Хол Клемент - Экспедиция «Тяготение»
– Это, конечно, мысль, - пробормотал Лэкленд и замолчал, так как его осенила новая идея. - Но ведь если такие провалы здесь - обычное дело, значит, между нами и океаном могут быть и другие обрывы! Может, надо провести еще одну фоторазведку?
– Нет. Перед тем, как приступить к этой, я проконсультировался с геологами. Вам придется преодолеть только этот спуск, а дальше все будет в порядке. У подножия вы спустите корабль на реку, и остальной путь он спокойно проделает сам. Так что у вас сейчас одна забота: как спустить корабль вниз с обрыва.
– Спустить… Гм. Я понимаю, Хэнк, вы сейчас выразились, так сказать, фигурально, но в этом что-то есть… Ладно, спасибо за все. Возможно, мне еще понадобится с вами поговорить…
Лэкленд отодвинулся от приемопередатчика и вытянулся на своем ложе. Мысль его заработала. Он никогда еще не видел “Бри” на плаву; корабль был вытащен на берег до того, как он встретился с Барленнаном, а во время похода, когда приходилось форсировать широкие реки, он тащил его на буксире, а сам в это время находился в танке, который шел по дну. Поэтому он не знал, какая у корабля осадка. С другой стороны, чтобы плавать по океанам жидкого метана, судно должно быть весьма легким - ведь метан почти вдвое менее плотен, нежели вода. Но судно не было полым - в его корпусе не существовало обширных пустых помещений, резко уменьшающих его среднюю плотность, как у стальных кораблей на Земле. “Дерево”, из которого сделан “Бри”, должно быть очень легким, чтобы этот корабль держался в метановом океане, да притом еще нес на себе команду и груз.
Выходило, что каждый отдельный плотик должен весить в этом районе Месклина не больше нескольких унций - возможно, двух фунтов. При таких обстоятельствах Лэкленд сам бы мог стоять на краю обрыва и спускать вниз сразу по нескольку плотиков; не исключено было, что любым двум морякам из команды вполне под силу поднять на себе весь корабль (если бы удалось уговорить их забраться под днище). Правда, у Лэкленда не было ни веревок, ни канатов - только буксирный трос; но “Бри” был обеспечен этим добром в изобилии. Далее, чтобы провернуть это дело, морякам придется соорудить что-то вроде спускового устройства: способны ли они на это? На Земле такая работа по силам любому мореходу; но на Месклине со здешней странной, но вполне понятной боязнью прыжков, бросков, подъемов - всего, так или иначе связанного с высотой, это превращается в целую проблему. Ну что ж, моряки Барленнана во всяком случае умеют вязать узлы, да и идея буксировки теперь им не столь чужда, как раньше; без сомнения, эта проблема разрешима. Остается последнее и главное: согласятся ли моряки, чтобы их спустили в пропасть тем же способом, что и корабль? Многие, возможно, предоставят решение этого вопроса капитану, но Лэкленд сильно подозревал, что кое-что будет зависеть и от него самого.
Однако необходимо выяснить, что по этому поводу скажет Барленнан. Протянув тяжелую руку, Лэкленд включил радиоаппарат и вызвал на связь своего крошечного приятеля.
– Барл, я кое-что обдумал. Как ты считаешь, смогут ли твои моряки спускать с обрыва на тросах по одному плотику и внизу снова собрать корабль?
– А как же будешь спускаться ты?
– Я не буду спускаться. Если сообщение Хэнка Стирмана соответствует действительности, в тридцати милях к югу отсюда есть большая река, годная для навигации на всем своем протяжении до самого океана. Вот что я хочу предложить. Я отбуксирую вас до водопада, окажу вам посильную помощь в спуске “Бри” с обрыва, прослежу, пока вы не спустите корабль на реку, а потом пожелаю вам счастливого плавания. А после этого мы сможем помогать вам только прогнозами погоды и навигационной информацией - как мы уславливались на зимовке… Ведь у вас есть веревки, которые выдержат вес плотика?
– Разумеется, в этих краях и самый обычный канат выдержит вес всего корабля. Нам только придется закрепить концы на деревьях или на твоем танке: без этого всю команду стащит вниз. Но это, конечно, задача разрешимая. Послушай, Чарлз, а ведь ты нашел выход из положения!
– Ну, а как насчет команды? Согласятся они, чтобы их спускали таким способом?
Барленнан на секунду задумался.
– Я думаю, все будет в порядке. Я прикажу им спускаться на плотиках и дам при этом какое-нибудь задание… например, пусть следят за тем, чтобы плотики при спуске не бились о скалу. Тогда им некогда будет глядеть вниз и думать о высоте. Да вообще все мы испытываем здесь такое ощущение легкости (при этих словах Лэкленд чуть не застонал), что теперь никто не боится падения; все расхрабрились даже больше, чем надо. Одним словом, на этот счет ты не беспокойся. Слушай, может, двинемся к водопаду прямо сейчас?
– Ладно…
Лэкленд перебрался к пульту управления. Вдруг он ощутил сильную усталость. Свою долю работы он почти выполнил раньше, чем ожидал, и теперь все тело его взывало к освобождению от чудовищной тяжести, которая давила на него вот уже семь месяцев подряд. Может быть, не стоило зимовать на планете? Но он был страшно утомлен и не мог сожалеть о том, что сделал.
Танк развернулся вправо и снова двинулся в путь. Лэкленд старался не подходить к обрыву ближе чем на двести ярдов. Возможно, месклиниты сумели преодолеть свой ужас перед высотой; Лэкленд же только начал испытывать этот ужас. Кроме того, он так и не починил главный прожектор, разбитый в первой схватке с месклинским зверем, и приближаться к краю пропасти в ночное время при свете одних лишь фар совсем не входило в его намерения.
Они достигли водопада за один двадцатидневный переход. И месклиниты и землянин услышали его издалека: вначале - смутное дрожание в воздухе, затем отдаленные раскаты грома и, наконец, оглушительный рев, перед которым спасовали даже голосовые связки аборигенов. Когда они вышли к берегу, был день, и Лэкленд невольно остановил машину. У края пропасти река была в полмили шириной и гладкая, как стекло: видимо, русло ее было свободно от рифов и других неровностей. Она просто спокойно перекатывалась через край и падала вниз. Водопад прорыл ущелье, начинавшееся в целой миле от линии обрыва; это было прекрасное зрелище. На поверхности жидкой массы не было видно ни одной морщинки, и о скорости ее падения можно было судить только по неистовству, с которым брызги вновь взмывали вверх. Даже при такой силе тяжести и при такой плотности атмосферы нижняя часть водопада была постоянно скрыта облаком брызг; чем дальше от нижней кромки обрыва, тем это облако становилось разреженнее, пока сквозь него не проступала наконец взбаламученная поверхность нижнего участка реки. Ветра не было, если не считать движения воздуха, порождаемого самим водопадом, и поток внизу по мере приближения к океану становился все спокойнее.
