Аластер Рейнольдс - Обреченный мир
Два борга, включая только что насытившегося, подняли труп и понесли, словно он был не тяжелее перышка. Еще двое отправились навстречу пришедшим людям, а остальные зажужжали, защелкали механическими пастями. Они двигались, как куклы, скользя по земле почти бесшумно, словно ведомые невидимым кукловодом. Вблизи чувствовался их запах – вонь мясной лавки в жаркий день плюс что-то кислое, механическое, словно от перегревшейся подшипниковой коробки.
– Эта борги вернуть, – объявил тот, что закончил трапезу.
Синтезированный и атональный, его голос напоминал человеческий не больше, чем жужжащий гул искусственной гортани. Вместе с молчащим напарником борг опустился на колени и положил труп на землю.
– Сейчас борги взять, что они нужно. Эта еще годится. Потом люди вернуть. Борги нужно больше мозг.
Надежды Кильона рухнули – несчастная женщина еще дышала.
– Забирайте ее, парни, – кивнул главарь спутникам. – Но осторожнее, нам ее дали напрокат.
– Ясно, – проговорил Кильон, глядя, как черепа ведут женщину к грузовой платформе. – Лоботомированных проще насиловать. Они меньше сопротивляются, да?
– Если бы парни сперва с ней порезвились, тебе спокойнее было бы? – поинтересовался вожак.
Подходящего ответа Кильон не подобрал, но молчать не мог.
– Зачем вы так? Настолько боитесь боргов, что прислуживаете им?
– Дело не в страхе, а во взаимозависимости. – Последнее слово череп произнес медленно, словно учил его специально. – Мы не друзья. Скорее… деловые партнеры.
Он повернулся к боргу, который только что говорил с ними.
– У нас тут четверо. – Вожак поднял руку, растопырив пальцы. – Четверо, с женщиной, которую привозили в прошлый раз, получается пятеро. Мы в расчете, так?
– Борги радоваться. Ведите первый донор. Борги хотеть мозг.
– Как видите, доноры живы и здоровы. Может, дадите попробовать обещанное? Хотим убедиться, что качество такое же, как прежде.
Сначала борг не понял вожака черепов. Что-то заклинило, некий импульс потенциала действия застрял во мраке полукибернетического-полуорганического разума. Интеллект борга – если он им обладал – сводился к примитивной приспособленческой хитрости организма, который научился жить на отбросах и даже не пытается улучшить свое положение.
– Борги делать хороший лекарства, – наконец проговорил борг. – Борги делать подарки. Сейчас один только. Пусть человек забрать подарок.
Вожак черепов начал отстегивать шлем:
– Если нет возражений, ребята, это буду я.
– Борги делать лекарства. Человек принимать подарок.
Вожак снял шлем, обнажив толстую шею, лысую голову – испещренный ссадинами и шрамами череп напоминал поверхность луны – и поросячьи уши. Он опустился на колени, теперь биомеханический скелет возвышался над ним. Механическая пасть развернулась, рабочее положение принимало то одно устройство, то другое, будто борг подзабыл, что нужно делать. Наконец появилась игла, как у шприца, длинная и блестящая. Быстро, словно змея жало, борг вонзил иглу вожаку в шею. Загудел насос. Игла вылезла из шеи, вожак заворчал, отшатнулся и прижал рану ладонью.
– Парни, боль жуткая! – В голосе его тем не менее слышалась дикая радость. – Но туман уже рассеивается! Что ж, борги, похоже, мы не прогадали!
– Дайте борги мозг, – жужжал борг как заведенный.
«Как гуманнее? – гадал Кильон. – Отдать Нимчу первой, чтобы не видела, как пожирают других, особенно ее мать? Или самому пойти первым, пожертвовать собой, пока борги не добрались до Нимчи? Девочка погибнет в любом случае, но разве не отвратительны взрослые, позволившие убить ребенка первым?»
– Прочь с дороги! – скомандовала Мерока, расталкивая вооруженных черепов.
– Дайте борги мозг, – жужжал борг, поворачивая безглазую голову в ее сторону.
– Надеешься, я на радость тебе попробую сбежать или взмолюсь о пощаде? – съязвила Мерока, опускаясь на колени.
К Мероке приблизился другой борг – голодный, из числа ожидавших. Лишь сейчас Кильон понял, что у боргов имеются хвосты, сочлененные противовесы с шипами из того же синеватого металла, что когти. Хвосты крутились и вертелись, словно по собственной воле. Борги напоминали взбудораженных голодом хищников во время охоты.
– Мерока, мне очень жаль, – начал Кильон. – Прости, что так получилось.
Девушка обхватила затылок ладонями и взглянула на него:
– И мне жаль, Мясник. Нечего извиняться, это я прокололась, а не ты.
– Тут никто не виноват. – Кильон посмотрел на Калис. – Прости нас. Я не думал, что все так закончится.
«Сейчас девочка закричит от ужаса», – подумал он, но Нимча смотрела на него, как на пустое место. Похоже, безумие матери передалось и малышке.
