Нэнси Кресс - «Если», 1998 № 08
Кристофер Сташефф
ДЕТИ ГЛОБИНА
В молодости человек по прозвищу Глобин был главарем банды халианских пиратов на Баратарии, и его именем пугали непослушных детишек всего Альянса.
Позже, став главой крупного торгового объединения, он не забыл бывших сообщников. Под его руководством халиане, отдаленно напоминающие больших хорьков, внедрялись в Альянс, главенствующее положение в котором занимали люди.
Теперь Глобин состарился и устал. Конечно, он вовсе не выглядел дряхлым старцем, ему было только восемьдесят, а люди его эпохи обычно доживали до 130, сохраняя полную силу, — но Глобин чувствовал себя старым. И утомленным. И, главное, он испытывал скуку.
Он был удовлетворен тем, что организовал на Баратарии стабильное правительство, которое оставалось бы жизнеспособным и демократичным и без его участия. Но в последнее время он все чаще чувствовал себя бесполезным и ненужным.
Из настольного динамика раздался голос Плазмы, его секретаря:
— Глобин! Есть новости!
Глобин мрачно вздохнул, возвращаясь к будничным заботам.
— Да, Плазма?
— На западной окраине галактики появился новый корабль — его тип никому не известен. На требование назвать себя он отвечает невразумительной тарабарщиной.
Глобин нахмурился:
— Интересно, конечно, но вряд ли это жизненно важно для благополучия Баратарии.
— Совершенно верно, Глобин. Я думал, что это может заинтересовать лично вас.
Глобин улыбнулся. Плазма был его бессменным помощником и знал, что за внешностью государственного деятеля скрывался подросток, не задавленный бюрократической лавиной.
— Ты прав. Откуда он взялся?
— Из внутренней части галактики, Глобин.
— Из внутренней! Это может оказаться интересным! У тебя есть видеозапись?
— Не для прессы, — в голосе Плазмы было скрытое веселье.
Дело в том, что Баратария давно уже получила доступ к шифру охранных систем Альянса, пребывающего в блаженном неведении по поводу этого прискорбного факта.
— Давай ее сюда. — Глобин развернулся на кресле к экрану.
На экране возникло небо, усеянное искорками — звездами. Одна сияла намного ярче других, и Глобин протянул руку к пульту, чтобы увеличить изображение. Яркая искорка росла и росла, пока не заполнила экран — несколько цилиндров, соединенных вместе кольцом. Это напоминало связку старых консервных банок. И они действительно казались очень древними — исцарапанные и избитые бесчисленными метеоритами, опаленные неведомым пламенем. Этот корабль прошел очень долгий путь — и, похоже, пришельцы не хотели тратить много энергии на силовые экраны. Или не умели их создавать.
Изображение сопровождалось голосами дежурного офицера, заметившего корабль, и его командира.
— Что там у тебя?
— Страшные показатели радиации, капитан. Наверное, у них вышла из строя зашита.
«Или, — подумал Глобин, — у них ее вообще не было — как у ранних ракет, которые имели защиту только между двигателями и самим кораблем. Зачем экранировать от радиации пустое пространство?»
— Возможно, они пользуются неочищенным топливом, — послышался голос командира.
Глобин задумчиво кивнул. Если эти существа не позаботились о разработке более совершенных двигателей, они могли использовать даже уран-235. Зачем добывать более тяжелые элементы, если сойдут и легкие?
Что-то еще беспокоило его. Почему пять отдельных цилиндров? Допустим, один для двигателей, но зачем остальные четыре?
У него зародилось слабое подозрение. Не могло ли находиться на борту несколько форм жизни? Необходима ли различная окружающая среда для разных видов? Или…
Глобин был заинтригован и понимал, что не успокоится, пока все не выяснит. Он должен узнать об этих пришельцах все, что возможно, каждую подробность. Ему было давно знакомо это чувство, схожее с чувством голода, которое заставило его учиться, потом погнало на поиски миров Торговцев. Оно же двигало им, когда он внедрялся в коммерческую деятельность Альянса и искал там место для Баратарии.
Он надеялся, что этот голод принесет пользу его народу.
Когда через час Плазма вошел с бумагами для подписи, он обнаружил, что Глобин все еще сидит перед экраном, глубоко задумавшись.
Конференция окончилась; делегация Халии удалилась, а ее глава задержался, чтобы побеседовать с Глобином перед отбытием. Как только он вышел, появился Плазма.
— Пришельцы пришвартовались к западной охранной станции, Глобин! Я записывал это в течение двух часов! Они пытаются установить контакт!
Глобин уставился на него, собираясь с мыслями. Потом он нахмурился.
— Пришельцы? Почему ты называешь их пришельцами, когда в Альянсе так много рас?
— Они действительно пришельцы, Глобин! Существа, которых мы никогда не видели раньше! — Секретарь повернулся к экрану на стене, включил его и выбрал нужный канал.
Глобин подошел к столу.
— Давай сначала взглянем, что происходит сейчас. Плазма! Начало я посмотрю потом.
Он сел в кресло, и на экране появились уже знакомые цилиндры. Они удерживались у причала только магнитными захватами; поскольку кислородная атмосфера могла повредить пришельцам, переходный модуль не был установлен.
За его спиной Плазма произнес:
— Истребители приблизились к нему для осмотра и обнаружили пришельца, плавающего на тросе, с поднятыми руками и открытыми ладонями. Они решили, что это знак мира и отбуксировали корабль к станции. Я уверен, что даже сейчас его держат на прицеле несколько орудий.
«И на каждого пришельца направлено реактивное ружье», — поду мал Глобин, потому что верхушка одной из гигантских банок откинулась, и четыре фигуры в скафандрах шагнули из нее. Один из них выглядел более или менее человекообразным, но был настолько широким и толстым, что казалось, будто его надули. Другой стоял на четырех ногах, но имел еще две конечности спереди и длинный отросток, напоминающий хвост.
Хвост? Разумное существо должно было распрощаться с ним еще в далеком прошлом. Еще один пришелец стоял на шести ногах, а последний не имел их вообще. Безногий был самым маленьким, не более метра в длину — именно в длину, потому что его скафандр располагался горизонтально и парил в пространстве, поддерживаемый каким-то полем.
— Детали! — Глобин нажал рубиновую кнопку на столе, и изображение увеличилось. Он поманипулировал джойстиком, и шлем заполнил метровый экран. Шлем заиндевел, но Глобину удалось увидеть морду и большие грустные глаза. Лицо принадлежало существу, похожему на медведя, но очень доброго медведя. Глобин понимал, что это нелогично, но ощущал симпатию к чужаку.
