Евгений Гаркушев - Близкие миры
– А ученым лишь бы испытать свои разработки в деле. Доказать государству, что они не напрасно хлеб едят. И американцы поэтому время от времени кого-то бомбят, и китайцы на Тайвань зубы точат, и прочие мускулами поигрывают, длинный кинжал в кармане демонстрируют… «Ядерную дубину», как раньше было модно говорить… Ученые – люди неглупые, умеют политикам мозги запудрить. А ты еще и сам политик, Николай. Вот скажи, сколько твоя торпеда стоит?
Давыдов закашлялся и ответил, как учил его пресс-секретарь института физики:
– Военная тайна.
– Ну, для военных это, может, и тайна, а для меня – нет, – заявил Борис Михайлович. – Стоит каждая торпеда двести тысяч с копейками. Это не считая предварительных затрат, капитальных вложений на разработку. Приличных вложений. И, скажу я тебе, это очень хорошая цена. Просто потрясающая. Потому что ваша торпеда дешевле американского «томагавка», тот почти миллион долларов стоит и гораздо эффективнее. А плохо вот то, что вы эту эффективность продемонстрировать должны. Учения – это одно, война – совсем другое…
– Да, – сказал Давыдов, лишь бы не молчать.
– Еще вопрос: какие цели вам ребята из Генерального штаба зададут? – вновь смутил Николая Слуцкий.
– Я-то откуда могу знать?
– А я знаю. Заглубленные бункеры командования. Ракетных шахт в Монголии нет, но друзьям из Вашингтона нужно показать, что их ракетные базы и командные пункты в случае необходимости будут уничтожены точно так же, как штабы наших противников: мгновенным ударом изнутри.
Теперь Давыдов понимал, о чем говорит Слуцкий. Изучая секретные доклады о работах ИТЭФа, он выяснил, что перемещения в другие миры, связь между мирами – побочное направление исследований ученых. Реальный госзаказ, под который выделяли деньги, – создание подпространственной торпеды, устройства, способного через соседний мир либо же по границе между мирами переместиться в другую точку данного мира. И. естественно, поразить выбранную цель. Каким образом, разработчиков торпеды не интересовало. Они работали над способом доставки, а легкими и компактными боеголовками занимался совсем другой институт.
На самом деле задача по переброске объектов через подпространство была едва ли не сложнее, чем перемещение неких предметов в соседний мир. Или выуживание из него интересующих исследователей объектов. Проблема заключалась и в том, что «прицелиться» в бункер непосредственно, как делала Галина при перемещении письма Давыдова в его прежний мир, было нельзя. Для этого нужно было иметь «локационную станцию» в том мире, через который шла торпеда. А если использовались «промежутки между мирами», что было наиболее эффективно по времени, безопасности и экономии энергии, то полагаться можно было только на расчеты. А они не всегда приводили к корректным результатам.
– И мне кажется, что испытание ваших торпед в боевых условиях ничего хорошего не принесет, – продолжил Слуцкий. – Кто-то сделает на крови наших ребят хороший бизнес. Потому что захват Монголии – общевойсковая операция. Вашими торпедами по юртам бить не будут – здесь в дело пойдут танки и пехота, в лучшем случае – вертолеты.
На каждый наш танк найдется гранатомет, и не один… Потом долго будут восстанавливать разрушенные ковровыми бомбардировками и танковыми атаками города дружественного государства. А граждане ничего, кроме повышения напряженности и нагнетания истерии, не получат.
Давыдов отметил, что Борис Михайлович перешел на высокий слог и стилистика у него стала почти такая же, как у университетского профессора. Впрочем, выговор остался все тем же, простонародным. Да и то – выговор не исправишь, а умные мысли глупым языком не выразишь. Не мог же крупный предприниматель, лидер местного полукриминального сообщества, быть совсем уж неучем! Скорее прикидывался, хотел зачем-то шокировать своего молодого коллегу. Или показаться ему проще, чем он есть на самом деле.
– Меня вот некоторые шпионом американским называют, – устало продолжил Слуцкий. – Но я не шпион. Я хочу жить спокойно. У меня трое детей. И я надеюсь им что-то в наследство оставить. А наши политики, по-моему, сильно в войну заигрались. Пойдем, Николай, поужинаем! За ужином и расскажешь, убедил я тебя или нет. Может, и ты меня в чем-то убедишь.
Ужинали в столовой вдвоем. Официант резво подносил блюда, наполнял бокалы и поспешно ретировался в соседнюю комнату, очевидно кухню или подсобку. На стене столовой тоже висело зеркало. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для чего оно служит. Тем более что официант появлялся в тот же момент, как бокалы или тарелки пустели. Конечно, можно было предположить, что в бокалах установлены датчики, передающие на центральный пульт управления состояние их наполненности. Но гораздо проще поверить, что официант наблюдает за столом через зеркальное окошко в стене.
Пили красное вино с виноградников Краснодарского края из фужеров цветного стекла. Депутат Слуцкий как истинный патриот не хотел покупать дорогие французские и испанские вина. Молдавские он тоже Давыдову не предложил, хотя Молдавия и входила в состав Евразийского Союза. Наверное, краснодарские виноградники принадлежали Слуцкому или он имел в них свою долю. Впрочем, упрекать хозяина за экономию на вине не приходилось. Вино было отменным.
Николай выбрал более сладкое «Мерло», хозяин пил сухое «Каберне». К хорошо прожаренной постной свинине и запеченному до золотистой корочки картофелю такие вина вполне подходили. На столе у Бориса Михайловича, несмотря на то что лето еще не началось, имелось достаточно овощей: редис, огурцы, зелень и даже помидоры. Но в целом никаких излишеств. Стол был пожалуй что скромным.
После второго бокала вина Николай осторожно повторил:
– Я ведь, Борис Михайлович, против войны.
– Да я уж понял, – хмыкнул Слуцкий. – Пресс-конференцию твою мои аналитики просмотрели, я ведь телевизор принципиально не смотрю. Одно запудривание мозгов в массовом порядке! Аналитики мне хотя бы индивидуально мозги пудрят… Однако некоторые отрывки мне показали. Они, конечно, полагают, что ты хитришь. В панику пришли, все их расчеты коту под хвост! А я так считаю, что ничего страшного. Правду ты говорил. Или почти правду. Потому что иначе зачем тебе со мной встречаться?
– Действительно, – кивнул Давыдов. – Ну даже если я и против – что толку? Один голос при обсуждении проблемы ничего не решит.
Борис Михайлович забарабанил толстыми пальцами по белой скатерти.
– Так ведь через тебя мы сможем на других представителей вашей фракции выйти.
Николай аккуратно обгрыз свиную косточку, не спеша вытер губы салфеткой.
