Уолтер Уильямс - Оголенный нерв
Ковбою не нравилось, что их машина находится так близко от телефона, по которому они дважды звонили. Надо срочно решать, куда перебраться. Впрочем, искать новое убежище тоже не имело смысла, у них слишком мало топлива, чтобы долго кружить по неизвестной местности.
Надо ждать. Ковбой посмотрел в небо. Скоро стемнеет. Ему вспомнились ночные полеты на «Пони-экспресс» сквозь грозовые облака. Когда надо было спрятаться, он просто запрашивал метеоцентр и, узнав, где буйствует ненастье, устремлялся туда и нырял в тучи. По кабине барабанили капли дождя, а туман вокруг самолета был таким плотным, что начинало казаться, будто единственная реальность во всей Вселенной — это его «дельта», а сама Вселенная простирается не дальше вытянутой руки. Все, оставшееся внизу, казалось нереальным, мир сжимался до размеров тесной кабины. Ковбой слышал только собственное дыхание, да иногда в ватной мгле сверкали молнии, озаряя черный силуэт «дельты». Ковбою казалось, что он грезит наяву. Это были странные, причудливые, фантастические грезы… Никогда и нигде он больше не испытывал ничего подобного. Его грезы нельзя было ни описать, ни выразить словами, о них невозможно рассказать даже тем, кто летал с ним в этом небе. Каждый пилот грезил по-своему.
— Кажется, я знаю, что делать, — сказал наконец Ковбой. — Кое-кто до сих пор оставался вне игры. И за ним вряд ли следят.
УМЫ И СЕРДЦА
Близился вечер. Воскресный мир отдыхал. Жители Пенсильвании ждали сумерек, чтобы в прохладе насладиться последними часами покоя.
Ковбой и Сара спрятали машину на дне полузатопленного карьера, склоны которого так заросли кустами, что пробраться сквозь них могли, наверное, лишь барсуки.
Замаскировав броневик, они отправились в путь. Ковбой нес картонную коробку, за ним молча шагала Сара. Посторонним могло показаться, что эти двое — самые обычные беженцы. Ничем не примечательные и не интересные.
Всю предыдущую ночь они двигались на запад. На броневике поднялись по реке Йокогейни до западных отрогов Аппалачей, а оттуда по старому пересохшему руслу Пенн-Централ направились к Питтсбургу. Огромный город после десятилетий упадка теперь превратился в главный транспортный узел и новую столицу Пенсильвании. Орбитальные фирмы пощадили его. Не так давно Ковбой побывал здесь, осмотрел гранитную крепость, голограмму Колокола Свободы, который давно уже был разбит. Зал Независимости теперь покоился под солеными водами залива Делавэр вместе с тоннами камня и золы, которые некогда именовались Городом Братской Любви.
К утру топлива в баках осталось лишь на несколько сот километров. Ехать дальше было опасно. Но Ковбою, к счастью, удалось найти заброшенный карьер, где они с Сарой спрятали машину и немного поспали. С тех пор они шли пешком, ничем не отличаясь от тех несчастных, что брели в столицу штата в поисках куска хлеба. Надеясь поселиться в заброшенном сарае или просто в картонной коробке где-нибудь у реки, готовить пищу на костре, а днем уходить в город на поиск случайных заработков.
В одном из пригородов Питтсбурга жил старый товарищ Ковбоя. Интересно, как сейчас идут дела у Рено? В былые времена пилот «дельты» заработал кучу денег и с тех пор наверняка приумножил свой капитал, занимаясь бизнесом. Если он теперь работает легально, то наверняка не откажется помочь.
Дом Рено был обнесен высоким забором. Рядом, положив на землю пожитки, сидел старик в дырявой соломенной шляпе и дымил дешевой сигаретой. Вероятно, он ждал, когда станет прохладнее, чтобы двинуться дальше. Субъект показался Ковбою подозрительным. Впрочем, в этом городе, как и повсюду, полно бродяг. Он заставил себя успокоиться.
Прочные хромированные ворота поблескивали, словно старинное зеркало. Ковбой и Сара на мгновение замерли, вглядываясь в свое отражение. Два усталых путника: мужчина с изможденным лицом и высокая молодая женщина с темными кругами под глазами.
На звонок из-за ворот откликнулся чей-то недовольный голос. Ковбой стащил с головы шапку и парик, приблизил лицо к камере. Хозяин явно удивлен и не слишком обрадован.
— Твою фотографию непрерывно показывают по телевизору. Хотя это, конечно, не имеет значения, заходи. — Сверкающие ворота распахнулись, впуская путников.
Дом, символизировавший торжество орбитального разума, был до отказа напичкан совершенной электроникой, разного рода штуковинами из сверхпрочных и легких орбитальных сплавов. Своего рода математическая сингулярность — штука, понятная искушенному разуму, но не встречающаяся в природе, ни в живой, ни в мертвой. Крышу усеивали ажурные антенны самых разных конфигураций. Рядом темнели криогенные устройства, охлаждающие сверхчувствительные предусилители, призванные снизить тепловой шума. По прозрачным трубкам облепившим стены, текли разноцветные потоки непонятного назначения. Дорожка, ведущая от ворот к дому, была вымощена тонкими, толщиной в миллиметр, плитками, вырезанными из метеорита, сверху ее покрывал прочный огнеупорный пластик. Под пластиком переливалась на солнце причудливая поверхность метеоритного среза — блестящие прожилки никеля, темные разводы неокисленного железа, вкрапления хрома и кремния. По обе стороны дорожки на металлических подставках-колоннах красовались стеклистые глыбы метеоритов, сияющие всеми цветами радуги. Дверь дома, тоже сделанная из прочного сплава, была отполирована до зеркального блеска.
— Похоже на картинку из книги «Жизнь киборгов», — пробормотала ошеломленная Сара.
Темный камень стен и серебристый метал создавали иллюзию деревянного дома, частично отделанного штукатуркой. На разноцветном жидкокристаллическом узоре одной из стен медленно менялись цвета. Присмотревшись, Ковбой узнал в узоре сильно увеличенную микросхему с запрограммированными рефлексами, которую вживляли в череп пилотам «дельт».
— Оружие, пожалуйста, оставьте в прихожей, — попросил голос Рено.
Скрывая недовольство, Сара изобразила на лице улыбку и опустила на пол рюкзак, в котором лежал автомат. Ковбой оставил на столе свой пластиковый пистолет, и они прошли в следующую комнату.
Сквозь прозрачное покрытие мягкой мебели, заполненной чем-то столь же прозрачным и желеобразным, исходило слабое синее сияние. В аквариумах, подсвеченным зеленым светом, плавали рыбы-мутанты. Их гены, неведомые земной природе, сконструированы на орбите. Откуда-то звучала негромкая компьютерная музыка.
— Как поживаешь, Ковбой? Давненько мы с тобой не виделись, — сказал Рено, крепко пожав гостю руку.
— Так себе, дружище. — Ковбой с интересом осматривал комнату, не в силах оторвать глаз от диковинной обстановки. — Я вижу, ты неплохо устроился.