«Ну и пусть, – сказал он себе. – Теперь это уже не важно».
– Давай, Нимча, – проговорила Калис. – Давай!
Ничего не произошло.
Борг опустился на колени лицом к Мероке. Склонился над ней, вытянул когтистую переднюю конечность и обнял ее, словно любовник, собравшийся запечатлеть поцелуй. Пока этого не случилось, Мерока вызывающе подняла подбородок. Механическая пасть завращалась, защелкала, толстая хромовая трубка для трепанации черепа заняла рабочее положение. Конец трубки состоял из трех сцепленных дрелей-циркулярок. Дрели закружились, трубка медленно выдвинулась из головы. Если первый борг ввел антизональные черепу за считаные секунды, то этот не спешил.
– Давай! – Голос Калис зазвучал громче и пронзительнее. – Давай, Нимча!
Кильон снова глянул на девочку: она казалась сбитой с толку, в круглых глазах застыло полное непонимание.
Вдруг нечто неуловимое коснулось его разума, словно бабочка задела крылом мозжечок.
Грянул выстрел, потом еще один.
Борг упал, в брюшном отделе появилась дыра, на земле, позади него, – кровавый натюрморт из размозженных органов и деталей. Дрели все еще вращались, выдвижное устройство дергалось туда-сюда, словно при тике.
Первый борг и те, кто ждали поодаль, заволновались. Они дружно заняли положение низкого старта, напряженные, как сжатые пружины. Хвосты яростно раскачивались, головы поворачивались из стороны в сторону, механические пасти ходили ходуном.
Черепа прицелились во мрак. Грянул очередной выстрел; один из головорезов завопил и рухнул наземь – на голени у него появилась брешь размером с кулак.
Из темноты выступили шестеро. Определенно не черепа. Поверх темной формы черные доспехи, пятеро в шлемах, у каждого – в руках или за плечами – по тяжелому пулемету с рожковым магазином и толстым перфорированным кожухом ствола.
Шестой член отряда, женщина, в одной руке держала шлем, в другой – маленький пистолет. Темнокожая, она была ростом выше любого из виденных Кильоном мужчин.
– Боргов уничтожьте, – спокойно, с непоколебимой уверенностью в своем авторитете, распорядилась женщина. – Вон того оставьте для Рикассо. То-то он обрадуется!
Один из ее бойцов развернулся и выстрелил; из дула полыхнуло, как из огнемета. Сине-розовая струя превратилась в пламя, мгновенно накрывшее боргов, и тех разнесло шквалом пуль. Двое успели отскочить и растворились во мраке. Остальные, даже превращенные в окровавленный металлолом, корчились и метались. Потом боец перешел на полуавтоматическую стрельбу и очередью полоснул по единственному уцелевшему боргу – тому, который говорил с черепами, – оторвав ему руку и ногу. Борг упал и замолотил конечностями по земле, но с места не сдвинулся.
– Остальные могут сдаться, – объявила высокая женщина и склонилась над Мерокой. Черты ее лица были по-птичьи тонкими, белки глаз сияли во мраке. – Эй, ты, вставай! Сегодня ты не умрешь.
– А ты кто еще такая? – осведомилась Мерока, не поднимаясь с колен.
– Я спасла тебя, так еще и представиться должна?
Мерока выпрямилась, вызывающе глядя на женщину:
– Что меня спасли, это хорошо. Но почему мне указывают, что делать?
Женщина убрала пистолет в кобуру, явно довольная, что ее люди контролируют ситуацию.
– Потому что теперь вы под нашей юрисдикцией. Я Куртана, капитан ударной разведгруппы «Репейница». Отныне вы клиенты Роя.
– А если мы не хотим быть клиентами?
– Отныне вы клиенты Роя, – повторила Куртана. – Узнаю акцент Клинка. Наверное, это он вскружил вам голову. – Она коротко кивнула своим воинам. – Ведите их на корабль. Здесь топливом не разживешься.
– А пленные, капитан? – спросил один из воинов.
– Которые – их или наши?
– Я о черепах, капитан. Казнить их или взять на борт как пленных?
– Лишний балласт нам ни к чему.
– Тогда застрелю их.
Куртана немного подумала и ответила:
– Нет, пули сегодня лучше приберечь. Заберите у них оружие и все, что может пригодиться нам, потом отпустите. К утру они и сами погибнут, наша помощь не потребуется.
«Что значит быть клиентом Роя?» – гадал Кильон, подозревая, что заботой клиентов не окружают. Их четверых вели прочь от черепов и дымящихся, в ошметках мяса, плотоборгов. Руки им так и не развязали. Два бойца Куртаны задержались на поле битвы, а еще трое и сама Куртана сопровождали Кильона и его спутниц. Оружие воины держали наготове. Теперь механические твари их не сожрут – Кильон не мог отрицать, что сиюминутная ситуация улучшилась. Насколько временно это улучшение, он думать не отваживался. О Рое Кильон не знал ровным счетом нечего и не представлял, каково находиться под его юрисдикцией.
