Андрей Ливадный - Колония
Келли внимательно выслушал пояснения и кивнул, напряжённо размышляя над сказанным, но не пытаясь делать какие-то выводы. Все изложенные технические характеристики имели значение лишь в качестве прелюдии к основному вопросу.
— Хорошо. Техническую сторону вопроса я в принципе понял, — произнёс он. — Теперь давай вернёмся к нашей теме. Я возьмусь утверждать, что две нейросети, внедрённые в кибермеханизм, могут существенно расширить его функции, сделать поведение робота более пластичным, очеловеченным, но их недостаточно для формирования «эго»… Или я опять не прав?
— Всё зависит от первичной информации, которую получают нейросети в процессе базового обучения. В моём случае нейромодули содержали систему распознавания речи и связанные с ней словари.
— То есть первоначально ты отвечал характеристикам, которые требовались эксплуатационной службе «Фон Брауна»?
— Абсолютно.
— Ну а как же «неадекватное поведение»?
— Попытайся представить, что в нейросеть попадает часть информации, составляющей логичность человека, — после непродолжительной паузы произнёс Генри. — Например, фрагменты воспоминаний, некоторые схемы машинальных реакций на событие — прихотливо вырванный из контекста сознания кусочек личности — именно в такой формулировке, ибо нейромодули слишком малы, чтобы вместить полноценную информационную копию мозга.
— Генри, ты пытаешься сбить меня с толку? Во-первых, пока ещё не изобрели технологический способ трансплантации личности от одного носителя к другому. Во-вторых, это бессмысленно с практической точки зрения.
— Я не хуже тебя осознаю это, Марк. Наверное, здесь кроется причина моей пассивности в оценках событий, что произошли много лет назад. Я могу рассказать тебе о них, а ты — выслушать меня и принять на веру, потому что объяснить случившееся с точки зрения здравого смысла и современных технологий попросту нереально.
— Хорошо… Излагай… — произнёс Марк, покосившись в сторону своего фантома, сидящего в кресле за компьютерным терминалом.
В гостиничном номере на некоторое время воцарилась ватная тишина. Всё было спокойно.
«Пока спокойно», — мысленно поправил себя он.
* * *Какое-то время Келли наблюдал за нехитрой ловушкой, расставленной для гипотетического «доброжелателя», Генри терпеливо ждал.
— Я слушаю, — Марк вновь повернулся к нему.
— Как я выяснил позже, партия андроидов серии «PQ-920» была получена корпорацией в мае 2395 года, — приступил Генри к последовательному изложению событий. — Все машины прошли тест в технических лабораториях, и нас отправили в Нью-Даймонд, где дройды заняли свои места в консервационных боксах. Вторичная реактивация должна была произойти по прибытии первых поселенцев. Город уже сдали приёмной комиссии, и в тот момент заканчивались работы по дизайнерскому планированию ландшафта, что должно было занять не более двух месяцев.
— Значит, на момент заражения сектора ты вместе с андроидами экспериментальной партии находился в одном из домов Нью-Даймонда?
— Да, я стоял в обычной технологической нише, скрытый от посторонних глаз подвижной панелью отделки, и ждал наступления заданных условий для самостоятельной реактивации.
— В то время ты знал, что тебя зовут Генри?
— Нет. Моё имя состояло из букв и цифр серийного номера. Те данные, что сохранил блок ПЗУ, не подходят под определение самосознания. Я являлся обычной машиной, отличающейся от предыдущих моделей только расширенным набором функций общения и новым типом искусственной плоти.
— Если твои блоки памяти хранят информацию о том времени, значит, в них должно быть зафиксировано и само аномальное событие, которое привело к повреждению данных в нейромодулях, характеризующихся в отчёте термином «сбой».
— Да, такая информация о событии есть, — подтвердил предположение Марка Генри. — Но я не в состоянии логически обработать данные.
— Почему? — нахмурился Марк.
— Я машина. В первую очередь — машина, и над подавляющим большинством моих систем по сей день господствуют законы алгебры чисел. Попытка анализа информации безуспешна. С точки зрения традиционной машинной логики, данное событие не могло произойти. Я помню о нём, постоянно испытываю последствия, но не могу его обосновать прежде всего потому, что оно произошло не в колонии, а на Земле.
Последняя фраза андроида прозвучала столь парадоксально, что Келли не сразу понял суть сказанного.
— То есть? — машинально переспросил он.
* * * Земля, 18 февраля 2395 года. Мегаполис Антверпен, цокольный уровень… Три часа ночи.Он возвращался домой в лёгком подпитии.
Вообще Генри Моллирайт не страдал тягой к спиртному. Двадцать лет службы в полиции научили его относиться к алкоголю с долей предвзятости: когда изо дня в день наблюдаешь за следствиями пагубных пристрастий людей к одурманивающим рассудок веществам, закономерный вывод об их вредоносном влиянии превращается в некий условный рефлекс, основанный на смешанном ощущении опасности и отвращения.
Конечно, такая реакция вырабатывалась далеко не у всех, здесь огромную роль играл ежедневный психологический прессинг — то самое бытие, которое определяет сознание, и Генри знал немало хороших, с его точки зрения, парней, которые тем не менее периодически якшались с зелёным змием, да и не только с ним… Был у него один близкий знакомый, спец из отдела по расследованию убийств, так тот «принимал» чуть ли не каждый день — работа такая, не всякие нервы её выдерживают.
В этом смысле Моллирайту повезло: он курировал «тихий» участок третьего уровня мегаполиса, где располагались офисы различных учреждений и проблем возникало во сто крат меньше, чем в спальных районах мегагорода.
Сегодня ему пришлось посидеть «за компанию» — провожали на пенсию сержанта Гордона, старейшего сотрудника их участка.
Хотя количество выпитого и было минимально, но Генри всё же решил прогуляться пешком, чтобы выгнать из головы неприятную одурь.
«Да, засиделись мы сегодня…» — думал он, рассеянно глядя по сторонам. Цоколь, на котором покоились мощные фундаменты вздымающихся к облакам городских кварталов, пользовался дурной репутацией, криминогенная обстановка тут считалась наихудшей по всем критериям оценок, и путешествовать в одиночку через плохо освещённый лабиринт, образованный фундаментами уровней, было небезопасно даже в светлое время суток, а сейчас половина второго ночи, так что хмель быстро улетучивался из сознания копа…
«Каким ветром меня сюда занесло? — Генри остановился, пытаясь вспомнить, как он умудрился попасть с третьего уровня на самое дно Антверпена, ниже которого располагались только технические коммуникации мегаполиса. — Наверно, ошибся цифрой, набирая код в скоростной общественной капсуле, — пришёл он к очевидному, но малоутешительному выводу. — Надо поскорее выбираться отсюда, пока не встретился с какой-нибудь бандой».
