Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2011)
Наверное, земляне удивились бы еще больше, если бы узнали сколько реактивов Рамини натащил из лабораторий Университета за время обучения и сколько записей из университетской библиотеки накачал. Записи ему, впрочем, были без надобности – он так и не продвинулся дальше стандартного фокси-инглиша, включавшего около двух тысяч общеупотребительных фраз, зато реактивы пригождались очень часто. Был в их числе и чудо-со-став, начинавший светиться при контакте со следами человеческой плоти, причем оттенки свечения были индивидуальными и зависели от состава ДНК, а интенсивность – от давности следа.
Обычно Рамини применял этот состав при уборке хижин – как ни уверяли земляне, что не чувствуют запаха сородичей, в семье считали неделикатным предоставлять им помещение, оскверненное чужой плотью. «Возможно, они утратили способность распознавать запахи, – говорил Рирари. – Но они не могут не улавливать их и не чувствовать смутного недовольства. Поэтому, если мы не очистим хижины, они не смогут расслабиться и хорошо отдохнуть в Бухте Двух Лун и вряд ли захотят приехать сюда снова и пригласить друзей. Нет ничего хуже ощущения тревоги, которому не можешь найти объяснения. Из-за этого распалось немало союзов и завязалось немало войн». В семье охотно верили и прилежно надраивали хижины. Но сегодня этот состав пригодится для другого.
Пока Рамини осматривал тело и разбрызгивал раствор, Риджини протянул записку Ристини.
Ристини в отличие от родичей никогда не бывал в Пигги-порт. В семье очень быстро заметили, что люди не слишком любят тех, кто говорит на их языке. Ристини обучался тайно – по записям, украденным Рамини, по человеческим передачам, которые те транслировали со спутников для своих, подслушивал разговоры постояльцев. Пару раз он уже помогал семье улаживать конфликты между гостями, но теперь всё было гораздо серьезнее, Ристини это понимал и волновался – его хвост был плотно прижат к ягодицам, кончик нервно бил по щиколоткам, как маленький веник.
Риджини схватил его зубами за загривок, легонько потянул кожу, успокаивая, потом подал лист бумаги.
– Вот смотри. Тут совсем немного. Поймешь хоть что-нибудь – уже хорошо.
Бумага и чернила были изготовлены здесь же, в Бухте Двух Лун. Для первой использовались болотные травы, для вторых – пахучая жидкость риготля. У семьи этот запах вызывал отвращение, но людям он нравился, и они с удовольствием делали рисунки, росчерки или писали тонкими тростинками «волшебные знаки, дарующие здоровье и удачу» и увозили домой собственноручно изготовленные сувениры.
Ристини старательно прочел:
– «Дорогая Мадлен! Прости, всё было зря. Ничего не получается. Их острые лисьи мордочки смотрят на меня… (и смеются? Непонятно). Они не менее лживы, чем чиновники, которые ими… (не понимаю слова). Мне некуда бежать. Нет… Куда бы я мог позвать тебя. Лучше… убить меня… (бедняга даже не мог написать правильно, в таком был смятении). Прощай, не плачь. Так лучше. Стивен»… Странно, – протянул он. – Никогда не думал, что люди пишут на бумаге иначе как для развлечения. У них же есть планшетки.
– Может быть, написанное на бумаге обладает священной силой, и убитый знал, что убийцы не посмеют тронуть письмо? – предположил Риджини.
– Может быть, – Ристини сощурил глаза. – Я, правда, никогда не встречал упоминаний об этом, но земляне не рассказывают нам о своих верованиях и вряд ли будут упоминать в текстах, которые создают для себя, общепринятые ритуалы.
– Ладно, возьмем как рабочую гипотезу, тем более что записку действительно не уничтожили. «Мадлен» – это, скорее всего, имя близкой ему женщины. Родственницы или возлюбленной. Ты же знаешь, что союзы соития у людей необыкновенно сильны и долговечны.
Ристини кивнул с важным видом.
– «Всё было зря», очевидно, значит, что он зря скрывался, его всё равно нашли. Если он пишет «прости», значит, она скорее всего возлюбленная. «Ничего не получается» – это о том же: он пытался сбежать, но не получилось. «Их острые лисьи мордочки смотрят на меня» – а вот это очень странно. Неужели его убил кто-то из наших? Не хочется верить, но, как говорили классики: «Если отбросить все невозможные объяснения, оставшееся будет истиной, сколь бы невероятным оно ни казалось». Но мы подождем отбрасывать другие объяснения – может быть, они окажутся не слишком невероятными. «Они не менее лживы, чем чиновники, которые ими…» Хм! Если там и были наши, то в сговоре с людьми. Какая-то из семей? Что ж, это возможно. Землянам есть что нам предложить… «Мне некуда бежать» – это понятно, они прошли за ним даже за занавес. «Нет… Куда бы я мог позвать тебя». Ясно, он хотел бы жить с ней вместе, но не хочет подвергать опасности ни свою, ни ее семью, а основать свой дом он, понятное дело, не мог, если за ним гнались. «Лучше… убить меня…» – похоже, он знал что-то важное, настолько важное, что его враги предпочли его убить. «Прощай, не плачь. Так лучше». Ага! Он просит не оплакивать его, а отомстить. Странно, что он не обращается с этой просьбой к родственникам, но… это же люди, не надо забывать. Да, дорогой кузен, похоже, мы серьезно влипли. Заговор семьи и людей, страшная тайна, за которую убивают, и все это на нашем курорте! Проклятье. Нам придется быть очень осторожными.
Ристини в знак понимания и поддержки лизнул его в левую щеку.
3До утра они успели прибраться в хижине. Рамини подтвердил то, что Риджини уже и так знал: выстрелили в упор, все следы уничтожили. Так тщательно, что ему не удалось обнаружить вообще ничего. Если убийцы и были из семей, то без людей и их технологий здесь явно не обошлось.
Труп решили оставить в пещерах. Там прежде хоронили членов семьи: холодный воздух и чистый песок препятствовали гниению. Позже, когда люди научили выращивать съедобные растения и объяснили важность обогащения почвы перегноем, родился новый обряд – умерших родственников расчленяли и закапывали в разных частях огорода или зарывали труп целиком под большим и полезным деревом. Поэтому пещеры больше не посещались, и это было идеальное место для хранения нежелательных улик.
Рамини и Реджини увезли труп на лодке. Риджини отправился домой. Он долго взбирался на путеводное дерево, наконец достиг толстого длинного сука, вытянутого в нужном направлении, пробежал по нему до самого конца и спрыгнул. Воздух ударил в кожаные перепонки под мышками, они раскрылись, и Риджини, плавно снижая высоту, полетел над сине-зеленым морем деревьев, незаметно переходящим в сине-зеленые волны настоящего моря. Внизу блеснула река, Риджини изменил направление полета и вскоре увидел в чаще небольшую поляну, а на ней – бетонную коробку с красной черепичной крышей, стандартный дом для небогатых колонистов. Люди охотно продавали такие местным жителям, а те охотно покупали – жить там было гораздо удобнее, чем в пещерах и на ветвях деревьев. Дом был окружен аккуратными прямоугольниками грядок. Урожай уже поспевал – третий за этот сезон. Скоро всем понадобится впрячься в работу, а значит, и Риджини следовало поторопиться.
