Блейк Крауч - Сосны. Город в Нигде
– Забрать сына.
– Значит, вы это сделаете? Пойдете со мной?
Остановившись у основания лестницы, Тереза оглянулась на Пилчера через гостиную.
– Если я это сделаю, – проговорила она, – сможем ли мы вернуть прежнюю жизнь?
– Что вы имеете в виду под «прежней жизнью»? – вопросил Пилчер. – Этот дом? Этот город? Своих друзей?
Тереза кивнула.
– Если вы с Беном решите отправиться со мной, ничто и никогда уже не будет по-прежнему. Этого дома вы больше не увидите. Так что в этом смысле – нет.
– Но я буду с Итаном. Наша семья будет вместе.
– Да.
Тереза двинулась вверх по лестнице разбудить сына. Может, дело в изнеможении, может, в чувствах, но все казалось совершенно ирреальным. Словно воздух пропитан электричеством. В закоулках сознания внутренний голос криком кричал, что она дура. Что ни один человек в здравом рассудке даже рассматривать не станет подобное предложение. Но пока Тереза достигла второго этажа и двинулась по коридору к комнате Бена, то уже признала, что рассудок покинул ее, что ее действия не опираются ни на логику, ни на здравый смысл. Она сломлена и одинока, а сверх всего так тоскует по мужу, что даже сомнительная возможность жить с ним – воссоединить семью – заслуживает того, чтобы списать все остальное со счетов.
Присев на кровать Бена, Тереза потрясла его за плечо.
Мальчик пошевелился.
– Бен, – сказала она. – Проснись.
Зевнув, он потер глаза. Тереза помогла ему сесть.
– Еще темно, – заметил сын.
– Знаю. У меня для тебя сюрприз.
– Правда?
– Внизу сидит человек. Его зовут мистер Пилчер. Он доставит нас к папе.
В мягком свете ночника, стоящего у кровати, она увидела, как лицо Бена просияло.
Ее слова озарили его, как яркий луч солнца, туман сонливости быстро растаял, взгляд стал бодрым и живым.
– Папа жив? – спросил он.
Она даже сама не знала, верит ли в это до конца.
Как там выразился Пилчер?
Прыжок в неизвестность.
– Да. Папа жив. Пойдем. Тебе нужно одеться.
* * *Тереза с Беном сели напротив Пилчера.
Улыбнувшись мальчику, тот протянул руку и
сказал:
– Меня зовут Дэвид. А тебя?
– Бен.
Они обменялись рукопожатием.
– Сколько тебе лет, Бен?
– Семь.
– О, очень хорошо. Мама объяснила тебе, зачем я здесь?
– Она сказала, что вы отвезете нас к моему папе.
– Совершенно верно. – Взяв крохотные флакончики, Пилчер протянул их Терезе. – Пора. Вытаскивайте пробки. Бояться вам нечего, вам обоим. Потребуется сорок пять секунд с момента, когда вы это проглотите. Эффект будет внезапным, но ничего неприятного. Дайте Бену флакон с меньшей дозой, а потом примите свою.
Защипнув пробки ногтями, Тереза раскупорила оба пузырька.
В воздух вырвался сильный, незнакомый химический запах.
Он-то и придал всему происходящему ощущение реальности, вышиб ее из состояния изнеможения, руководившего ее действиями последние несколько часов.
– Погодите, – встрепенулась Тереза.
– Что-то не так? – спросил Пилчер.
Каким местом она думала, черт возьми? Итан убил бы ее за такое. Если бы речь шла только о ней, еще куда ни шло, но рисковать сыном?!
– В чем дело, мама?
– Мы не будем этого делать, – отрезала она, втыкая пробки обратно и ставя флакончики обратно на журнальный столик.
Пилчер воззрился на нее через столик.
– Вы в этом абсолютно уверены?
– Да. Я… я просто не могу.
– Понимаю. – Пилчер забрал флаконы.
Когда он встал, Тереза поглядела на Бена. В глазах мальчика заискрились слезы.
– Ступай в постель.
– Но я хочу увидеть папу!
– Поговорим об этом после. Ступай. – Тереза снова обернулась к Пилчеру: – Прошу проще…
Слова застряли у нее в горле.
Пилчер прижал к лицу прозрачную кислородную маску с тонкой трубочкой, уходящей под пиджак. В другой руке он держал аэрозольный баллончик.
– Не надо, умоляю… – вскрикнула Тереза.
Из сопла вырвалось облако мельчайшего тумана.
Она попыталась задержать дыхание, но уже ощутила на кончике языка вкус жидкого металла с оттенком сладости. Туман лип к коже. Тереза чувствовала, как поры впитывают его. Он был во рту – куда холоднее комнатной температуры, будто ручеек жидкого азота, льющийся прямо в горло.
Охватив Бена руками, она попыталась встать, но ног уже не было.
Посудомоечная машина остановилась, и в доме воцарилась абсолютная тишина, не считая барабанящего по крыше дождя.
– Вы послужите настолько высокой цели, что даже и помыслить о такой не могли, – заявил Пилчер.
Тереза пыталась спросить, что он имеет в виду, но рот ее словно обратился в ледышку.
Цвета будто утекли из комнаты – все распадалось до различных оттенков серого – и теперь Тереза ощутила непреодолимую тяжесть, навалившуюся на веки.
Тельце Бена уже обмякло, его туловище простерлось у нее на коленях, и Тереза поглядела на Пилчера, теперь улыбнувшегося ей сквозь кислородную маску и померкшего вместе со всеми остальным, погрузившись во тьму.
Вытащив из пальто рацию, Пилчер проговорил в микрофон:
– Арнольд, Пэм, я вас жду.
Глава 07
– Итан, мне нужно, чтобы вы расслабились. Вы меня слышите? Перестаньте сопротивляться.
Сквозь туман Итан различил голос – психиатр.
Он тужился открыть глаза, но все усилия дали лишь щелочки света.
Дженкинс взирал на него сквозь свои очки в металлической оправе, и Итан снова попытался шевельнуть руками, но они были то ли сломаны, то ли связаны.
– Ваши запястья прикованы к перилам вашей кровати, – сообщил Дженкинс. – Приказ шерифа. Не тревожьтесь, но у вас тяжелый диссоциативный эпизод.
Итан открыл рот, тотчас же ощутив сухость языка и губ, будто обожженных жаром пустыни.
– Что это означает? – спросил.
– Это означает, что у вас распад памяти, сознания и даже личности. Реальную озабоченность тут вызывает то, что повлечь это могла автомобильная катастрофа, и эти симптомы являются следствием кровоизлияния в мозг. Вас готовятся везти на операцию. Вы понимаете, что я говорю?
– Я не согласен, – проговорил Итан.
– Простите?
– Я не даю согласия на операцию. Я хочу, чтобы меня доставили в больницу в Бойсе.
– Это слишком рискованно. Вы можете умереть по дороге туда.
– Я хочу убраться из этого города сию же секунду.
Дженкинс исчез.
Сверху в лицо Итану бил ослепительный свет.
– Сестра, успокойте его, пожалуйста, – донесся голос Дженкинса.
