Роберт Сильверберг - Железная звезда
— Брейнард?
— Все в порядке, капитан.
— Гладко прошло?
— Для ручного режима — вполне. Я успел посмотреть программу Кертиса — дерьмо. Проход вплотную к орбите Меркурия, потом — прямо в Солнце.
— Ну-ну… Только ты зла не держи: парень не виноват, что у него крыша съехала. А посадка хорошая, молодец. Отклонение от середины Сумеречного пояса мили две, не больше.
Выпутавшись из кокона, Росс объявил по корабельной трансляции:
— Мы прибыли. Всем немедленно явиться на мостик!
Экипаж выстроился перед ним: Брейнард, Спенглер, аккумуляторщик Крински и еще трое из вспомогательного персонала. Все, кроме Брейнарда и Спенглера, переглядывались, явно недоумевая, почему нет Кертиса. Но вслух никто не поинтересовался.
— Навигатор Кертис дальнейшего участия в работе экспедиции принимать не будет, — официальным тоном начал капитан, — Он сейчас находится в лазарете по поводу острого психического расстройства. К счастью, мы сможем обойтись без него до окончания полета.
Росс помолчал, давая людям время переварить услышанное. Реакция оказалась сдержанной: смятение быстро покинуло лица. Это хорошо.
— По плану мы пробудем на поверхности Меркурия не более тридцати двух часов, продолжал он. — Брейнард? Куда мы в итоге сели?
Астронавигатор нахмурился, прикидывая:
— Почти на середину Сумеречного пояса, с небольшим отклонением в сторону Солнца. Температура продержится выше ста двадцати градусов еще с неделю, не меньше. Для скафандров это не проблема.
— Очень хорошо. Ты, Лиэллин и Фалбридж развернете микроволновые компрессоры. На краупере продвинетесь в сторону Солнца, насколько позволят скафандры; следите за температурой! Башню необходимо поднять как можно дальше к востоку, Жаль, но термозащитный комплект у нас один, для Крински…
Теперь он ключевая фигура: именно аккумуляторщик должен обследовать солнечные батареи, оставленные предыдущей экспедицией. Кроме определения износа батарей в экстремальных условиях, ему предстоит исследовать эффекты, возникающие в необычном магнитном поле крошечной планеты. Не говоря об обслуживании этих самых батарей так, чтобы они простояли до следующего визита.
Крински отличался высоким ростом и атлетическим телосложением: в самый раз, чтобы носить неподъемную тяжесть скафандра высшей термической защиты. На солнечной стороне, где находятся батареи, без такого долго не проработаешь. Впрочем, даже гиганта вроде Крински хватит на несколько часов, не более.
— Когда Лиэллин и Фалбридж развернут радарную башню, будь готов надеть скафандр, — обратился Росс к аккумуляторщику. — Как только мы подтвердим координаты батарей, Доминик вывезет тебя к востоку, насколько получится. Дальше придется самому. Телеметрия в любом случае останется, но лучше возвращайся живой. Мы будем рады тебя видеть…
— Так точно, сэр!
— Вот и хорошо. А теперь — за работу.
По плану работа нашлась для всех, кроме самого капитана. Такова участь администратора — приговор к временному безделью, когда другие заняты больше всего. Дирижер симфонического оркестра тоже не играет ни на каком инструменте.
Остается ждать.
Оседлав термоустойчивый краулер, выгруженный из трюма «Леверье», Лиэллин и Фалбридж отправились в путь. Задача простая: возвести надувную радарную башню на солнечной стороне. Башню, поставленную первой экспедицией, прецессия давно вынесла туда, где пластиковая конструкция, покрытая тонкой алюминиевой пленкой, не могла не расплавиться.
При максимальном приближении к Солнцу температура на освещенной стороне Меркурия достигает семисот градусов; из-за вытянутой орбиты ее колебания бывают значительными, но и в афелии термометр не опускается ниже трехсот. На темной стороне — сугробы замерзших газов.
Место посадки «Леверье» — площадка в середине пояса. В пятистах милях к востоку — адское пекло во всей своей красе, к западу вступает в свои права вечная тьма и немыслимый мороз.
Странная планета, и человеку на ней долго не продержаться. Какого сорта жизнь могла бы существовать на ней постоянно? Капитану Россу, стоявшему в скафандре у посадочных опор, фантазии для ответа на этот вопрос никогда не хватало.
Тронув подбородком переключатель, Росс опустил фильтр из специального стекла. Со стороны западного горизонта наступала тонкая черта непроницаемой тьмы — оптическая иллюзия. На востоке уже поднималась громоздкая параболическая антенна радарной башни: Лиэллин и Фалбридж принялись за работу. А дальше — дальше солнечные отблески на зубцах кратеров? Тоже иллюзия. По расчетам Брейнарда, Солнца здесь не будет еще неделю. Через неделю экспедиция вернется на Землю.
— Башня почти развернута. — Росс повернулся к Крински. — Скоро они вернут краулер, тебе пора готовиться.
Следя, как аккумуляторщик поднимается в корабль по трапу, Росс думал о Кертисе. Парень так хотел увидеть Меркурий, ни о чем другом говорить не мог. А теперь лежит в коконе и хочет одного — смерти.
Крински вернулся в термозащитном комплекте поверх обычного скафандра. Экипировка делала его больше похожим на танк, чем на человека.
— Краулер на подходе, сэр?
— Сейчас посмотрю.
Россу захотелось поправить светофильтр — вроде бы стало жарче. Еще одна иллюзия. Найдя радарную башню взглядом, капитан ахнул.
— Что-нибудь случилось, сэр?
— Вот именно…
Росс зажмурился, помотал головой и снова открыл глаза; Контуры радарной башни плыли, оседая; две крошечные фигурки спешили к серебристому бруску краулера, а на скальных остриях вдали появились первые отблески — никакая не иллюзия. Восход за неделю до расчетного времени. Невероятно.
Росс и Крински вернулись на корабль: бегом, несмотря на тяжесть защитного комплекта. В шлюзовой камере с потолка опустились механические руки — помочь выбраться из скафандра; капитан жестом приказал Крински оставаться как есть и бросился в рубку.
— Брейнард! Брейнард! Где тебя черти носят?
— Да, сэр?.. — Первый астронавигатор недоуменно смотрел на него.
— Ты наружу выгляни, — посоветовал капитан внезапно осипшим голосом. — Радарная башня…
— Чего? Так она — она плавится!.. Но это же…
— Сам знаю. Невозможно.
Датчик внешней температуры показывал сто двенадцать градусов: на четыре градуса больше, чем в момент высадки. Пока Росс смотрел, температура подскочила до ста четырнадцати.
Радарная башня не начнет плавиться при температуре менее пятисот градусов. На экране краулер стремительно приближался: Лиэллин и Фалбридж, слава богам, живы. Если и сварились, то пока не до готовности. Корабельный датчик показывает сто шестнадцать; когда вернутся, будет, наверное, двести.
