Роберт Хайнлайн - История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23
— Слушаюсь, капитан.
— Не устала?
— Да нет же. Боже мой, я живу, — она хмыкнула. — А мама говорила, мне никогда не стать ангелом.
Я не ответила, потому что на меня чуть не налетели красные с серебряным крылья. Они резко затормозили и зависли между мной и Ариэль. Физиономия Джеффа была почти такой же пунцовой, как и его крылья.
— Черт подери! Ты соображаешь, что делаешь!
Я крикнула:
— Оранжевые крылья! Прочь с дороги!
— Чтобы вас сейчас же здесь не было! Обеих!
— Не смей вклиниваться между нами! Она моя ученица. Ты знаешь правила.
— Ариэль! — крикнул Джефф. — Начинай спускаться. Я буду рядом.
Я пришла в бешенство.
— Джефф Хардести, даю тебе три секунды, чтобы убраться отсюда, а потом обязательно сообщу, что ты нарушил Правила. Третий раз повторяю: оранжевые крылья!
Джефф что-то прорычал, опустил правое крыло и отлетел от нас. Этот идиот сколынул в пяти футах от кончика крыла Ариэль. Мне бы следовало и об этом сообщить — новичкам необходимо уступать как можно больше свободного пространства. Я спросила:
— Ну как, Ариэль, все в порядке?
— Все в порядке, Холли. Жаль только, что Джефф так обозлился.
— Переживет. Скажи, когда устанешь.
— Я не устала. Я хочу подняться до конца. На какой мы высоте?
— Думаю, футов четыреста.
Некоторое время Джефф покрутился внизу, потом набрал высоту и стал летать над нами… Скорее всего, как и я, он хотел лучше видеть, что происходит. Пока он не вмешивался, меня вполне устраивало, что мы вдвоем за ней следим, поскольку я уже начинала нервничать — ведь Ариэль могла не отдавать себе отчета в том, что обратный путь будет таким же долгим и утомительным, как и наверх. Я-то могу парить пока голод не погонит меня вниз, но для новичка это сильное напряжение.
Джефф носился над нами взад и вперед — он слишком деятельная натура, чтобы парить подолгу, а мы с Ариэль медленными кругами продолжали подниматься к куполу. Я крикнула:
— Ариэль, теперь устала?
— Нет.
— А я — да. Пожалуйста, давай спускаться.
Она не стала спорится а только спросила:
— Хорошо, что мне для этого надо делать?
— Наклонись вправо и выйди из круга.
Я взглянула вверх, пытаясь найти Джеффа. Он напралялся к нам. Я крикнула:
— Джефф, встретимся внизу.
Возможно, он не расслышал, но ничего — сам догадается. Я снова взглянула на Ариэль.
Ее там не было.
Наконец я отыскала ее глазами на добрую сотню футов ниже — она молотила крыльями и неслась вниз, потеряв управление.
Не знаю, как это могло случиться. Возможно, она слишком сильно накренилась, упала на крыло и начала трепыхаться. Но я и не старалась понять — в глазах у меня потемнело от ужаса. Казалось, я висела там целый час, окаменев, и смотрела на нее.
Потом я завопила: «Джефф!» — и бросилась вниз.
Но я никак не могла ее догнать, у меня не возникало ощущения, что я падаю. Я полностью сложила крылья, но и это не помогло — она была все так же далеко.
Начало падения всегда бывает очень медленным из-за малого тяготения. Даже камень и тот пролетает едва три фута в первую секунду. Эта первая секунда тянулась целую вечность.
Наконец я почувствовала, что падаю. Я слышала, как свистит воздух, но мне никак не удавалось к ней приблизиться. Ее беспорядочные, отчаянные движения не позволяли ей летать быстрее в то время, как я неслась вниз изо всех сил, сложив крылья. В мозгу все время вертелась только одна безумная мысль — только бы мне с ней поравняться, а там уж я сумею заставить ее нырнуть, затем расправить крылья и начать парить. Но я не могла ее догнать.
Этот кошмар был нескончаем.
В действительности нам оставалось не более двадцати секунд для того, чтобы в падении преодолеть расстояние в тысячу футов, больше времени не требуется.
Но двадцать секунд могут тянуться ужасно долго… достаточно долго для того, чтобы раскаяться во всех глупостях, которые я наговорила или сделала, и мысленно попрощаться с Джеффом. Достаточно долго, чтобы увидеть, как на нас несется пол, и понять — мы неминуемо разобьемся, если я ее не догоню.
Я посмотрела вверх. Джефф падал прямо над нами, но он был еще очень далеко. Я тут же снова глянула вниз… я ее догоняла… обгоняла — была под ней!
Затем я затормозила всем, чем можно, так, что чуть не осталась без крыльев. Я с силой загребла перед собой воздух, замерла на мгновение и заработала руками, даже не заняв горизонтального положения. Первый взмах, второй, третий… я перехватила ее снизу, и мы бешено завертелись на месте.
Потом был сильный удар об пол.
Я почувствовала одновременно слабость и удовлетворение. Я лежала на спине в полутемной комнате. Кажется, мама была где-то рядом… папа был здесь, это точно. У меня зачесался нос, я попыталась поднять руку, но рука не двигалась. Тогда я снова уснула.
Проснулась я голодная, спать больше не хотелось Я лежала на больничной кровати, руки были в гипсе. Вошла сестра с подносом.
— Хочешь есть? — спросила она.
— Просто умираю с голоду, — призналась я.
— Ну что ж, сейчас поедим.
И она начала кормить меня с ложечки.
Я отвернулась от третьей ложки и твердо спросила:
— Что у меня с руками?
— Тс-с, — произнесла она и сунула мне ложку в рот.
Немного погодя пришел очень симпатичный доктор и ответил на мой вопрос:
— Ничего особенного. Три простых перелома. В твоем возрасте кости срастаюгся моментально. Но нам приятно твое общество, вот я тебя и держу, заодно хочу убедиться, что нет внутренних повреждений.
— Внутри у меня все цело, — ответила я. — По крайней мере, ничего не болит.
— Я же сказал, что это всего-навсего предлог.
— Доктор?
— Да?
— Я смогу снова летать? — Я со страхом ждала ответа.
— Конечно. Я видел, как люди, пострадавшие намного серьезнее, поднимались вверх и делали три круга подряд.
— Слава богу. Спасибо, доктор. А что случилось с той, другой девушкой? Она… она…
— Брендвуд? Она здесь.
— Да, здесь — отозвалась Ариэль из дверей. — Можно? У меня отвисла челюсть, я с трудом выговорила:
— Да. Конечно, входи.
Доктор предупредил:
— Только недолго, — и вышел.
— Садись.
— Спасибо.
Она не шла, а прыгала, и я увидела, что одна нога у нее забинтована. Она уселась на краешек кровати.
— Ты повредила ногу?
Она пожала плечами.
— Ничего страшного. Растяжение и разрыв связок. Два сломанных ребра. Но меня вообще могло бы уже не быть на белом свете. А знаешь, почему я осталась жива?
Я не ответила. Она прикоснулась к моей гипсовой повязке.
