Стивен Кинг - Под куполом
«Не переживай. Заводи генератор».
Так. Правильно. Генератор — задача номер один. Он сможет вновь проверить надежность подключения, как только тот заведется и очиститель воздуха вновь затарахтит. К тому времени он уже найдет другой фонарик, а может, даже коулменовскую лампу. Следующая замена баллона будет происходить уже при полном свете.
— Это общий принцип, — произнес он. — Если хочешь, чтобы что-то делалось в этом мире надлежащим образом, тебе нужно делать это самому. Если бы спросить об этом Коггинса, или ту Перкинс, что рифмуется с «пядью». Они-то знают. — Он вновь рассмеялся. Невозможно было удержаться, потому что это было великолепно. — Они познакомились с этим принципом лично. Не следует дразнить большую собаку, когда имеешь только маленькую отвертку. Ни в коем случае.
Он поискал рукой кнопку стартера, нащупал и нажал ее. Ничего не произошло. Вдруг воздух в бункере показался еще более густым.
«Просто я нажал не ту кнопку, вот и все».
Сам понимая неправду, но веря в это, потому что есть вещи, в которые тебе нужно верить, он дунул себе на пальцы, как это делают азартные игроки в кости, надеясь выбросить горячее число. А тогда вновь начал нащупывать вокруг, пока его пальцы не нашли кнопку.
— Бог, — произнес он. — Это Твой слуга, Джеймс Ренни. Пожалуйста, сделай так, чтобы этот старый, никчемный драндулет завелся. Во имя Твоего Сына, Иисуса Христа, я прошу Тебя.
Он нажал кнопку стартера.
Ноль.
Он сел в темноте, свесив ноги в погребок с баллонами, стараясь загнать назад панический страх, который хотел было появиться и сожрать его живьем. Он должен думать. Это единственный путь к выживанию. Но думалось тяжело. Когда ты в темноте, когда твое сердце в любой момент угрожает бунтом, думать тяжело.
И что в этом самое плохое? Все, что он сделал, ради чего работал в течение последних тридцати лет своей жизни, казалось призрачным. Как те люди, которые остались по другую сторону Купола. Они ходили, говорили, ездили в машинах, даже летали на самолетах и вертолетах. Но ничто из этого не имело значения, под Куполом ничто не имело значения.
«Возьми себя в руки. Если Бог тебе не помогает, помоги себе сам».
— Хорошо. Первым делом свет. Даже коробка спичек — уже дело. Должно же что-то лежать на какой-то из полок в другой комнате. Ему надо лишь пощупать там — не спеша, очень методично, — пока не найдет. А уже потом он найдет батарею для этого никчемного стартера. Батареи там должны быть, он был в этом уверен, потому что ему нужен был генератор. Без генератора он погибнет.
«Предположим, ты вновь заведешь стартер. А что дальше, когда закончится пропан?»
Да ну, что-то тогда вмешается в его судьбу. Он не собирался умереть здесь. Ростбиф с Иисусом? Фактически, он не спешит на тот обед. Если он не может сидеть в голове стола, он просто избегает любых банкетов.
Эта мысль заставила его засмеяться вновь. Он очень медленно, очень осторожно продвигался к дверям, которые вели в большую комнату. Держа руки перед собой, как слепой. Через семь шагов дотронулся ими до стены. Отправился направо, ведя пальцами по деревянной панели, и… вот! Пустота. Приоткрытые двери. Хорошо.
Он прополз через косяк, двигаясь теперь увереннее, несмотря на черноту. Размещение вещей в этой комнате он помнил хорошо: по бокам полки, прямо впереди дива…
И вновь он перецепился об того никчемного мальчика и упал пластом. Ударился лбом об пол и закричал — больше от неожиданности и досады, чем от боли, потому что ковер на полу смягчил удар. Однако же, о Господи, между ногами у него была мертвая рука. Казалось, сейчас она ухватит его за яйца.
Большой Джим вскочил на колени, двинулся вперед и вновь ударился головой, на этот раз об диван. Снова выдал вскрик, потом залез на диван, быстро подобрав за собой ноги, как делает человек, выскакивая из моря, где, как он вдруг понял, полно акул.
Он лежал и дрожал, приказывая себе успокоиться, он должен успокоиться, потому что иначе у него действительно может произойти инфаркт.
«Когда начинается аритмия, вы должны сконцентрироваться и делать длинные, глубокие вдохи», — говорил ему тот хиппи-доктор. Тогда Большой Джим отнесся к этим словам, как к обычной нью-эйджевской глупости, однако сейчас ему не оставалось ничего другого — обычного верапамила у него не было — и он должен был попробовать этот рецепт.
И он, похоже, действовал. Сделав двадцать глубоких вдохов, каждый раз выдыхая медленно, он ощутил, что сердце у него нормализовалось. И во рту уменьшилось медного привкуса. Вот только грудь ему сдавило. В левую руку вползала боль. Он знал, что это симптомы инфаркта, но думал, что это может быть также и от несварения желудка после всех тех съеденных им сардин. Самое вероятное, что от последнего. Длинные глубокие вдохи чудесно помогают его сердцу (но все равно, когда выберется из этого кавардака, ему надо показаться врачам, возможно, он даже согласится на сердечную хирургию). Жара — вот главная проблема. Жара и затхлый воздух. Он должен найти фонарь и вновь завести тот генер. Вот только еще минуточку, ну, может, пару…
Здесь слышно чье-то дыхание.
«Да уж, конечно. Это же я сам здесь и дышу».
И все-таки он был уверен, что слышит еще кого-то. Больше, чем кого-то одного. Ему показалось, что с ним здесь теперь несколько человек. И он подумал, что знает, кто они.
«Да это же просто смешно».
Так, но кто-то из тех, кто сейчас здесь дышит, находится вне дивана. Кто-то притаился в уголке. А кто-то стоит в трех футах перед ним.
«Нет. Прекратите!»
За диваном Бренда Перкинс. В уголке Лестер Коггинс, с отвисшей нижней челюстью.
А прямо перед ним стоит…
— Нет, — произнес Большой Джим. — Это сущее дерьмо. Чистая дурка это.
Он закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на тех длинных медленных вдохах.
— А тут так хорошо пахнет, отец, — впереди его прогудел Джуниор. — Пахнет, как в том амбаре. Как мои девочки.
Большой Джим заверещал.
— Помоги мне встать, братан, — отозвался с пола Картер. — Он меня так сильно порезал. Да еще и стрельнул в меня…
— Перестаньте, — прошептал Большой Джим, — ничего такого я не слышу, сейчас же прекратите. Я считаю вдохи. Я поправляю себе сердце.
— Все документы у меня сохранились, — произнесла Бренда Перкинс. — И копий у меня достаточно. Скоро они будут развешены на каждом телефонном столбе в городе, как развешивала Джулия последний номер своей газеты. «Готовься, твои грехи найдут тебя» — книга «Числа», раздел тридцать второй.
— Тебя нет здесь!
Но вдруг что-то — на прикосновенье, палец, — деликатно проехалось ему по щеке.
