Майкл Салливан - Полый мир
— Что?
— Я, возможно, не сдержусь. Да, я наверняка закричу.
Эллис поднял луч фонарика и увидел остекленевший от страха взгляд посредника. Фонарь выхватил из темноты и широкий нож, который Эллис сжимал, словно ковбой перед дракой. Ему нужен был скальпель, лезвие, канцелярский нож, на худой конец. Строить из себя хирурга с тесаком — чистое безумие.
— Ты точно уверен?
— Да.
— Нет, я, конечно, предложил, но не думай, что ты обязан…
— Режь. Только быстрее. — Пакс явно говорил с напускной храбростью, но Эллис ему едва не поверил. Сам он был в ужасе, и рукоять скользила в ладони от пота. Он в жизни ничего подобного не делал. Как-то ему довелось вытащить иглой занозу у жены: так он пытал её добрых четверть часа, исколов весь палец, а Пегги всё это время дёргалась и кричала. Эллис так перенервничал из-за той крошечной занозы, что вымотался как собака, — теперь же он готов был завопить от ужаса.
Через силу вдохнув, он приставил к безупречной коже Пакса стальное лезвие. Оно казалось огромным: всё равно что вилами вытаскивать улитку из ракушки. Как там было на сайте написано? «Идеален, чтобы освежевать оленя на охоте». Поняв, что ему понадобятся обе руки, Эллис взял фонарик в зубы и крепко сжал плечо Пакса. Если уж он решился, то нечего малодушничать. Резать надо быстро и глубоко. Любая заминка только прибавит Паксу страданий. Припомнив шрамы у Гео, убийцы и Пола, он выбрал место для разреза.
— Держись, — сквозь фонарик в зубах пробурчал Эллис. Ещё раз вздохнул и надавил на нож.
Пакс вскрикнул и резко дёрнулся, Эллис сдавил плечо сильнее, чтобы удержать его на месте. Нож вошёл глубже, Пакс закричал громче. Чуть ли не удивлённо, испуганно и протяжно: «О-о!» — будто начинал оперную партию. Всего за секунду Эллис сделал разрез, в который вошёл бы крупный четвертак. Потекла кровь, но куда меньше, чем он ожидал. Эллис отчего-то представлял, что она брызнет струёй, словно Пакс был полным крови шариком. Разрез готов, теперь — чип. И по-другому его не найти…
Эллис вставил указательный палец в рану. Пока он пытался нащупать чип, Пакс извивался и барабанил ногами по земле, точно сидел на раскалённой сковороде. Несколько красных ручейков стекало по его руке до самой кисти, распластанной на земле, подобно корням дерева. Пальцы впивались в почву, вырывая и переминая комья. Эллис чувствовал, как дрожит Пакс и слышал его прерывистое дыхание. Или своё — он не был точно уверен.
Вдалеке затихшие было джунгли взорвались возгласами птиц и животных.
— Это они, — хватая воздух, прошептал Пакс.
Эллис не обращал внимания на звуки. Да проползи по его ноге питон, он бы и бровью не повёл. Погрузив палец на две фаланги в плечо Пакса, он осторожно двигал им, обходя сухожилия, как… да, он упёрся в кость. Эллис уже начал отчаиваться, что ничего не найдёт, как вдруг задел ногтем что-то твёрдое: тонкую пластинку, не больше пуговки. Он снова вставил нож, пытаясь докопаться до чипа, и приказал себе игнорировать всхлипы, вопли и вздрагивания: облегчить Паксу боль можно только одним способом — сосредоточиться и поскорее закончить начатое.
Ещё немного… Будь у него острый пинцет, он бы уже вырвал этот проклятый чип, но на руках был только нож. Эллис сделал ещё один разрез поперёк другого и засунул внутрь два пальца. Пакс запрокинул голову, загнув кверху поля котелка, и заколотил затылком об дерево: зажмурив глаза, сжав губы и трясясь всем телом. Наконец Эллис подцепил чип. Он сжал тонкий диск пальцами и потянул. С хлюпающим звуком тот вышел из раны, и Пакс в очередной раз вскрикнул.
— Достал! — восторженно выдохнул Эллис.
Он отложил чип в сторону и вытащил из рюкзака аптечку. Разорвал пакет с марлевой салфеткой, наложил её на рану и обмотал бинт вокруг плеча. Закончив, для надёжности обвязал пластырем.
Где-то в темноте хрустели ветки. Лицо Пакса блестело от пота и влаги.
— Они меня слышали. Надо бежать.
— Подожди, — остановил его Эллис. — Если мы отправим чип через портал, они решат, что это был ты, верно?
Пакс кивнул.
— Тогда пошли их куда подальше!
Эллис срезал окровавленным ножом полоску коры и приклеил к ней пластырем чип. Пакс тем временем набирал что-то одной рукой на портоколе. Перед ними открылся портал, за которым сияло звёздное небо. Эллис замахнулся и со всей силой бросил полоску с чипом в портал. Пакс его закрыл и начал вызывать другой, а Эллис подобрал его рубашку с сюртуком и положил в рюкзак вместе с остальными вещами.
Слева от них кто-то с шумом пробирался через подлесок, озаряя светом кроны деревьев. Ночь пронзали вопли разбуженных джунглей.
Пакс открыл портал, за которым темнел тот же ночной лес, что Эллис видел в прошлый раз. Он забросил рюкзак на плечо, подхватил Пакса второй рукой, и, пошатываясь вместе с ним, прошёл через портал.
Глава 8
Другое время, другое место
Когда солнце осветило вершину холма, Пакс ещё спал.
К удивлению Эллиса, они очутились едва ли не там же, куда он попал после путешествия во времени, — в Дирборне, штат Мичиган, к северу от Гринфилд-Виллидж. Наблюдая за восходом, Эллис обнаружил, что от рассвета в Полом мире его отличало только тепло солнечных лучей. А также вдруг понял, что реальное светило уступало своей копии в красоте. Оно казалось каким-то невзрачным, всё равно что обычный пломбир по сравнению с вафельным рожком с карамелью.
Эллис помнил, какая печаль одолела его здесь тем первым утром. Он всё потерял и ждал одинокой смерти. Перед ним лежал целый мир, но его не с кем было разделить… Эллис опустил взгляд на Пакса, который спал, обхватив вместо подушки его рюкзак и укрывшись сюртуком. Эллис приподнял одну полу, чтобы проверить рану на плече. Когда он смотрел в прошлый раз, марлевая салфетка сплошь пропиталась кровью. Он заменил её и выбросил старую как можно дальше. Кровь привлекала животных к лагерю, а Эллис не горел желанием встретиться с голодным медведем.
Марля оказалась белой.
Ночью, после смены повязки, Пакс вдруг заснул прямо у него на руках. Эллис испугался, что он упал в обморок от потери крови и тут же разбудил посредника, но тот заверил его, что с ним всё хорошо. «Я просто устал, но теперь, — он сжал руку Эллиса, — мне хорошо. Приятно полежать, мне уже давно не было так хорошо».
Пакс вновь уснул, оставив Эллиса размышлять над его словами. А бывает кому-нибудь всегда хорошо? Эллис не помнил, когда в последний раз испытывал такое чудесное довольство: без тревог, забот и сожалений. Подобные мгновения прятались где-то в далёкой юности, а может, и не существовали вообще. Если подумать, детство было сущим кошмаром, щедрым только на слёзы, обиды и запреты. Как старые фотографии желтеют, так и воспоминания окрашиваются в розовые тона, а дольше всего время красит детские годы.
