Кир Булычев - Перевал (сборник)
Андрюша вдруг понял, что не хватает привычного звука — пропало журчание ручейка, под ногами было сухо. И повернул обратно.
Услышав впереди журчание, Андрюша провел рукой по стене и обнаружил у самой земли дыру меньше метра диаметром, из нее и изливалась вода. Было страшно. А вдруг отверстие сузится? А вдруг и в самом деле обвал случился только что?.. В отдалении снова раздался грохот — Эдуард продолжал ворочать камни.
Андрюша сунул руку в низкую щель, и пальцы нащупали что-то мягкое. Птичье перо. Большое птичье перо.
Сомнения исчезли. Нагнувшись, Андрюша втиснулся под низкий свод. Пришлось передвигаться ползком, перебирая руками в ледяной воде. Острый край сталактита полоснул по ладони… Ход шел вверх, но не сужался. Андрюша уже не боялся, что он сузится. Но путешествие казалось бесконечным, саднила рука…
Наконец в лицо ударил ослепительный солнечный свет. Андрюша зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что свет пробивается сквозь зелень листвы. Здесь уже можно было встать на четвереньки, еще немного, и он поднялся и раздвинул мягкие ветки.
Он стоял на краю небольшой зеленой долины, заросшей деревьями и кустами, замкнутой с дальней стороны отрогами высокой горы.
Здесь было тепло и сухо. Только звенели комары, принявшие его за долгожданный обед. Андрюша отмахнулся от них и увидел свою ладонь — она была располосована, из открытой раны текла кровь. Чтобы смыть ее, Андрюша опустил руку в ручеек, который исчезал в черной пасти скалы. Кровь розовым облачком унеслась с водой, края царапины побледнели. Он вытащил из ледяной воды руку и увидел, что кровь уже не течет, а рана затягивается на глазах.
Андрюша вымыл в ручье лицо и снова взглянул на свою рану. Рана окончательно затянулась, лишь светлый шрам напоминал о ней.
— Сказка, — произнес Андрюша и пошел дальше, вверх по ручью, не глядя еще по сторонам, потому что не мог оторвать взгляда от собственной руки. — Нет, сказал он, остановившись через несколько шагов, — этого не может быть.
— Что делать, — отозвался знакомый голос. — Я тоже не допускал такой мысли, а ведь являюсь коренным уроженцем!
Андрюша раздвинул кусты и оказался на прогалине, где стояла белая мраморная скамья, а на скамье сидели дед Артем и ворон Гришка, живой, здоровый, но насупленный.
— Я, понимаете, руку раскроил, — сообщил Андрюша.
— А Гришка успел подохнуть, — сказал дед, — то есть находился в состоянии клинической смерти.
— Винивидивичи, — хрипло сказал ворон.
32
— Где Геля? — спросил Андрюша.
— За водой пошла к ключу. Там она в чистом виде.
— Зачем вы ее одну отпустили?
— Ей захотелось. Хоть и суеверия, зачем портить картину?
— А Василий в болото попал, — сказал Андрюша.
— Потонул? — спросил дед спокойно.
— Нет, по шею сидит. Надо будет на обратном пути захватить. На Эдуарда надежды мало.
— На кого? — удивился дед.
— Эдуард Олегович, фельдшер ваш. Разве непонятно? Они с Василием заодно, он и есть второе привидение. Это он все организовал, и с икрой тоже, и лекарствами торговал, и молоко они разбавляли. У него даже икра дома осталась, целая банка, теще хочет отвезти в Ялту.
— Улика, значит, — сказал дед. — Это ужасно. А они что, выследили нас?
— Я потому и пошел, что испугался — их двое.
— Ага, их двое, а нас четверо. — Дед шлепнул Гришку по крылу. — Ах мерзавец, ах хитрец, даже в погребе со мной остался! Ваську выпустил, а сам остался! Все рассчитал, мерзавец…
— Дедушка! — послышался крик Гели. — Иди сюда. Я воды набрала.
