Даниэль Галуйе - Тринадцатый этаж
Машина застыла в воздухе, ожидая, пока с взлетно-посадочной площадки главного управления взлетят два других аэромобиля.
Я рассеянно направил взгляд на восток, в сторону сельской местности, тающей в легкой дымке. И я вспомнил ту ночь, когда вместе с Джинкс я доехал до границы ужасающей бесконечной пустоты… и стал свидетелем создания половины Вселенной. Теперь я понимал, что передо мной стояла еще одна несовместимость, которая не поддавалась никаким объяснениям. Если только…
Да, конечно! Правдоподобность симулектронного, то есть электронного виртуального мира зависит от принципа гештальта, то есть от присутствия достаточного количества элементов в отдельном паттерне для создания общего паттерна. Познаваемое целое представляет собой более крупную структуру, чем совокупность его воспринимаемых частей.
Тот исчезнувший пейзаж являлся просто одной из «брешей» в реальности. Одной из брешей, с которыми реактивные единицы, как правило, сталкиваться не должны.
Даже в симуляторе Фуллера существовала вероятность того, что какая-нибудь единица наткнется на незавершенный фрагмент «декораций». Однако подобное открытие запускало автоматический процесс перепрограммирования, благодаря которому не только немедленно «создавался» нужный элемент, но и электронная сущность лишалась всяких воспоминаний о столкновении с недостающей частью реквизита.
Специально для меня дорогу и сельский пейзаж «доделали» прямо на месте. Но вот только почему меня не переориентировали, чтобы я поверил, будто бы вообще ничего необычного не происходит?
Машина совершила посадку, и я прошел по мощеной и огороженной дорожке, ведущей прямо к офису Сискина. Там, в приемной, его секретарша окинула меня взглядом, исполненным чувством превосходства, каковое персонал головного офиса испытывал по отношению ко всем сотрудникам других предприятий, и сообщила о моем приходе.
Сискин сам вышел в приемную, взял меня под локоть и увел в кабинет. Там он уселся на стол и стал болтать ногами, светясь от радости.
— Я как раз собирался тебе позвонить, — сообщил он. — Когда будешь загружать в нашу машину персонаж с образом Сискина, тебе не обязательно его как-то особенно приукрашивать. Меня приняли в центральный комитет партии!
Казалось, он был немного разочарован, увидев, что я не открыл рот, слыша о таком успехе. Но все равно это его не смутило.
— И более того, Дуг, уже идут разговоры о том, чтобы нацелился на пост губернатора! — Более спокойным тоном он добавил: — Но конечно, такая должность меня не удовлетворит. Мне ведь, как ты знаешь, шестьдесят четыре. Я не могу жить вечно. Нужно действовать быстро.
И тут, охваченный порывом решительности, я встал прямо перед ним:
— Ладно, Сискин. Можете снимать маску. Я все знаю!
Он вздрогнул и отпрянул под моим свирепым взглядом. Завертел головой, лихорадочно бросая взгляд на пульт внутренней связи, на потолок и снова на меня.
— Ты знаешь? — Голос Сискина дрожал, как можно было ожидать от контактной единицы, когда я, наконец, встану ей поперек пути.
— Вы не предполагали, что я это вычислю?
— Как ты узнал? Тебе сказал Хит? Или Дороти?
— Они оба тоже знают?
— Да, они должны знать, так ведь?
Мои пальцы беспокойно зашевелились. Мне нужно было удостовериться в том, что я не ошибся. Затем я должен был убить его, прежде чем он успеет сообщить Большому Симулектронщику Верхнего Мира, что я освободился от веревочек куклы-марионетки.
— Вы хотите сказать, — спросил я, — что контактных единиц три?
Сискин поднял вверх брови.
— Что ты такое говоришь, черт возьми?
Теперь я уже не был так уверен.
— Может быть, вы мне скажете?
— Дуг, я должен был это сделать… для моей защиты. Конечно, ты это понимаешь. Когда Дороти сообщила мне, что ты собираешься предать меня и партию, мне пришлось принять контрмеры.
Вся напряженность момента тут же испарилась. Оказалось, что мы разговариваем о разных вещах.
— Конечно, я пригласил Хита, — продолжал он, — на случай, если ты станешь слишком упрямым и тебя придется выбросить за борт. Ты не можешь винить меня в защите моих интересов!
— Нет, — выдавил из себя я.
— Я вовсе не лгал, когда говорил, что ты мне по душе. Очень жаль, что ты не можешь видеть вещи так, как вижу их я. Но еще не поздно. Как я говорил, я держу рядом Хита всего лишь на всякий случай, только бы заткнуть дыру. Я не хочу его использовать.
Утратив к Сискину интерес, я направился к выходу, поняв, что распознавание контактной единицы может оказаться не таким легким делом, как я думал.
— Куда ты собрался, сынок? — мягко спросил Сискин, направившись следом за мной. — Смотри не сделай какую-нибудь глупость. У меня в руках много нужных ниточек. Но мне совсем не по сердцу перспектива дергать за них, чтобы погубить тебя.
Я развернулся и посмотрел ему в лицо. Теперь стало более чем очевидно, что Сискин не является контактной единицей. Если бы он ею оказался, то выдал бы себя еще в самом начале нашего двусмысленного разговора. Более того, контактная единица познала бы глубочайшую фрустрацию. Ее бы бесконечно ужасало осознание тщетности существования. Она бы ушла в себя, отказалась от любых жизненных притязаний. А Сискин? Ничего подобного. Он был слишком мотивирован материальным миром — богатством, властью, амбициями.
— Я еще не поставил на тебе крест, Дуг. Ты можешь передумать. Только скажи одно слово — и я уберу Хита. Я даже отзову Дороти из твоего офиса. Все, что тебе нужно сделать, — это доказать, что ты поменял свое мнение по поводу моих начинаний.
— Как? — спросил я.
— Пройти вместе со мной полный тест на благонадежность с психодетектором.
Скорее для того, чтобы уйти, чем для чего-то другого, я сказал:
— Я об этом подумаю.
На пути обратно в «Реэкшенс» я лишь мимоходом подумал о происшедшем в офисе Сискина. Было очевидно, что шеф всего лишь тянет время. Он дал мне обещание прощения и полного примирения только как средство, чтобы удержать меня от огласки его политических замыслов.
Но если я представляю для него такую угрозу, не проще ли для него просто задействовать свое влияние на полицию, чтобы меня арестовали по обвинению в убийстве Фуллера? Конечно, тогда симулятор остался бы без многих технических усовершенствований, которые разработали мы с Фуллером. Но Сискин, безусловно, должен догадываться, что к данному моменту наша электронная система стала уже вполне пригодна для разработки надежной политической стратегии даже без дальнейшей доводки до кондиции.
Когда машина начала снижение по вертикальному направляющему лучу рядом со зданием «РЕИН», меня охватило и встревожило новое подозрение. Действительно ли это Сискин манипулирует полицией, чтобы не позволить мне предать его? Или полиция, сама того не подозревая, на самом деле представляет собой спецслужбу Верхнего Мира, готовую арестовать меня по обвинению в убийстве Фуллера в тот момент, когда Большой Оператор обнаружит, что я разгадал истинную природу реальности?
