Георгий Мартынов - Гость из бездны
Люций молчал. Ио, слегка помедлив, ответил сам:
— Мы благодарны Совету. Возложенная на нас ответственность тяжела, но мы верим в свои силы и убеждены, что с помощью своих товарищей доведём работу до успешного конца.
— Вы сняли с нас моральную ответственность, — неожиданно заговорил Люций, — но я сам не снимаю её с себя и готов нести последствия на своей совести. Я не согласен с высказанными здесь мыслями и не верю, что эти последствия будут трагическими.
Он сам не знал, что побудило его сделать подобное заявление в столь неподходящий момент. Что-то, помимо его воли, словно прорвалось и вылилось в эти слова.
— Вы несколько поздно решили высказаться, — мягко заметил председатель Совета. — Вопрос решён. Но я рад слышать, что вы уверены в успехе.
Люций опомнился. Краска стыда залила его щёки. Молча поклонившись, он отошёл в сторону. Он увидел, что отец направился к нему. Люций ждал со смутным чувством виновности.
Мунций взял его под руку и увлёк к выходу из зала.
— Что с тобой происходит? — спросил он. — Можно подумать, что ты не рад полученному разрешению.
— Я сам не знаю, — ответил Люций. — Пожалуй, ты прав. Я действительно не рад, и было бы лучше, если бы нам отказали. Ты слышал, — прибавил он, неожиданно улыбнувшись, — реплику Мэри? Ты сам виноват в моём состоянии.
Мунций внимательно посмотрел на сына.
— Давай сядем! — сказал он, подходя к одному из диванов, стоявших вдоль стен вестибюля, предназначенного для отдыха членов Совета. — Выслушай меня! Кажется, я никогда не давал тебе плохих советов. Принятое решение уже не может быть отменено. Если это зло, то оно совершено, и надо думать только о том, как смягчить его. Как видишь, я не сомневаюсь в вашем конечном успехе и думаю о дальнейшем — как облегчить этому человеку его судьбу. Когда вы закончите свой труд и поставите мёртвого на ноги, на сцену явлюсь я. Я хорошо знаю русский язык, и весь уклад жизни того века мне знаком. Я смогу говорить на понятном ему языке и подготовлю его к нашей жизни. Когда он будет вполне здоров, а я повторяю, что не сомневаюсь в этом, ты отвезёшь его ко мне. Мой уединённый дом на берегу моря — подходящее место для этой цели. Это всё, что я хотел тебе сказать. Обдумай мои слова. А теперь езжай домой и приведи свои нервы в порядок.
Он крепко пожал руку сыну. Его серые глаза смотрели на Люция ласково и уверенно. Внезапно он обнял его и прижал к себе:
— Помни, что ты обязан добиться успеха. Тебе оказано большое доверие, и будь достоин его. Я хочу иметь право гордиться своим сыном.
Всё ещё сильной рукой он слегка толкнул Люция к выходу:
— Иди работай! Я скоро буду у тебя.
Кивнув головой, Мунций ушёл в зал заседаний. Люций посмотрел ему вслед: «Он прав, как всегда. Но теперь уже поздно!».
Выйдя из здания Совета, Люций сел в свой арелет и, ни о чём больше не думая, направил его к дому.
4
Люций остановился у постели, на которой, всё ещё не одетый сидел Волгин, и закончил взволнованно и горячо:
— Вот и вся ваша история, Дмитрий. Совет науки поставил обязательным условием вернуть вам полностью все физические и умственные силы. Мы сделали это. Потребовалось ещё четыре года очень напряжённого труда. Не раз нам казалось, что всё напрасно, что нас ожидает неудача. Не раз мы готовы были отступить перед колоссальными трудностями, которые одна за другой вставали на нашем пути. Но мы искали и применяли всё новые и новые способы воздействия, главным образом, на ваш мозг. Вам грозила опасность потери памяти. Мы не хотели этого. Мы твёрдо решили, что вы очнётесь от смертного сна с той памятью, которой обладали до смерти. Наибольшая трудность заключалась именно в этом. И в этом величайшая наша победа. Работая над вами, мы в конце концов полюбили вас, как своего ребёнка. Когда казалось, что всё напрасно и вы никогда не оживёте, мы испытывали такое чувство, как будто вы живой человек и должны умереть, и мы прилагали все силы, чтобы спасти вас. Странное это было чувство, обратное тому, что происходило в действительности. Получилось так, что научная проблема отошла для нас на второй план, и мы боролись за вашу жизнь, как за жизнь близкого нам человека. Какую радость, ни с чем не сравнимую, доставили вы нам всем, когда приборы впервые показали возникновение мысли в вашем мозгу. Это было полтора года тому назад. Сообщение об этом потрясло весь мир. Это был день, венчающий весь наш труд, так как именно тогда вы стали по-настоящему живым человеком. Смерть была побеждена! С тех пор каждую неделю мы должны были давать подробное сообщение о вашем состоянии. Сколько тревоги и волнений пришлось испытать всему человечеству, когда ваша мысль после короткого периода пробуждения неожиданно опять засыпала. Вся Земля, затаив дыхание, ждала — вернётся она или нет. С напряжённым вниманием мы следили за медленным процессом победы жизни над смертью. Мы бесконечно счастливы, что вы наконец с нами. Вас любят и ждут во всём мире. Но сомнения, о которых я говорил, ещё существуют. Они лежат на мне и на других тяжёлым грузом, и только вы сможете снять с нас эту тяжесть. Когда-нибудь, если вы захотите, я расскажу вам всё более подробно, но и сейчас вы знаете достаточно. Судите нас!
В продолжение своего длинного рассказа Люций медленно ходил по огромному павильону. Он говорил негромко, но Волгин слышал каждое слово, так обострён был его слух. Необычайное повествование о фантастических событиях, происшедших с ним, Волгин слушал как чудесную сказку, и были моменты, когда он невольно начинал сомневаться: в действительности ли это он слышит или в горячечном бреду. Разум человека двадцатого века с трудом воспринимал такие вещи.
— Я могу прибавить только одно, — сказал Люций. — Я хотел отвезти вас к моему отцу, как это было договорено между нами, и только там рассказать вам всю правду. Но удивительное мужество, с которым вы встретили моё сообщение о том, что вы были мертвы, заставило меня рассказать всё сейчас. Это, конечно, гораздо лучше и избавляет вас от многих неожиданностей и бесплодных догадок, которые неизбежно возникнут когда вы выйдете из этого помещения. Теперь вы не будете удивляться, зная, где находитесь. Вы человек с сильным характером, Дмитрий, и я рад, что вы именно такой. Ещё раз скажу — вы знаете всё. Судите нас!
Волгин молчал.
Люций взглянул на него и поразился выражению лица Волгина. Он понял, что рассказ произвёл совсем не то впечатление, которого ожидали он сам, Ио и Мунций. На этом лице, которое он так хорошо знал, до мельчайшей чёрточки, не было заметно волнения, отчаяния или горя. Оно было очень серьёзно и чуточку грустно.