— Идем, — откликнулся дед. Гришка хотел было возразить, но потом махнул головой, соскочил со скамьи и пошел впереди пешком, поглядывая на небо. Опасается, — пояснил дед. — Летучие мыши здесь вместо сторожей. А Гришка, с их позиции, предатель.
— Филлантррроп, — откликнулся ворон.
— Ну как знаешь. Я же тебя не осуждаю. А где Эдик-то?
— Он в пещере заблудился. У завала застрял.
— Это точ-на, — сказал дед. — Мы тоже сначала чуть не промахнулись. Дорога хитрая, видно, завал еще майор устроил.
Трава раздалась, открыв дорожку, выложенную плитами аккуратно, одна к другой. Дорожка раздвоилась, уткнувшись в прудик, окруженный мраморным бордюром. Камень кое-где раздался, осел, между плитами тянулась трава.
По ту сторону пруда виднелась каменная ротонда, которую берегли львы, мирно положившие морды на лапы. Внутри стоял мраморный медведь в натуральную величину, из его пасти бил небольшой фонтан воды. Что это живая вода, Андрюша догадался сразу, потому что увидел, как к источнику направляется крупный заяц, держа на весу пораненную лапу. Кося глазом на Ангелину, стоявшую поодаль с бидоном в руке, заяц подскочил под фонтан и замер. Вода смыла с лапы кровь, заяц промок, Ангелина засмеялась. Гришка гаркнул, отгоняя зайца, и тот громадным прыжком сиганул через резные каменные перила между колоннами. Ангелина увидела Андрюшу.
— За нами шел? Ах ты, любопытный!
— Он охранял тебя, — сказал дед серьезно. — Там не только Васька, там и его дружок Эдуард.
— Этот тоже? А раков вы видели?
Раки сидели в прудике, их было три. Зеленые, метровые, глупые, они таращили глаза на пришельцев сквозь прозрачную воду. Вокруг раков медленно плавали золотые рыбки.
Андрюша увидел за деревьями темную крышу. Бревна, из которых был сложен маленький домик, давно уже проросли, и он стал похож на купу деревьев. Ржавая крытая железом крыша чудом удержалась в буйном переплетении ветвей.
— Я пойду, — сказала Ангелина, — мне надо спешить.
— Идите, — согласился Андрюша. — Я вас догоню. — Он пожалел, что не взял с собой фотокамеру. Едва ли он вновь попадет сюда. Не потому, что путь труден или далек: может, дорога все-таки тупиковая? Открылась по сказочному велению и закроется вновь, пока через сто или двести лет не понадобится еще одной Ангелине спасать своего возлюбленного.
— Санаторий здесь построим, — сказал дед Артем. — Корпуса, травматологическую лечебницу, ванны…
Ангелина поглядела на поляну, на ротонду, на глупые морды раков и сказала:
— Жалко.
— Жалко, — сразу согласился дед и пошел вслед за Ангелиной. — Значит, так, — продолжал он, — устроим здесь заповедник союзного значения и проведем отсюда трубопровод… — Голос старика глохнул в зарослях, треуголка его мелькнула еще раз над листвой…
Андрюша заглянул в домик. Там было сумрачно и пусто, застарело, извечно пусто… Когда-то здесь жили люди да давно ушли. На скамейке валялся медный ковш, две плоские бутылки забыты на полуразвалившейся печке. И еще одна треуголка… Андрюша протянул руку, и треуголка рассыпалась, а он подумал: вот здесь, наверное, и скрывался секунд-майор от царских посланцев, здесь и умер, забытый всеми. Может, где-то возле дома лежит его скелет, если не погиб он в лесу… Ржавая шпага без ножен торчала рядом с широкой лавкой. Шпагу Андрюша решил взять с собой, отдать деду. Пускай лежит она в корпусе санатория или в правлении заповедника под стеклом.
![Дмитрий Бантыш-Каменский - История Малой России, со времен присоединения оной к Российскому государству при царе Алексее Михайловиче. Часть 1 [Издание 4]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
