Томас Гриниас - Поднять Атлантиду
Серена не уступала:
— И на его конце мы найдем такой же лед.
Конрад прищурил глаз и согласно кивнул.
— В пирамиде Хеопса южный коридор вел покойного фараона к тростниковым лодкам его земного мира. Северный же коридор предназначался для входа в небесное царство.
— Замечательно, — отозвалась она. — Я, однако, не вижу тут ни покойного фараона, ни даже его гроба.
Пока она язвила, Конрад прошел к центру зала. Чем ближе он подходил, тем громче, казалось, становилось эхо его шагов.
— Ты что собрался делать? — подозрительно спросила она.
— Если в помещении ничего нет, стало быть, именно в нем самом и заключается весь смысл, — глубокомысленно изрек Конрад, направляясь теперь к западной стене. Добравшись до нее, он повернулся лицом на восток, после чего достал из кармашка какой-то цилиндрик вроде авторучки, откуда вдруг брызнул алый лучик лазера. — В плане этот зал образует собой классический прямоугольник в пропорции два к одному, — наконец объявил он, считав показания своего дальномера. — А его высота составляет половину диагонали пола.
— Ну и что?
— А то, что строители выразили здесь золотое сечение. Фи.
— Фи? — заморгал Йитс. — В смысле, «тьфу»?
— Фи — это такое же иррациональное число, как и пи. Его нельзя представить дробью целых чисел, — терпеливо объяснил Конрад. — Рассчитывают его по формуле «корень квадратный из пяти плюс один пополам», что приблизительно дает 1,61803. Или его можно рассматривать как предел отношения двух соседних чисел Фибоначчи, того самого ряда, который начинается так: 0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13…
— …где каждое следующее равно сумме двух предыдущих, — нетерпеливо закончила за него Серена. — К чему ты клонишь?
— Наши строители ничего не делали наобум. Каждый камень, каждый угол, каждая камера — все систематически и математически точно выверено и спроектировано ради одной великой цели. У нас тут не только самое древнее сооружение на Земле. Оно еще и самое совершенное.
Серена гулко сглотнула.
— И?…
— И стало быть, не могло быть построено человеком.
Девушка внимательно следила за выражением его лица и наконец пришла к выводу, что он искренне верит в свои слова. Чего не сказать о ней самой, хотя пока что приходится признать его научную гениальность. Серене крайне редко доводилось встречать мужчин хотя бы на своем уровне. Один лишь Конрад, наверное, своим блестящим аналитическим умом мог с ней потягаться. Ему же хуже. Вспомнить хотя бы тех гениев, которых американцы запрягли в проект атомной бомбы во время Второй мировой… Да. И слишком самоуверенный. Явно надеется что-то нарыть в П4, выдать потом за свое личное детище и заработать место в истории.
«Йитс этого никогда не позволит, о нет!» — сообразила она, поглядывая на генерала. Его холодное, каменно бесстрастное лицо недвусмысленно давало понять, что как только Конрад исчерпает свою полезность, он перестанет быть ценностью. Ясное дело, не с точки зрения отношений «отец и сын», а как археолог. С другой стороны, Конрад слишком умен, чтобы об него вытирали ноги. Этим-то и объяснялась ее подспудная тревога, что опасаться следует не того, что он говорит, а того, о чем умалчивает.
— Итак, сейчас ты заявляешь, что П4 построили инопланетяне? — Она потрясла головой. — Но вмороженные-то трупы человеческие. Йитс говорил, что лабораторные исследования это подтвердили.
— Отсюда вовсе не следует, что именно они возвели П4, - возразил Конрад. — Скажем, эта штука могла тут стоять задолго до их появления.
Серене не понравилось, каким тоном он произнес слова «эта штука». Разве такое здесь уместно? П4 — пирамида. Или… все-таки нет? В отсутствие надписей или изображений она была бессильна выявить смысл, предназначение «этой штуки». Или спорить с Конрадом, оперируя единственным аргументом: «Где доказательства?»
— Надо немножечко веры, — вдруг сказал Конрад и через весь зал направился к противоположному коридору. Там он отстегнул с пояса некий портативный прибор.
— А сейчас что?! — крикнула она.
— Запускаю мой астрономический имитатор. — Конрад нажал кнопку, и на экране высветилась пирамида в разрезе. — Северный коридор, то есть тот, по которому мы вошли, наклонен под углом тридцать восемь градусов двадцать две минуты. А вот этот, южный, коридор имеет уклон пятнадцать градусов тридцать минут.
Серена решила подойти поближе.
— И что с того?
— Ты забываешь, что пирамида могла служить инструментом наблюдения за звездами, — сказал Конрад, рассматривая картинку на экране своего КПК. — К примеру, коридоры, ведущие к усыпальнице в пирамиде Хеопса, выходят на Орион и Сириус. Я лично склонен верить, что наши пирамиды смоделированы по образу и подобию вот этой. Остается только совместить коридоры П4 с соответствующими небесными координатами в разные временные эпохи, и мы узнаем, когда ее постро… — Он внезапно умолк, расширенными глазами пожирая дисплей.
— Ну, давай, не тяни, — подстегнула его Серена.
— Погоди. — Конрад нахмурился. — Не может быть. Это ошибка.
— Что? Где?
— Конрад? Что-то случилось? — полуобернулся Йитс, все еще обшаривавший южную стенку с помощью своего фонаря.
— Угол наклона коридоров однозначно соответствует конкретной звезде в ту или иную эпоху, — медленно сказал Конрад. — Этот коридор, например, выходит на Альфу Большого Пса. На «Собачью звезду», или Сириус, который древние ассоциировали с богиней Исидой, космической матерью царей Египта.
— Чьим космическим папой был Осирис, — подхватила Серена.
У Конрада слегка посветлело, но затем снова омрачилось лицо.
— И в его-то созвездии, то есть в Орионе, Сириус восходит в нашу эпоху…
К ним присоединился Йитс.
— Ты уже все это рассказывал на станции, — дал понять он о своем нетерпении.
— Да нет же, вы не понимаете, — досадливо поморщился Конрад, и Серене пришлось напрячь мозги, чтобы поспевать за его объяснениями. — Этот коридор показывает на Альфу Большого Пса прямо сейчас, на пороге века Водолея! У нас, на Южном полюсе, Сириус можно видеть на восходе в день весеннего равноденствия.
Йитс приподнял ладонь:
— Конрад, сейчас сентябрь. Осень на дворе.
— Это для вас, жителей севера, — напомнила Серена генералу. — А здесь — и во всем Южном полушарии — стоит весна. — Она повернулась к Конраду: — Что же получается?
— С точки зрения неподвижного наблюдателя, стоящего на земной тверди, небеса можно уподобить одометру на автомобиле. Циферблат возвращается в исходное положение через каждые двадцать шесть тысяч лет. Получается, что либо пирамиду построили ровно 26 ООО лет назад, в течение прошлого века Водолея. Или же…
