Екатерина Спасская - Симилтронные пути
-- Неужели ты думаешь, что я стану предлагать тебе какую-нибудь дрянь?
-- Нет, нет, просто…
-- Не надо бояться. Это всего лишь ароматный дым, стимулирующий хорошее настроение, и ничего больше. Попробуй, тебе понравится, гарантирую.
Эримонд опустился рядом на диван и показательно затянулся, выпуская дым через ноздри. Вида, все еще недоверчиво косясь на глиммер, тоже взяла в руки трубку и сделала глубокий вдох. Кисло-сладкие пары тут же пролетели через легкие, словно это был очень легкий газ. По телу пробежала волна расслабляющего тепла, и у девушки немного затуманилось сознание.
-- Эри, у меня кружится голова.
-- Это нормально, не волнуйся. Скоро все пройдет. Зато останутся чистая энергия и веселье.
-- И правда, не так уж и страшно. — Вида вдохнула новую порцию дыма. — А что с путешествиями?
-- Всему свое время. Через пару кимн ты уже будешь далеко отсюда. А вот я еще пару коктейлей принесу, и тебе станет совсем хорошо. Подожди немного, я только спущусь в бар и обратно.
-- Не уходи.
-- Я сейчас вернусь.
Не дожидаясь, когда Вида начнет протестовать, парень вынырнул из томного полумрака комнаты и подошел к одиноко стоящему возле лестницы мужчине в длинном сером плаще.
-- Принес? — Спросил, не оборачиваясь, мужчина.
-- Да, Лэйкер. Информация у меня, — Эримонд извлек из нагрудного кармана темно-синей рубашки крошечный металлический кубик размером с ноготок.
Развернувшись лицом к собеседнику, Лэйкер осторожно взял информационный носитель и внимательно оглядел его со всех сторон.
-- Что-то не так? — Нахмурился парень.
-- Нет, — Лэйкер спрятал кубик под плащом. — Я только никак не пойму, зачем ты привел в Левер эту девочку? Здесь с ней может случиться что угодно, а если Сенатор Каремса узнает, куда в последний раз наведывалась его единственная дочь, он от Оппозиции и следа не оставит. Ну, по крайней мере, от Левера точно.
-- Я грамотно взломал системы наблюдения: камеры отображают Виду на вечеринке с друзьями.
-- Играешь с судьбой, Эримонд.
-- Оно того стоит.
Лэйкер криво усмехнулся.
-- Зачем ты хочешь посадить Виду на "алый луч"?
-- А что такого? Пусть она чаще сюда заходит. Заодно принесет новые данные с папашиной КИС.
-- Эримонд!
-- Что?
-- Ты же знаешь, как этот наркотик действует на неподготовленный организм, тем более такой молодой. Ты что, хочешь ее убить?
-- Не раньше, чем закончится эта военная кампания.
-- Тебе совсем не жалко девочку?
Эримонд громко расхохотался.
-- Лэйкер, ты чего? Откуда в тебе такая трогательная сентиментальность? Я тебя даже не узнаю. Известному в Оппозиции наемному убийце и разведчику-церсмиту испытывать жалость к… — парень поморщился. — К какой-то дурочке, пусть и дочери Сенатора. Нет, ТЕМ БОЛЕЕ к дочери Сенатора…
-- Она еще ребенок.
-- И? Ты меня пугаешь, Лэйкер. Тебе что, все-таки промыли мозг в Каремсе? Вроде бы Механики разведывательные отряды не трогают. А, может, ты заболел?
-- Я здоров, спасибо за беспокойство, — процедил мужчина.
-- Тогда хватит нести бред. Как будто сам никогда не убивал детей. Причем, куда более жестоким образом. Виде сейчас, по крайней мере, очень хорошо.
-- У нас с тобой ситуации совсем разные.
-- Правда? И почему же?
-- Может, церт этак через десять, ты поймешь. Если, конечно, не умрешь от передозировки.
-- И тебе всего хорошего, — Эримонд вприпрыжку спустился по лестнице и исчез в буйствующей толпе.
-- Гуляй, гуляй, задиристый карапуз, — хмыкнул Лэйкер и медленно направился в сторону выхода.
Глава 7
Мириам никогда не любила горы. И чего такого особенного в них находят всякие сентиментальные зануды вроде Нийрава? Хотя, что еще можно ожидать от слюнтяя-братца, закатывающего истерики по всякому поводу или без оного вообще.
Воспользовавшись тишиной предрассветного часа, девушка медитировала, неподвижно застыв на излюбленном плоском участке скалы у входа в долину Корта, где уютно расположилась самая обыкновенная деревенька, каких здесь, в Кирвиллии сотни. Этот глухой район Илминра славился добываемыми в здешних шахтах бесценными Радужными Камнями. Впрочем, если верить местным жителям, в горных озерах окрестных земель по ночам можно увидеть настоящие представления: танцы светящихся рыбок и время от времени выпрыгивающих из воды крылатых фернисов, полуптиц-полузмей. Больше же Кирвиллия ничем похвастаться не могла, а потому описать царившую в Корте атмосферу можно было буквально в двух словах — скука смертная.
Получив задание в Храме Охоты, Мириам рассчитывала справиться с ним за пару тэйли. Что может быть проще, чем "обратить к Свету" зарвавшегося лирена, отправив его Сущность в мир иной? Однако, все оказалось куда запутаннее, чем предполагалось ранее.
В безымянную деревеньку Мириам прибыла под простым именем Хэрлги в непримечательном Образе тридцатилетней странницы и сразу же поселилась в свободном домике на окраине поселка (после нашествия шигира бесхозного жилья было предостаточно, а выжившие соседи не очень-то возражали против появления в деревне и проживания здесь же приезжей незнакомки). На новоприбывшую практически и не обратили внимания — в Кирвиллию частенько наведывались авантюристы, скитающиеся по заброшенным шахтам в поисках забытых Радужных Камней. Большинство из них возвращалось ни с чем, часть бесследно пропадала в горах, и только единицам улыбалась удача. Но все же риск был вполне оправдан: поток искателей Радужного счастья не иссякал никогда.
За два тэйли Мириам удалось выжать из полуобразованных деревенских всю возможную информацию о происходивших здесь событиях. Дополнив ее собственными наблюдениями, Охотница получила массу довольно неоднозначных сведений.
Прежде всего, среди местных не было Лирен с Клиадральным Зерном категории выше желтой. Неудивительно, что Торел-Юкор потерял контроль над шигиром. Само собой, уровень Охранной Клиадры тоже оставлял желать лучшего. С одной стороны, данное обстоятельство шло на руку Мириам с ее зеленой категорией, предоставляя девушке относительную свободу действий. Но с другой, кто мог гарантировать безопасность Корты в то время, пока Изумрудная Лиса будет отдыхать — нельзя же постоянно держать себя в полной боевой готовности, а жизнь сама по себе — вещь непредсказуемая.
Действительно поразительной оказалась новость о том, что ни о каком Торел-Юкоре в деревне не слышали. Шигир был, это да, кто его вызвал — неизвестно, никакой Торел-Юкор здесь не живет, да и не жил никогда. Возможно, горе-самоучка просто действовал под другим прозвищем: все-таки в Илминре не так много лирен достаточно смелых, чтобы открыто провозглашать свое имя и тем самым раскрывать собственную Сущность. В таком случае, кто обратился с жалобой в Храм Охоты, если не пострадавшие жители деревни?
