Вадим Охотников - Дороги вглубь
— Вот как? — удивился Крымов. — Позвольте с вами не согласиться. Предстоящее путешествие — не только геологическая разведка! Это одновременно проверка машины в практических условиях!
Дальнейшему разговору помешали приблизившиеся к Крымову директор и Батя.
— Олег Николаевич, — проговорил Гремякин. — Мне хочется напомнить вам, что с завтрашнего дня за работой подземной машины станет следить вся страна. Вы будете отстаивать не только честь нашего института, но и честь передовой советской техники в целом…
— Я буду помнить об этом, Константин Григорьевич… — немного волнуясь, ответил Крымов.
— Людей берегите, — предупредил Батя. — Осторожность прежде всего. Не подвергайте риску людей. И о том, что мы готовы в любую минуту прийти вам на помощь, тоже не забывайте…
Наконец наступил торжественный момент.
Под дружные возгласы, выражавшие пожелания успеха, подземные путешественники один за другим начали подниматься по металлической лестнице. Наконец они скрылись в овальном отверстии люка. Послышалось монотонное жужжание мотора, и массивная крышка стала медленно опускаться.
Но внезапно шум мотора заглох, и через оставшуюся узкую щель до слуха провожающих донеслись голоса людей, споривших внутри лодки.
— Что это значит? — удивленно произнес Гремякин.
— Может быть, что-нибудь забыли, — задумчиво ответил Батя.
Через минуту все разъяснилось. Люк открылся и показалось хмурое лицо Горшкова. Он медленно спустился по лестнице и с виноватым видом остановился недалеко от директора.
— Я же говорил, что забыли! — воскликнул Батя. — Забыли попросить Горшкова выйти из кабины. Правда, Пантелеймон Евсеевич?
— Вообще, конечно. Я должен был в последний раз проверить, как подтянуты гайки у рулевого блока. Ведь в случае чего — мне пришлось бы отвечать, оправдывался механик, показывая директору разводной ключ.
— Все ясно, товарищ Горшков, — сердито проговорил Гремякин. — Где вы там прятались?
— На моей же совести лежало бы… — продолжал твердить Горшков. — Случись что-нибудь… Профессор, известное дело, кабинетный ученый. Уточкин еще молод…
Пантелеймон Евсеевич оглянулся и увидел, что его уже никто не слушает. Внимание всех было сосредоточено на машине, начавшей вздрагивать от приведенных в действие могучих двигателей.
Зрелище было необыкновенное.
Мощный фонтан земли, черный смерч, вздымался, окруженный тучей пыли. Воздух был наполнен глухим рокочущим гулом. Смерч не стоял на месте. Он быстро двигался по направлению к реке. Вот он соприкоснулся с ней, образовав кипящий вал воды, который, поднявшись на большую высоту, рассыпался тысячами брызг, сверкнувших в солнечном свете.
— Вы обещали дать информацию, — обратился к директору корреспондент центральной газеты. — Очень важно, чтобы она сегодня же была передана по назначению…
— Идемте, — ответил Гремякин.
Они направились к деревянным постройкам, расположенным на берегу реки.
В комнате с дощатыми стенами, уставленной сложной радиоаппаратурой, Гремякин предложил корреспонденту сесть за письменный стол. Сам же стал ходить, заложив руки назад, изредка останавливаясь перед широким окном со множеством деревянных переплетов.
— В двенадцать часов тридцать минут по московскому времени… — начал диктовать директор, — в районе Тау-Таш был дан старт первой в мире подземной экспедиции на подземно-движущейся машине, сооруженной Научно-исследовательским институтом геолого-разведывательной техники.
— Можете быстрее. Я стенографирую.
— Экспедиция преследует две цели. Первая — практическое испытание новой машины с целью выяснения возможных недостатков, вторая — изучение реки Янгиер. Как известно, воды реки Янгиер исчезают в песках пустыни Аулиекиз. Между тем еще до сих пор сохранялось безводное русло, пересекающее пустыню, по которому когда-то катила свои воды эта могучая река…
В далекие времена территория, занятая в настоящее время пустыней, была цветущим и плодородным краем…
В связи с открытием в пустыне Аулиекиз богатых месторождений редких металлов появилась задача обеспечить будущие предприятия большими запасами воды, необходимой для промывки и флотации руд. В пустыне уже работают экспедиции, разыскивающие воду. Но до сих пор они не достигли никаких результатов…
Дверь отворилась, и на пороге появился вахтер Панферыч.
