Герберт Франке - Башня из слоновой кости
Мортимер: Я буду отвечать, я, Мортимер. Я чувствую себя Мортимером, несмотря на это чужое тело. Я чувствую себя Мортимером, несмотря на некоторые чуждые мне побуждения. Я чувствую себя Мортимером, правда более зрелым и даже постаревшим. Я чувствую себя Мортимером, и если я ныне думаю о чем-либо иначе, чем прежде, то только потому, что кое-чему научился.
Деррек: И каков же твой ответ?
Мортимер: Я думаю, что жизнь человеческая утратила всякую ценность.
Надо было что-то предпринимать.
Деррек: Но то, что предприняли вы…
Мортимер: Это было, пожалуй, ошибкой. Но ведь все должно было получиться.
Деррек: Только поэтому ошибка?
Мортимер: Тогда это оправдало бы принесенные жертвы.
Деррек: А какие практические последствия имела бы ваша революция?
Немного хаоса, а потом новое правительство. Не больше.
Мортимер: Больше! Это означало бы свободу для всех.
Деррек: А что оказалось в итоге? Режим насилия Кардини.
Мортимер: Это то, о чем я сожалею больше всего!
Деррек: Не стоит жалеть. Ведь не имеет ни малейшего значения, кто возглавляет правительство диктатор или либеральная партия, – через некоторое время все неизбежно встают на один путь.
Мортимер: А в чем причина?
Деррек: Это же так просто! Шестьдесят миллиардов человек, за немногим исключением, теснятся на Земле. Тот, кто хочет править миром, должен справиться с ними. Кто хочет помешать распаду мирового государства, должен держать в своих руках огромную организацию. Для этого он нуждается в институтах, которые мы, ученые и техники, создавали в течение столетий: органы надзора, статистические бюро, ОМНИВАК. Ну скажи, какое правительство в состоянии хоть на шаг отойти от намеченного пути?
Мортимер: Да не желаем мы никакого центрального правительства. Каждый человек должен быть достаточно мудрым, чтобы самостоятельно выбирать верный путь. Мы уничтожим систему надзора, ликвидируем статистические данные и выбросим ОМНИВАК на свалку.
Деррек: Ты и сам, наверное, уже знаешь, что твои друзья не очень-то спешили с уничтожением этих инструментов власти.
Мортимер: Теперь я понимаю, что это было бы слишком опасно. В течение переходного периода нам пришлось бы прибегать к их помощи.
Деррек: И постепенно вы убедились бы, что не можете отказаться от прежней системы, вплоть до мелочей. Так было до сих пор со всеми правительствами – демократическими, социалистическими, теократическими, марксистскими и прочими. Любое правительство идет этим путем.
Мортимер: Потому что каждый из них думает только о власти, а не о благе простого человека.
Деррек: Напротив: правительство идет по этому пути только потому, что его долг – стремиться к благополучию простого человека. Это основа деятельности любого стабильного правительства.
Мортимер: Ты хочешь сказать, что состояние невежества и апатии, в коем пребывает ныне человек, его благо?
Деррек: Да, это относительно благоприятное состояние среди прочих возможных.
Мортимер: Но это же смешно!
Деррек: Это однозначно. ОМНИВАК все рассчитал.
Мортимер: И все же. Если бы государственные органы отчисляли больше денег на индивидуальное воспитание, у нас больше было бы людей волевых, способных должным образом организовать свою жизнь.
Деррек: Чтобы в сегодняшнем мире организовать свою жизнь, не обойтись без ОМНИВАКа. Даже гений не располагает и частью той информации, какая имеется в распоряжении компьютера. Это значит, что суждение этого гения основано на меньшем количестве данных и, следовательно, оно менее дальновидно, явно недостаточно и в конечном счете неверно. А этого мы допустить не можем. Если даже два процента людей действуют обособленно, но неверно, то есть идут против общих интересов, вся наша система рушится.
Мортимер: Как могут оказаться менее верными Решения, если все больше добросовестности вкладывается в дело воспитания каждого человека?
Деррек: Пока за всех решает ОМНИВАК, а он учитывает влияние сомнительных действий на общество более полно, чем отдельно взятая личность.
Если ты хочешь построить стабильную систему на решениях отдельных людей, тебе придется всех их превратить в обладателей супермозга. Сомневаюсь, что это сделает их счастливее. Мортимер: Мне кажется, мы не понимаем друг друга.
Ты думаешь о государстве типа муравейника, когда образ мыслей и поведение каждого отдельно взятого человека подчинены бесчисленным зависимостям. Я же думаю об образованных людях, отдающих все свои силы важным проблемам, о людях с независимым образом мыслей, которые создают ценности, неважно какие – в области искусства или науки, но делают это не так, как вы в коллективе, с помощью композицирующих роботов и парков машин. Я вижу людей, имеющих глубокие познания, но не с помощью автоматов, а благодаря работе интеллекта, благодаря созерцательному мышлению. Вот тебе конкретный пример: представь себе семьи, которые живут в собственных домах, по утрам ходят на работу, а вечером сажают в садах растения, читают книги, ставят пьесы или поют. Я всегда вспоминаю об одном репортаже в старом иллюстрированном журнале, который мой отец сохранил со времен своей юности. Ферма на одном из островов в Средиземном море, побеленная ограда, оросительные канавы, ветряк, миндальные и лимонные деревья, жизнь на природе среди растений и животных, в условиях вечной весны, когда залитый солнцем пейзаж радует глаз и нежный солоноватый ветерок дует с моря. Ты видишь все это. Человек живет в ладу с самим собой, со своим миром, в стороне от больших городов с их автострадами и спортивными аренами. До полудня он возделывает свое поле, собирает плоды, которые дарит ему земля, а после полудня отдается искусству – свободный от бремени суеты, на много миль удаленный от шумных городов. В такие часы человек создает великие произведения, преодолевающие границы столетий, и не имеет значения, что висят они за белыми известковыми стенами среди вывешенных для просушки початков кукурузы и освещает их свет керосиновых ламп, – потому что он знает, что подлинное искусство так или иначе пробьет себе дорогу и без помощи менеджеров, это неотвратимо как сама судьба.
Деррек: Картина, которую ты создаешь, подкупает своей идиллической красотой. Я вижу ее, вижу эти краски, эту белую россыпь цветов в траве, вижу желтые пятна лимонов в зелени листвы и синий иней кактусов. Любой скажет, что эта картина сказочно прекрасна. Но что из этого следует? Простой расчет показывает, что мы не можем дать каждому из шестидесяти миллиардов человек так много пространства, такую свободу передвижения. Вот уже несколько столетий прошло – а именно к этому времени относится издание иллюстрированного журнала твоего отца, – как богатства Земли, были поделены между людьми, и поделены неравномерно: две трети населения земного шара было обречено на голодание, причина этого – недостаток технической организации.
