Константин Мзареулов - Звёздный лабиринт – 2
Предложение звучало разумно, тем более что возражения не имели смысла. Все равно они не могли, да и не слишком стремились принуждать гонтов к более тесному сотрудничеству. Сергей отнюдь не собирался делиться трофеями с инопланетными союзниками, дружелюбие и искренность которых вызывали у него серьезные сомнения.
«Будем бить этого Черного Башку крупнокалиберными игрушками», — подумал подполковник. Он прикинул, что огромная снайперская винтовка Барханова окажется очень кстати. А вот у гранат подствольника скорость маловата — силовое поле их, конечно, отбросит. И еще подполковник пожалел, что они не сообразили прихватить в эту вылазку «Валторну».
— Верно мыслите, командир, — одобрил его раздумья Гонт. — Мне пора идти. Желаю успеха и надеюсь еще увидеть вас. Поверьте, я испытываю к вам искреннюю симпатию.
— А ты уже не пытаешься косить под француза, — ворчливо заметил Сергей. — Говоришь без акцента, импортные словечки с русскими не мешаешь.
— Признаюсь, я никогда не бывал во Франции, — сообщил пришелец. — И вообще я не тот, кого вы знали по чеченской операции. Тот наш коллега попытался в одиночку справиться с отрядом фурбена, но не преуспел.
Он встал. Атилла попытался задержать гонта, сказав: дескать, нам надо о многом поговорить. Внезапно капитан замолчал, недоуменно озираясь.
Инопланетянина не было.
Выбежав из-под навеса, Сергей окликнул часового. Сержант ответил, что верзила с ожогами на лице ушел еще минут пятнадцать назад и уже скрылся среди каменных валунов, которые громоздились почти в километре от лагеря.
Посмотрев в сторону, куда показывал часовой, командир «Финиста» увидел, как из скал метнулся в небо аппарат, закругленный корпус которого тускло поблескивал в лучах солнца. Неведомая машина быстро набрала высоту, растворившись в горячем воздухе памирского предгорья.
— Странный вертолет, — проговорил кто-то совсем рядом. — Организовать погоню?
Обернувшись, Сергей увидел в двух шагах обеспокоенного Курбонбердыева.
Подполковник отрицательно покачал головой и сказал:
— Не стоит. Лучше распорядитесь, чтобы наши пилоты готовились к вылету. Мы должны перехватить на марше банду, которая идет на подмогу Салмону.
— Вы правы. — Абдулло кивнул. — Не забудьте теплую одежду — наверху будет холодно.
Оставив Карабанова командовать остающимися подразделениями, подполковник приказал построить взводы Барханова и Демьяненко.
Страшно тарахтя винтами, одиннадцатитонные машины несли полсотни бойцов над долиной реки Муксу. По оба борта вздымались громады гор, увенчанных ледниками и снежными шапками. Похлопав Сергея по плечу, Курбонбердыев прокричал, с трудом перекрывая грохот двигателя:
— Слева от нас — пик Сат, чуть меньше шести километров, справа — самая высокая точка Памира. Единственное место на Земле, где сразу после Сталина наступил коммунизм.
Не поняв последней фразы, комполка сделал удивленную гримасу, и Абдулло объяснил: раньше эту вершину называли пиком Сталина, а потом переименовали в пик Коммунизма. Он добавил, что Памир называют не только Крышей Мира, но и Подножием Смерти. Потом еще раз напомнил: в горах надо постоянно быть начеку, здесь особая тактика и даже особые правила стрельбы.
— Знаем, — рявкнул в ответ Сергей. — Кроме меня, остальные имеют опыт.
Разговоры оборвались, как только внизу показалась колонна вооруженных людей. «Это они!» — крикнул Курбонбердыев, нацепил переговорное устройство и принялся отдавать распоряжения. Ми-8 заложили вираж, прошли над изгибом горной дороги, засыпав басмачей градом реактивных снарядов, затем повторили удар, пролетев в обратном направлении. Дорога утонула в дыме разрывов. «В масть!» — торжествующе зарычал Сергей. Вертолеты разделились, снизились почти до самой земли, выбрасывая десантников. Взвод Барханова, сопровождавший командира полка, высадился в тылу басмачей, а головорезы Демьяна перегородили противнику путь в долину.
Едва люди оказались на грунте, оба Ми-8 снова ушли ввысь, чтобы поддерживать десант огнем расположенных в носовом пилоне пулеметов А-12,7.
Махнув рукой, Сергей повел взвод на сближение с противником. Сообразив, что оказались в тисках, басмачи заняли круговую оборону и встретили спецназ очередями. Пришлось залечь и двигаться дальше перебежками, подавляя сопротивление сосредоточенным огнем.
— Первое отделение — направо, третье — налево! — крикнул подполковник. — Усилить натиск!
Присев за ближайшим валуном, он привычно совместил мушку и прорезь прицела с силуэтом басмача, беспорядочно палившего в их сторону. Не обращая внимания на треск стрельбы и посвистывавшие поблизости пули, Сергей мягко потянул спусковой крючок кончиком указательного пальца. Ствол «Абакана» даже не шелохнулся, выбрасывая экономную — в две пули — очередь. Выронив оружие, басмач схватился за плечо. Вторая очередь швырнула его навзничь.
Подполковник выстрелил в сторону другого повстанца и, когда тот пригнулся, спрятавшись за камнями, Сергей перебежал шагов на двадцать вперед. С новой позиции он выпустил из подствольника гранату и удовлетворенно заурчал, убедившись, что уложил очередного противника. Следующей очередью Сергей ранил еще одного басмача, но добивать не стал — все равно никуда не денется.
Оглядев поле боя, командир «Финиста» сделал вывод, что стрельба, в общем, близится к финалу. Боевики уже начали бросать оружие, пытались забиться в щели между камнями или уползти повыше в гору. Единственную серьезную неприятность представлял станковый пулемет, непрерывный огонь которого прижал к земле правый фланг взвода. Однако, когда попытались двинуться вперед отделения, наступавшие в центре и слева, пулеметчик моментально развернул ствол и стегнул длинными очередями по перебегавшим бойцам. Двое спецназовцев упали, зажимая раны. Соседи по строю быстро оттащили их за укрытие.
— Сейчас я тебя успокою, — прошипел рядом Барханов. Уперев сошки в массивный обломок скалы, капитан наводил на цель огромную снайперскую винтовку В-94. Длинный ствол, вызывавший ассоциации с противотанковыми ружьями полувековой давности, застыл, нащупав мишень. Гулкий выстрел швырнул тяжелую пулю калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, после чего пулемет замолчал.
Атака возобновилась. Не привыкшие вести бой против регулярных войск басмачи пачками сдавались в плен.
Когда уцелевших, разоружив, согнали в плотную массу, опоясанную кольцом нацеленных стволов, Курбонбердыв перевел слова главаря банды:
— Он говорит, что его люди были деморализованы ракетным обстрелом и потеряли волю к сопротивлению.
