Ю Смолич - Владения доктора Гальванеску
Там с нервной торопливостью разбирали эти строчки трепещущие руки девушки. И каждый раз, после каждого нового ответа, обе руки бессильно опускались: ответы были отрицательными или предлагали формулы с маленькой неточностью. В таком случае взволнованные глаза девушки загорались и с надеждой искали подтверждающий взгляд своего патрона.
Однако патрон отрицательно качал головой, и глаза эти снова меркли до следующей телеграммы.
На протяжении всего дня приходили телеграммы-ответы. 59 городов дали свои ответы на призыв из Буджацких степей. Только шесть адресатов молчали еще, и можно было только гадать о причинах их молчания: то ли радиопризыв не попал на их антенны, то ли в институтах тщательно проверяли паспорта своих доноров и еще не закончили работы.
Впрочем, это не уменьшило надежды в сердце Сахно - с галацкой антенны полетели призывы еще в полсотни городов на все четыре материка.
Этот день для Сахно зря не пропал. С раннего утра и до поздней ночи она не вставала из-за рабочего стола и не выходила из лаборатории.
Гальванеску со связанными руками покоился в глубоком кресле и, даром что сидел в такой неудобной позе, деловито выполнял роль ментора... под дулом своего собственного браунинга.
Сахно - с мелом в руках возле черной доски, с ланцетом у операционного стола, с карандашом над томами расчетов и формул, в резиновых перчатках над пробирками - была самым старательным из всех учеников, известных когда-либо Гальваиеску.
На третий день население, а особенно полиция города Галаца были встревожены. Известный в городе и знаменитый на всю округу врач-хирург доктор Патрари неожиданно и таинственно исчез. Десятки пациентов из аристократических кругов, которые обслуживал врач Патрари, напрасно прождали в его приемной своего лейб-медика до позднего вечера. Полицейские агенты, вызванные перепуганной родней, ничем помочь не смогли и вынуждены были спешно протелефонировать в Бухарест, в наилучшее сыскное бюро.
Известно было только одно. В восемь часов утра к особняку врача Патрари подъехал большой частный автомобиль. Управляла им женщина очевидно, молодая, и искусная спортсменка. Однако за большими защитными очками и под длинным дорожным плащом трудно было рассмотреть и запомнить ее лицо и фигуру.
Она позвонила и попросила немедленной аудиенции у хирурга.
Старый лакей доложил медику, который в это самое время заканчивал утренний туалет. Врач Патрари вышел к женщине и имел с нею короткий разговор. Она умоляла врача немедля сесть в автомобиль и ехать к больному, которому угрожает смерть. Врач Патрари категорически отказался, ссылаясь на ранний час. Однако женщина вынула из сумки целую пачку ассигнаций и положила их на стол. После этого врач сразу согласился и уже через пять минут сидел в авто. Автомобиль двинулся и вмиг исчез за поворотом. Больше старый лакей не мог рассказать ничего. Он только плакал и убивался по своему старому господину.
Его сразу же арестовали, хотя абсолютная его невиновность была вполне очевидна. После этого он заплакал еще горше, божась, что если бы он знал, то не пустил бы своего господина, а женщину-автомобилистку задушил бы собственными руками.
Однако, естественно, ничего знать он не мог. Откуда, скажем, мог бы он знать, что когда автомобиль выехал в степь и пораженный врач Патрари высказал свое удивление, а потом начал и проте.стовать, то женщина показала ему револьвер общеупотребительной системы браунинг и учтиво предложила не противиться.
Врача Патрари нашли только через месяц, причем его трудно было узнать, так как целый месяц он не брился и у него выросла изрядная борода. Побриться же он не мог потому, что целый месяц сидел в изолированной комнате. Таинственная женщина замкнула его там против воли и, щедро обеспечив едой и питьем на целых два года, забыла - очевидно, в спешке оставить и бритву. Нашел врача Патрари агент частного розыска, выписанный из Бухареста. Это был сметливый и догадливый молодой человек.
Приехав в Галац, он прежде всего явился в сигуранцу и расспросил обо всех необычных случаях, которые происходили в окрестностях за последние дни. Полковник Чарота - тот самый, который имел приятную беседу с Сахно и Чипариу,- конфиденциально поведал агенту и про события с этими людьми.
Дошлый сыщик сразу же поставил диагноз и заявил, что он ручается найти врача Патрари в имении доктора Гальванеску. Он предлагал немедленно ехать туда. Однако это было совершенно невозможно, поскольку, как известно, охранная грамота правительства запрещала кому бы то ни было самовольно являться в заповедник Гальванеску. Вот и прошел как раз месяц, пока в столице удалось получить соответствующее разрешение. За это время врач Патрари не только зарос густой бородой, но еще и сильно пополнел: отсутствие моциона и уйма еды сделали свое дело. Он весьма одичал, обленился, и трудно было вытянуть из него хотя бы два разумных слова. Его коллеги психиатры, впрочем, высказали предположение, что причиной тому была не только лень, но и испуг, который испытал несчастный хирург. От этого испуга его удалось вылечить только через месяц после того, как из покинутого пустынного имения Гальванеску его перевезли в Галац. Тогда врач Патрари смог поведать свою историю.
Однако пересказать ее тут нельзя, ибо его исповедь была сразу же запрещена политической цензурой. Городская газетка, правда, напечатала несколько отрывков из этой исповеди, однако ее тут же конфисковали, редактора оштрафовали, а наборщиков посадили на десять лет каждого.
Так и до сегодняшнего дня ни один человек в Румынии не знает подробностей этой таинственной истории: причины исчезновения доктора Патрари.
Только жена Патрари смогла разузнать о той неприятности, которую против воли учинил ее любимый муж богатейшему помещику и известнейшему ученому. Возмущенная жена взяла развод с незадачливым врачом Патрари.
Если же вернуться назад и точно восстановить события, которые произошли в ближайшие дни после исчезновения врача Патрари, то можно еще рассказать такое.
Чудесным утром золотого южного лета из Рени, мимо Килии и Вилкова, в широкие воды Черного моря вышел пассажирский пароход. Он шел обычным рейсом до турецких границ: там передавал он пассажиров, которые направлялись в Турцию или дальше - в порт Батуми, на советскую территорию. Последние, как известно, случались очень редко. Большинство пассажиров ехали не дальше Турции или еще ближе - до болгарских портов.
Как обычно, на палубе и в каютах царила смертельная скука: путешествовали в большинстве купцы, мелкие береговые спекулянты, агенты контрабандистов и связанной с ними морской полиции. Лишь изредка некоторое оживление вносили беспечный гомон непритязательных иностранных туристов и местных отпускников или угрюмые проклятия неприкаянных и безбилетных скитальцев-эмигрантов.
