Игорь Дубов - Харон обратно не перевозит
Пока еще не состоялся!
Рывком стащив сапоги, он вылил из них воду, выжал и заново намотал подвертки, пружинисто поднялся на ноги. В голове шумело, и лицо горело, словно обожженное. Но теперь он ощущал в себе силу. Еще не вечер! Остался Пров. И перстень у Прова. И движение гуманоида в столбе тоже никто не мог у них отнять. У них у всех. Это была их надежда. Она оставалась несмотря ни на что. И ей он погибнуть не даст!
Негнущимися пальцами Григ закрыл Чаке глаза.
- Гном! - позвал он. - Мистер Томпсон! Пеленг пятого "маячка".
Захороненные с разных сторон от Москвы, Гном и Мистер Томпсон обеспечивали абсолютно точную наводку на любой объект, снабженный "маячком", и, глядя на два четких сигнала, свой и Прова, высвеченных локаторами недалеко от края лесного массива, находящихся по карте к востоку от Рожаи, Григ понимал, что архонт от него ни за что не уйдет.
Озверевший от пережитого, хрипя и ругаясь пересохшим ртом, отплевываясь от ударов лупящих, несмотря на инфракрасное зрение, по лицу веток, он шел на восток, и расстояние между двумя сигналами на карте все сокращалось и сокращалось. Наконец сигналы сомкнулись, и Григ, почти припав к земле, двинулся осторожно на горячее пятно, уверенно просматривающееся им в нескольких десятках метров за плотной стеной деревьев.
Это был костер. Он горел на небольшой лужайке, прямо посередине, а рядом с костром, обхватив колени и сгорбившись, сидел Пров. Стараясь не шуметь, Григ выдвинулся из за деревьев и, выйдя на освещенное место, негромко позвал: - Пров!
Не ожидавший этого, Пров вскинулся, рванулся к кустам, но, узнав Грига, облегченно вскрикнул и остановился.
- Ты! - заговорил он. - Вот бо радость-то! Жив ли?! Спасся?! Ах ты, чюдо тако! - Он вдруг погрустнел, тени на лице запали. - А молодший-то твой... - Он замялся, поднял глаза.
- Аз видех, - сказал Григ, чувствуя, как снова растет в горле ужасный комок.
Даже вспоминать об этом не было сил. В том времени, в котором жил он, Чаки больше не было. Где-то, в совершенно точно очерченных пространственно-временных анклавах слышался ее звонкий смех и легкий стук каблучков. Но ему, Григу, вход туда был уже заказан. Он упустил свой шанс. Его Чака лежала на берегу Рожаи, уткнувшись лицом в траву. На том берегу, на который привел ее он.
Григ почувствовал, как безысходная тоска выкручивает ему руки, разрывает грудь.
- Аз видех, - глухо повторил он, подходя вслед за Провом к костру. Ниже будем об том.
Он чувствовал, что задыхается. Сумасшедшее желание не тянуть, а прямо сейчас, не раздумывая, ударить в загораживающую огонь плотную спину, въехать ногами в мясистый, покрытый спутанными волосами затылок ослепляло его, стягивало кожу со скул.
"Почему она, а не этот обрюзгший, патлатый, дурно пахнущий боров? Что вело руку стрельца? Может быть, то, что она бежала сзади? Отстала? Или сознательно загораживала эту потную спину? Ведь он сам велел ей беречь Хранителя любой ценой. Кто мог предвидеть!"
- Спокойнее, - сказал Гном.
Григ выдохнул воздух. Надо было начинать. Тянуть дальше было бессмысленно.
Пров сидел рядом на корточках, прилаживал на воткнутых в землю прутьях мокрый кафтан, переворачивал его непросохшей стороной к огню.
- Стрелцы... - бормотал он. - Откеле ж они пришли? Должно же бысть Антип все выдал. Не устоял Антипушка... Ин да пошто же ево винити... - На дыбе, чаю, не сладко висети...
От кафтана валил пар. Протянув руки к костру, Григ обдумывал начало. Просто так Пров перстень не отдаст. Убедить его нечем, а раскрываться нельзя. Значит, надо скрутить его и связать, и перстень просто забрать. Но дальше что? Как им пользоваться? Не зная этого, перстень можно испортить, и тогда ничего нельзя уже будет поправить. Бить и пытать? Бесполезно. Судя по всему, Пров не боится ни боли, ни смерти. Выбрав свой, не подвластный никому закон, он давно стал вне закона. И не один, наверное, год ходит по лезвию ножа. Так что к смерти он готов. Этим его не испугать. Скажет еще наоборот... А сломать перстень, вероятно, нетрудно, Гипноз? Пров не сомнамбула. Да и какой гипноз после того, что было! Ясно, что он перевозбужден. И к тому же в темноте глаз не видно. Укол бы калипсола. Но шприц-тюбик с калипсолом вшит в переметную суму. В кафтане он хранил только препарат, выводящий из болевого шока. Значит, бить?
- Да вызови ты лошадь! - сказал Гном.
Григ вздрогнул. Это предложение было настолько очевидным, что он в сердцах сплюнул в костер. Пользуясь только чужими лошадьми и не имея своей, он совершенно забыл, что кони Старика управляемы. Ему ничего не стоило через Мистера Томпсона подогнать к себе Ягодку с калипсолом.
- Мистер Томпсон! - позвал он.
- На связи.
- Давай Ягодку сюда.
С некоторой скованностью он снова придвинулся к костру и стал вплотную к Прову. Нападать на тот, кто не ожидает этот от тебя, необычайно трудно. Такое нападение всегда предательство. И сейчас Григ собирался с духом, чтобы преодолеть внутренний барьер.
- Садись! - Пров потянул за рукав. - Худо, што ести никакоже. Ин ладно завтра добудем. Ан ловко они нас?
- Ловко, - сказал Григ, чувствуя, как закипает в нем погасшая было злоба. Он вспомнил Чаку, и боль утраты вновь стиснула сердце, горькой удавкой перехватила горло.
- Эх! - хрипло выкрикнул он и, стиснув запястье Прова, вывернул ему простейшим приемом руку, а потом повалил на землю и, придавив коленом, стал вязать найденным в кармане шнуром сперва запястья, а потом лодыжки. Пров сдавленно шипел, тщетно пытаясь вырваться, бился и наконец затих, видно, устал.
Разжав кулак Прова и стянув с пальца перстень, Григ долго рассматривал его в свете костра, поворачивал разными сторонами, стараясь убрать залегающие в пазах тени. Обычный перстень. Сапфир в простенькой коронке. Что-то уже было, связанное с перстнем. Хорошо бы вспомнить - что.
- Перстень Соломона? - предположил он.
- Группа Дювалье-Кларфельда, - отозвался Гном. - Тысяча семьсот пятьдесят восьмой год. Пьер Дювалье был убит во время несанкционированного покушения на графа Сен-Жермена. Акция его выглядела совершенно нелогичной, поскольку с графом Дювалье ни разу даже не разговаривал. Правда, ретроспективный анализ ментограмм показал внезапное развитие у Дювалье маниакально-депрессивного психоза, и это вроде бы все объясняло. Однако позднее в его бумагах было найдено множество рисунков любимого перстня графа, с которым тот никогда не расставался...
- Не этот? - спросил Григ.
- Нет. Но похож.
Григ посмотрел на Прова. Он помнил, что камень поворачивается, но крутить его просто так, наудачу, не хотел, боялся сломать.
- А и что, - сказал он. - Аз все видех. Ты вращал камень. В какую сторону?
