Алексей Калугин - Подменённый
– Я ценю свою жизнь так же, как и любой другой разумный человек. Но дело в том, что я привык не идентифицировать понятие жизни с биологическими функциями физического тела, в котором заключен мой разум. Каждый агент Статуса, отправляясь на задание, оставляет в банке данных матрицу с копией своего сознания и образец генетического материала. В случае гибели агента его сознание переносится из матрицы в новое тело, выращенное искусственным путем. Естественно, при этом теряется тот опыт, который агент приобрел после снятия копии. Но в принципе с подобной потерей можно смириться.
– Нет уж, – решительно заявил Андрей. – Мне такие фокусы не по душе. Я предпочитаю оставаться в собственном теле.
– Вполне естественное желание, – согласился с ним Дейл. – Ну а представь, что тебе предстоит работать на планете, условия на которой непригодны для человеческого тела?
– В таком случае туда нужно послать не человека, а какого-нибудь червяка.
– Бывает, что требуется именно человеческий разум.
– Ну, это дело будущего, – решил положить конец обсуждению данной темы Андрей. – Со временем я, быть может, и смирюсь с необходимостью время от времени покидать собственное тело… А может быть, меня вышвырнут из Статуса после первого же проваленного задания.
– Меня, как видишь, пока оставили, – невесело усмехнулся Дейл. – Хотя всю эту кашу я один заварил.
– Слушай, а нет ли опасности, что, как только я появлюсь в Кедлмаре, меня тут же и схватят?
– За что? Ты вернешься в часть, проведя недельный отпуск в Сабате, раздашь ребятам подарки, закатишь небольшую пирушку в казарме для близких друзей… Все, как всегда. Если кого и ищут сейчас, так не сержанта Апстрака, а несуществующего лейтенанта Стакки.
– Но ты же оставил командиру патруля свое оружие и поддельные документы…
– Документы покрыты специальным составом, исключающим возможность снятия с них отпечатков пальцев. То же самое и с оружием.
– А серийные номера на оружии?
– В Кедлмаре на оружие принято ставить только номер партии. По нему можно выяснить, куда была направлена партия с завода, но определить, кому именно принадлежало данное оружие, не представляется возможным. Перед отправкой ты получишь оружие, абсолютно идентичное тому, что было при мне.
– А как выглядело твое исчезновение со стороны? Его же видели десятка два стражей.
– Никто из них не сможет рассказать ничего вразумительного. Что конкретно они увидели, зависело от программы, которую задействовали техники, открывавшие переход со стороны Статуса, когда поняли, что происходит снаружи. В данной ситуации, на мой взгляд, был бы вполне уместен удар молнии чудовищной силы, испепеливший меня на месте.
– Слишком уж драматично.
– Зато после такого никому в голову не придет проводить тщательное расследование случившегося. Стихия она и есть стихия. Случается, что и не такие фокусы выкидывает.
– НЛО, например, – не без тайного умысла заметил Андрей и затаил дыхание, рассчитывая услышать ответ на вопрос, волнующий умы уже не одного поколения жителей Земли.
– А при чем здесь НЛО? – спросил Дейл.
– Ты хочешь сказать, что к появлению «летающих тарелок» над Землей Статус не имеет никакого отношения?
– Абсолютно никакого, – уверенно ответил Дейл. – Это дело рук фаргов.
– Фаргов? – растерянно переспросил Андрей. – Это еще кто такие?
– Раса, достигшая в своем развитии уровня сверхцивилизации, но не пожелавшая вступить в Галактическое сообщество.
– Почему?
– Фарги не стала объяснять нам своих резонов, а просто ответили отказом. Это вообще очень загадочная раса. Никто, например, ни разу не видел живого фарга. На все переговоры и официальные встречи представители фаргов являются в скафандрах, по виду которых невозможно даже представить себе, как выглядят те, кто находится внутри.
– А что они делают на Земле?
– Не знаю. Фарги вообще очень неохотно идут на контакт с другими расами.
– А если они готовят вторжение на Землю?
– Исключено. Сверхцивилизации не ведут войн. Если бы у них была такая необходимость, они могли бы уничтожить все население Земли за считанные минуты.
– Так что же в таком случае им от нас нужно?
– Не имею ни малейшего представления. И никто, кроме фаргов, ничего не знает об их планах. Но пока их действия не переходят границ, установленных «Конвенцией о невмешательстве», принятой Галактическим сообществом, мы не можем предъявить им никаких претензий.
– Бюрократия, – недовольно буркнул Андрей.
– Как и везде, – с сочувственным вздохом поддержал его Дейл.
– Хорошо, о НЛО мы еще поговорим. Ну а что случилось с Ваймом Гортином, которого ты собирался переправить в Статус? Почему он не пришел на встречу с тобой?
– Этого я не знаю. Куратор программы на Айвеле-5, должно быть, уже разобрался в случившемся. Но у меня, как ты понимаешь, пока еще не было времени поговорить с Алексеем Александровичем об этом.
– Так, значит, тот самый Алексей Александрович, который вытащил меня в Статус, и есть куратор всей программы на Айвеле-5?!
– А почему тебя это так удивляет?
– Не знаю, – подумав, ответил Андрей. – Он мне показался каким-то уж слишком… домашним, что ли… Спокойный, неторопливый… Каждое слово, прежде чем произнести, десять раз взвесит…
– Таким ему и положено быть. Куратор не имеет права ставить результат работы, которую он ведет, в зависимость от собственных эмоций.
– Ты хочешь сказать, что куратору приходится труднее, чем оперативникам, действующим на местах?
– Агент тоже не имеет права на ошибку. Но если он ее все же совершает, наводить порядок приходится куратору.
– Ты считаешь, что совершил ошибку, Дейл? – осторожно спросил Андрей. – Я спрашиваю это не из праздного любопытства, а потому, что хочу до конца разобраться в ситуации.
– Я понимаю, – сказал Дейл.
После этих его слов наступила пауза, длившаяся минуты две.
Андрей хотел было уже сказать, что вовсе не требует ответа на свой вопрос, но Дейл опередил его. Должно быть, он понял, что именно хотел сказать его напарник.
– Я совершил действие, в результате которого под угрозой срыва оказался весь план работ на Айвеле-5, – начал Дейл. – Должно быть, с точки зрения куратора, я вел себя в высшей степени беспечно и безответственно. И если в конечном итоге меня отстранят от оперативной работы, я сочту это наказание совершенно справедливым. Но понимаешь, Андрей, тогда, находясь в Кедлмаре и видя, что происходит вокруг меня, я не мог поступить иначе… На моих глазах гибнет огромная, некогда великая страна с богатейшими культурными традициями, а я только смотрю на это и ничего не могу сделать… Поэтому я решил, что должен спасти хотя бы одного человека… Жизнь Вайма Гортина ровным счетом ничего не значила для Кедлмара, а следовательно, исчезновение его никак не отразилось бы на ходе общего исторического процесса… Но потенциал его разума, как мне казалось, был настолько велик, что его стоило сохранить и предоставить ему возможность проявиться в полной мере…
