Эдгар Берроуз - Пеллюсидар
Перри все-таки сделал порох и построил пушку! Это было прекрасно! Диан и Джуаг, потрясенные не меньше Худжи, вопросительно поглядели на меня. Вновь раздался пушечный выстрел. Конечно, по сравнению с гигантскими орудиями внешнего мира, эта пушечка являла жалкое зрелище, но здесь, в Пеллюсидаре, было сложно представить себе какое-либо другое оружие, наводящее больший ужас.
Железное ядро примерно пяти дюймов в диаметре пробило дыру на уровне ватерлинии в лодке Худжи, перевернуло ее, и весь экипаж оказался в воде.
Четыре каноэ приближались к флагману с намерением атаковать его. Даже случившаяся с их предводителем катастрофа не остановила этих бесстрашных от природы воинов.
В этих лодках было около двухсот человек, на флагмане - лишь пятьдесят. Командир фелуки - им был Джа - подпустил врагов поближе и приказал открыть огонь из стрелкового оружия. Мезопы стреляли так быстро и метко, что в считанные секунды выбили половину экипажей каноэ. Те, кто не был убит или ранен, побросали свои луки и копья, взялись за весла и попытались бежать, но фелука преследовала их по пятам, а ее экипаж ни на минуту не прекращал вести огонь.
Вскоре я услышал, как Джа предложил оставшимся бандитам сдаться, обещая сохранить им жизнь. Рядом с Джа стоял Перри, и я понял, что это была его идея, так как ни одному воину в Пеллюсидаре не придет в голову пощадить поверженного врага.
Поскольку у людей Худжи не было альтернативы, они подчинились и минутой позже были подняты на борт "Амоза" - так назывался этот корабль. Название было начертано на борту громадными буквами, но никто, кроме нас с Перри, не мог понять смысл этих знаков.
Когда пленные оказались на борту, Джа направил корабль к нашему каноэ. Множество рук помогало нам подняться на корабль. Лица мезопов сияли, а Перри был просто вне себя от радости.
Диан поднялась первой, за ней Джуаг, а я задержался немного, помогая вытащить наверх Раджу и Рани, поскольку понимал, что никому это не удастся сделать. Появление джалоков на палубе вызвало легкую панику среди моих друзей, так как никто из мезопов не видел, чтобы человек дружил с хищниками.
Меня распирало от вопросов, которые я хотел задать Перри, но мне пришлось сдержаться, так как битва еще не была закончена. Пушки Перри, установленные на верхних палубах, изрыгали клубы дыма, сея смерть и разрушение. Воздух дрожал от их грохота. Уцелевшие лодки Худжи упрямо продолжали идти на сближение с фелуками.
Должен сказать, что наши краснокожие друзья управлялись с кораблями не лучшим образом. Было ясно, что их обучение было кратким. Во время маневра корабли часто сталкивались, а некоторые фелуки чуть не были потоплены неудачно направленными выстрелами из пушек.
Впрочем, как только я оказался на борту флагмана, я приложил все усилия к тому, чтобы как-то выправить положение, и изрядно надсадив голос, в конце концов, сумел придать нашему флоту некое подобие боевого порядка. Теперь фелуки выстроились в одну линию, возглавляемую моим кораблем. Двигаясь таким образом, мы начали окружать остатки вражеской флотилии. Воины Худжи по-прежнему пытались сблизиться с нами для рукопашной схватки, но наш боевой порядок позволял нам вести прицельный огонь, не угрожающий нашим кораблям, и удерживать противника на расстоянии.
Я выбрал минуту и с любопытством осмотрел судно, на борту которого я находился. Я не мог не отдать должное таланту Перри - корабль был великолепен. Однако меня удивило, что Перри выбрал именно фелуку. Я предполагал, что он захочет построить что-нибудь более внушительное, дабы потрясти туземцев. Впрочем, это занятие неблагодарное: их можно удивить новым оружием, но напугать - нет.
Как я узнал позже, фелуку на самом деле выбрал Джа. Он тщательно следил за созданием флота и заставлял Перри рассказывать ему про каждый тип корабля. Перри делал чертежи на песке, потом строил модели и рассказывал о судоходных качествах каждого, а Джа внимательно его слушал. Это было прекрасно, что был такой мощный противовес грандиозным планам старины Перри, - он, как я и предполагал, собирался создать огромный фрегат, вроде того, на котором плавал Нельсон.
Впоследствии Джа сказал мне, что фелука привлекла его внимание из-за весел - он прекрасно понимал, что необученные воины вряд ли смогут управляться с парусами достаточно ловко. Как только строительство первой фелуки было завершено, Джа приказал спустить ее на воду и сменял на ней экипажи до тех пор, пока две тысячи воинов не научились управляться с длинными веслами, которыми они никогда раньше не пользовались. Затем были поставлены паруса, и начался следующий этап обучения.
Битва тем временем не затихала. Лодки Худжи продолжали свои атаки на наши корабли и откатывались назад, неся огромные потери. Это была настоящая бойня. Вновь и вновь я предлагал нашим врагам сдаться, обещая сохранить им жизнь. Наконец, на поверхности воды осталось лишь десять лодок с экипажами. Эти уже не выдержали и обратились в бегство. Они рассчитывали уйти от нас на веслах жалкое зрелище! Я отдал приказ прекратить истребление (иначе я не могу это назвать) и открывать только ответный огонь. После этого мы устремились в погоню. Дул легкий бриз, и наши фелуки, подобно огромным лебедям, скользили по воде. Когда мы догнали лодки, я окликнул воинов, находящихся в ближайшей из них.
- Бросьте оружие и поднимайтесь на борт! - крикнул я. - Вам не причинят вреда. Мы накормим вас и доставим на материк... Там мы отпустим вас, если вы поклянетесь никогда больше не поднимать оружие на Императора Пеллюсидара.
Думаю, что больше всего на них подействовало обещание накормить. Вряд ли они поверили, что мы их не тронем. Но когда я приказал вывести на борт других пленников, живых и невредимых, в одной из лодок поднялся огромный сагот и спросил, какие гарантии я могу дать, что все будет так, как я сказал.
- Никаких, - ответил я, - я даю вам слово, думаю, что этого достаточно.
Дикари, надо сказать, довольно щепетильны в вопросах чести, и сагот поверил мне. Правда, они не могли понять, почему мы дарим им жизнь, если не собираемся обратить их в рабство. Джа, впрочем, тоже не очень понимал мои намерения. Он предлагал потопить все лодки вместе с их экипажами, но я настаивал на своем.
- Пойми ты, - объяснял я, - эти люди вернутся на остров Худжи, в города махар, в свои земли и расскажут о наших победах и о нашей мощи. Это прекрасная возможность, о которой можно только мечтать.
Перри согласился со мной. Впрочем, он согласился бы с чем угодно, лишь бы прекратить избиение. Он был единственным среди нас, кто мог изобрести порох или сконструировать пушку, но когда дело доходило до использования этих изобретений, он совершенно терялся.
