Джаспер Ффорде - Дело Джен, или Эйра немилосердия
– Что ты тут делаешь? – спросил он. – Открываешь региональное представительство? ТИПА-9 или что другое? Задашь перцу старому усталому Суиндону?
– Не совсем. Меня перевели в ваше отделение литтективов.
На лице Росса промелькнуло недоверие, но быстро испарилось.
– Отлично! – не слишком уверенно воскликнул он.
Я с радостью согласилась и, уточнив, где находится офис литтективов, оставила Росса разбираться с Мильтоном-496.
Поднялась по винтовой лестнице на верхний этаж, направилась в дальний конец здания. Все западное крыло было отведено под региональные отделения ТИПА-Сети и кабинеты оперативников. В частности, здесь расположились ТИПА-экологи, специалисты по кражам произведений искусства и офис Хроностражи. Даже у Кола-Стокера был тут свой личный кабинет, хотя он редко в нем появлялся, предпочитая темный и довольно смрадный холодный гараж в цоколе.
Коридор был забит книжными шкафами и каталогами, старый ковер почти протерся посередине. В общем, жалкое подобие Лондонского офиса, где к нашим услугам были новейшие системы поиска информации. Наконец я отыскала нужную дверь и постучала. Ответа не последовало. Я вошла.
Кабинет напоминал библиотеку в загородном доме: в два этажа высотой, плотно набитые книгами полки, на стенах ни одного свободного квадратного дюйма. Спиральная лестница позволяла подняться на галерею и добраться до верхних полок. В середине комнаты – столы с книгами, как в читальном зале. Все горизонтальные поверхности, включая пол, были завалены стопками книг и бумаг. Ума не приложу, как здесь вообще можно работать. Однако человек пять офицеров сидели и именно работали – и, казалось, меня даже не замечали. Зазвонил телефон, молодой человек снял трубку.
– Отделение литтективов, – вежливо сказал он.
Трубка разразилась длиннейшей тирадой, и он поморщился.
– Мне очень жаль, что вам не понравился «Тит Андроник», мадам, – сказал он наконец. – Но боюсь, это не наша компетенция. Возможно, вам стоит попробовать читать комедии.
Виктор Аналогиа вместе еще с одним офицером просматривал содержимое толстой папки. Я подошла поближе, чтобы он меня видел, и стала ждать, пока он освободится.
– А, Нонетот! Добро пожаловать. Подождите минуточку, ладно?
Я кивнула, и Виктор продолжил:
– Думаю, Китс использовал бы менее цветистые выражения. Кроме того, третья строфа несколько неуклюжа по конструкции. По моим ощущениям, это умелая подделка, но на всякий случай прогони текст через анализатор стихотворного размера.
Офицер, кивнув, отошел. Виктор улыбнулся и пожал мне руку.
– Это Тумман. Он расследует подделки поэзии девятнадцатого века. Оглянитесь. – Он обвел рукой книжные полки. – Слова подобны листьям, Четверг. Да и людям – они обожают собственное общество. – Он улыбнулся. – Тут миллиарды слов. В основном справочная литература. Хорошая подборка фундаментальных трудов и частных исследований, которых не найдешь даже в библиотеке Оксфорда. У нас есть склад в цоколе. Он тоже забит. Мы нуждаемся в новых помещениях, но литтективы сидят на голодном пайке, если не сказать хуже.
Виктор провел меня по тропинке между столами к тому, за которым, идеально ровно, сидел Безотказэн. Его пиджак аккуратно висел на спинке стула, а стол был убран так тщательно, что это казалось почти непристойным.
– С Безотказэном вы уже встречались. Отличный парень. Стаж двенадцать лет, работает над прозой девятнадцатого века. Безотказэн ознакомит вас с нашими методами. Теперь это ваш стол.
Он немного помолчал, глядя на чистый стол. Он ведь не внештатного сотрудника принимал. Один из его подчиненных недавно погиб, и теперь мне предстояло заменить погибшего. Перенять дела мертвеца, занять его кресло…
Рядом сидел еще один офицер, который поглядывал на меня с любопытством.
– Это Ки Замороз. Он будет помогать вам во всем, что касается авторских прав и современной беллетристики.
Замороз был косоглазым коренастым человеком поперек себя шире. Он усмехнулся в знак приветствия. Между зубов виднелись застрявшие остатки завтрака.
Виктор перешел к соседнему столу.
– Проза семнадцатого и восемнадцатого века. Здесь правит Отто Пель, любезно откомандированный нам заморскими коллегами. Отто приехал разбираться с плохим переводом Гете и каким-то образом впутался в неонацистское движение, поставившее целью канонизировать Фридриха Ницше как нацистского святого.
Пятидесятилетний герр Пель посмотрел на меня с подозрением. Костюм у него был строгий, но галстуком из-за жары пришлось пожертвовать.
– ТИПА-5? – спросил он с таким видом, словно спрашивал о венерическом заболевании.
– Двадцать седьмой, как и все вы, – честно призналась я. – Восемь лет в Лондоне под начальством Босуэлла.
Отто взял со стола старинный том в вытертом переплете из свиной кожи и протянул мне:
– Что скажете?
Я взяла пыльный том и посмотрела на корешок.
– «Тщетность людских желаний», – прочла я. – Написано Сэмюэлом Джонсоном и опубликовано в тысяча семьсот сорок девятом году. Первая работа, которую он издал под собственным именем.
Открыла книгу и пролистнула пожелтевшие страницы.
– Первое издание. Я бы сказала, большая ценность, если бы…
– Если бы? – повторил Отто Пель.
Я понюхала бумагу, провела пальцем по странице, лизнула его. Посмотрела на корешок, постучала по обложке и наконец бросила книгу на стол.
– Если бы был подлинным.
– Весьма впечатляюще, мисс Нонетот, – согласился Пель. – Когда-нибудь мы с вами поговорим о Джонсоне.
– Это не так сложно, как кажется, – сказала я. – У нас в Лондоне два стеллажа поддельных Джонсонов вроде этого, с продажной ценой в триста тысяч фунтов.
– И в Лондоне тоже? – изумленно воскликнул он. – Мы шесть месяцев гоняемся за этой шайкой, думали, что она местная.
– Позвоните Босуэллу в Лондон, он поможет чем сумеет. Просто сошлитесь на меня.
Герр Пель тут же потянулся к телефону и спросил у оператора номер. Виктор подвел меня к одной из многочисленных дверей из матированного стекла, ведущих в боковые кабинеты. Он чуть приоткрыл дверь и показал мне двух офицеров в рубашках с коротким рукавом. Они допрашивали мужчину в трико и вышитом камзоле.
– Облачноу и Дожжичек ведут все преступления, связанные с Шекспиром.
Виктор закрыл дверь.
– Они расследуют подделки, нелегальные сделки и чересчур вольные интерпретации пьес. У них сейчас актер Грэм Хакстейбл. Он устроил преступный моноспектакль. «Двенадцатая ночь». Рецидивист. Будет оштрафован и приговорен к условному заключению. Его Мальволио воистину ужасен.
Он открыл противоположную дверь. За большой вычислительной машиной работали двое близнецов. От тепла множества электронных ламп жара в комнате достигла совершенно невыносимого уровня, бесчисленные реле оглушительно щелкали. Насколько я успела увидеть, это было единственное место, где применялась современная технология.
