Роберт Хайнлайн - Кот, проходящий сквозь стены
– Так точно, сэр!
– О'кей, считай это своей обязанностью. А еще тебе вменяется обзор с правого борта. Сам я буду следить за расходом топлива, положением ракеты и малышом-компьютером. Кстати, у тебя ведь есть космоводительские права, не так ли?
– Нечего меня спрашивать об этом теперь. Но не бери в голову, мой миленький. Я занималась полетами и всякой такой дребеденью еще до окончания школы.
– Вот и прекрасно!
Я, естественно, не потребовал, чтобы Гвен предъявила мне свои права.
Как было ею справедливо замечено, не поздновато ли было их требовать?
Но я все же заметил про себя, что она ловко обошла мой прямой вопрос.
* * *(Если баллистика вам скучна, пропустите и следующий кусок.) Облететь Луну впритирочку, срезая на лету маргаритки (если предположить, что они на Луне растут, а это маловероятно), можно за один час и сорок восемь минут с секундами. Голден Рул, находясь на триста километров выше самой рослой маргаритки, вынужден преодолевать путь, гораздо более длинный, чем окружность Луны (10919 километров), а именно 12805 километров. Почти на две тысячи километров длиннее – поэтому и лететь он должен быстрее. Правильно?
Неправильно. (Я вас надул.) Самый поразительный и противоречащий здравому смыслу аспект баллистики, связанный с орбитальным движением, сводится к следующему: чтобы разогнаться, следует тормозить, и наоборот.
Прошу прощения, но это именно так.
Сейчас мы находились на орбите Голден Рула, в трехстах километрах над Луной, и имели такую же скорость, то есть полтора километра в секунду (если точно, 1,5477 км/с – такую цифру я ввел в бортовой компьютер, прочитав ее на листке с инструкциями, взятом в офисе Доквейлера). Для посадки мне следовало перейти на более низкую (и быструю) орбиту… а для этого затормозить.
Но это лишь самая легкая часть задачи. Безвоздушная посадка требует от вас нахождения на самой низкой (и самой быстрой) орбите, однако… эту скорость следует полностью погасить, потому что относительно поверхности в момент контакта она должна быть нулевой. Скорость нужно гасить потихонечку, чтобы опуститься перпендикулярно поверхности, не ударившись (или почти без удара) и без скольжения. Такая орбита, касающаяся в нижней своей точке поверхности, называется синергической (трудно выговорить, а еще труднее рассчитать).
Трудно, но можно. Армстронг и Элдрин сделали это с первой попытки.
(Второй у них просто не могло быть!) Но даже тщательнейшие расчеты не могли предугадать, что на их пути окажется солидных размеров скала. И лишь виртуозное мастерство пилота да полведра резервного топлива позволили им не только опуститься на Луну, но еще и пройтись по ней. (А не окажись этого топлива, кто знает, не задержалось ли бы развитие космонавтики лет на пятьдесят? Мало мы все-таки чтим первопроходцев.) Сесть можно и по-другому: зависнуть над тем местом, где хотите совершить посадку, и камнем свалиться вниз, тщательно тормозя падение двигателем, чтобы пушинкой коснуться грунта – так жонглер ловит яйцо тарелкой.
Закавыка тут одна – нет ничего хуже пилотажа с прямоугольными маневрами: вы просто скандально теряете «дельта v», и на такой маневр у вас, скорее всего, не хватит горючего. («Дельта v» на пилотском жаргоне означает изменение скорости, поскольку греческая буква «дельта» в уравнениях обозначает фракционное изменение некой величины, а буквой «v» обозначают скорость. Вспомните также, что «скорость» величина векторная, и именно поэтому ракетные корабли не совершают разворотов на сто восемьдесят градусов.) Я принялся вводить в маленький пилотский компьютер «вольво» программу синергической посадки типа той, что совершили Армстронг и Элдрин. Сделать это мне оказалось куда проще, чем им. Я попросил компьютер вызвать из ПЗУ усредненную программу посадки с лунной орбиты, он охотно признал, что такая у него имеется, и мне осталось лишь ввести данные конкретной посадки, пользуясь цифрами, полученными в «Баджете».
Покончив с этим, я велел ему проверить введенные данные, и он неохотно признал, что имеет всю информацию для посадки в Гонконге Лунном в двадцать два часа семнадцать минут и сорок восемь и три десятых секунды.
Таймер компьютера показывал девятнадцать часов пятьдесят семь минут.
Всего двадцать часов назад незнакомец, назвавшийся Энрико Шульцем, уселся без приглашения за мой столик в «Рейнбоус Энд», – а еще через пять минут его застрелили. С тех пор я и Гвен успели пожениться, потерять жилье, «усыновить» бесполезного нахлебника, схлопотать обвинение в убийстве и смыться. Да, хлопотливый выдался денек! – к тому же он еще не кончился.
Слишком долго я прожил в уютной безопасности. Но ничто не придает существованию такую остроту, как бегство во спасение жизни.
– Второй пилот!
– Есть второй пилот!
– А мы неплохо позабавились! Благодарю за то, что вышли за меня замуж.
– Вас поняла, дорогой капитан! Вас тоже!
Сомнений нет, сегодня мне определенно везло! Счастливое отклонение от расписания спасло нам жизнь. Шеф Франко сейчас наверняка проверяет каждого пассажира, входящего в восьмичасовой челнок, и ждет, когда у стойки зарегистрируются доктор Эймс и миссис Новак, – а мы уже захлопнули дверь снаружи. Но мало того, что нам повезло с расписанием – Госпожа Удача преподнесла нам на дорожку еще пару подарочков. Как? А вот как. С орбиты Голден Рул проще всего сесть на Луне в какой-либо точке на терминаторе – требуется минимум горючего и лишь незначительные изменения скорости. Почему? Да потому что мы уже находились на линии терминатора, проходящей от полюса к полюсу с севера на юг и с юга на север. Проще всего сесть, не меняя курса.
Если же садиться, отклонившись вправо или влево от терминатора, потребуется сперва изменить курс, затем потратить дополнительную «дельта v» на тот самый дурацкий поворот под прямым углом, – и лишь потом вводить программу посадки. Быть может, ваш банковский счет и переживет такое расточительство, но космокар об этом не подозревает, и вы, скорее всего, застрянете на орбите без капли горючего, а под вами окажется лишь вакуум да скалы. Словом, не советую.
Ради спасения наших жизней я был бы рад сесть на любом пятачке Луны… но вот вам второй подарок Госпожи Удачи: нужный мне Гонконг Лунный находился сейчас как раз на линии терминатора, и нам предстояло провести на орбите всего час, дожидаясь момента, когда можно будет дать компьютеру команду на посадку. Чего еще я мог пожелать?
В этот момент мы пролетали над обратной стороной Луны, напоминающей рельефом спину аллигатора. Пилоты-любители не садятся на обратной стороне по двум причинам. Во-первых, горы – на невидимой стороне Луны они такие, что Альпы по сравнению с ними кажутся равнинами Канзаса. Во-вторых, поселения – там нет ничего, достойного упоминания, поэтому давайте скромно промолчим, ибо неосторожно сказанное слово может весьма рассердить жителей этих «недостойных упоминания» поселений.