— Чего тебе, Панферыч? — спросил Гремякин, прерывая диктовку.
— Да вот, ищу…
— Кого ищешь?
Но старик, пробормотав извинение, скрылся за дверью.
Со своего места поднялся радист.
— Ну что? — спросил директор, приближаясь к радиоприемнику.
— Все благополучно, самочувствие хорошее.
— Ну и отлично! — обрадовался Константин Григорьевич и, повернувшись к корреспонденту, снова стал диктовать.
Он немного остановился на общем вопросе, касающемся «исчезающих» рек.
— Случай с рекой Янгиер — не единственный случай. Существует немало полноводных рек, которые уходят под землю и там продолжают свое течение, а затем снова появляются на поверхности. Другие реки пропадают бесследно. Возможно, их воды подземными ходами пробираются к морю, а быть может, рассасываются в почве. Некоторые подземные реки существуют с незапамятных времен. Однако имеются случаи, когда их исчезновение произошло на памяти людей, в результате вулканической деятельности.
Для проведения испытания подземной машины в пустыню выехала большая группа сотрудников института с походной мастерской, сложнейшей радиоаппаратурой для подслушивания подземных шумов. Машину пришлось доставлять в разобранном виде, по частям, и собирать на месте.
Вначале подземная лодка исследует дно реки Янгиер, в той ее части, где вода заметно начинает убывать. Герметичность корпуса подземной машины разрешает, пользоваться ею одновременно и как подводной лодкой. Она снабжена так называемыми балластными резервуарами, металлическими цистернами, по желанию наполняемыми водой, отчего машина становится тяжелее и опускается на дно. При необходимости подняться на поверхность вода выкачивается помпами и лодка всплывает. Машина без всяких затруднений сможет ползти по дну реки, а затем углубиться в почву. Таким путем профессор Толмазов, научный руководитель экспедиции, думает обнаружить трещины на дне, пропускающие воду в глубь земли.
Глава вторая
Глухое монотонное жужжание наполняло маленькую кабину подземной лодки, освещенную электрическими лампочками, вделанными в стену.
Свет этих лампочек в настоящее время был намеренно преуменьшен реостатом. Через два овальных иллюминатора из толстого стекла, расположенных по бокам кабины, лился мерцающий зеленоватый свет. Лодка ползла по дну реки, освещая путь впереди себя мощным прожектором.
Однако не только через иллюминаторы подземные путешественники могли видеть, что происходит за пределами кабины.
На носу лодки расположен звуколокатор, недавно выдержавший все испытания и теперь впервые применяемый на практике. Перед водителем машины, в глубине небольшой квадратной ниши, висит флюоресцирующий синим светом экран, на котором отчетливо видно все, что находится впереди лодки на расстоянии четырехсот метров.
За рулевым управлением сидел Крымов. Он то убавлял, то прибавлял ход, один раз даже совсем остановил лодку, испытывая таким образом надежность работы узлов подземно-движущегося механизма.
Все это вызывало недовольство профессора Толмазова, сидевшего у иллюминатора за маленьким столиком. Действия Крымова мешали ему наблюдать и думать.
— Довольно, Олег Николаевич, — добродушно ворчал он. — Разве не ясно, что машина замечательная?
— Что вы, Георгий Степанович! — отвечал Крымов. — Рулевая штанга при виражах требует довольно значительных усилий! И это когда мы ползем на брюхе по дну реки, а что будет в земле?
— Так, может быть, вернемся?
— Нет, нет, зачем же? Ведь еще не выяснены другие недостатки! Их может оказаться очень много!
Костя, сидевший перед сложной радиоаппаратурой, вмонтированной в стену, был бесконечно доволен всем. Он с увлечением проверял работу пусковых кнопок, приводящих в действие телемеханические и другие агрегаты, иногда надевал наушники и начинал выстукивать на ключе очередную радиограмму на поверхность.
Но вдруг лицо Кости неожиданно стало озабоченным. Сняв наушники, он напряженно начал вслушиваться в равномерный шум, наполняющий кабину.
— Странный звук иногда слышен, — сказал Толмазов, не поворачивая головы. Вы не замечаете ничего такого?
— Какой звук? — обеспокоенно спросил Крымов.
— У меня такое впечатление, что где-то плачет ребенок.
— Ну, это вам показалось, — промолвил, усмехаясь, Костя.
