом блоке. И лучше бы сюда они не попадали, потому что их сразу окружили, не успели они сделать и десяти шагов по эстакаде, как петралоны, подбадривая себя гортанными криками, забросали их «штырями-зуботычками», впрочем, не приближаясь на расстояние рукопашной.
Они шарахнулись в боковую нишу с туннелем — оторвались от петралонов как-то совсем легко и поняли, что здесь их никто не ждал, и попытали счастья в пятом секторе, но вдалеке замелькали черные фигуры петралонов, и они поняли, что за них взялись основательно. Бросились было назад к лифту, но в этот момент Поп обнаружил аварийный выход, и они потратили несколько драгоценных минут, взламывая дверь. Уже то там, то здесь мелькали желтые лица пангинов, уже раздавались команды петралонов, как Пайсу удалось отжать язычок замка, и они ввалились в длинный, узкий коридор, миновали его, открыли следующую дверь и оказались в туннеле, выкрашенным белой краской, и Он молил бога, чтобы этот туннель поскорее кончился, потому что центральные блоки всегда красились белой краской, а значит, им здесь делать было нечего. А когда сзади и впереди, и выше на эстакадах появились фигурки пангинов с ружьями, вовсе поняли, что дальше пути нет и единственное, что остается, это воспользоваться коридором, соединяющим соседние колодца. Но на этот раз удача отвернулась от них, потому что они ошиблись с дверью, хотя и потратил на нее уйму времени: за дверью оказался огромный зал с куполом, огибающий центральный ствол блока. И они поняли, что отсюда им вообще не выбраться.
